Илья Стогоff - Рейволюция. Роман в стиле техно
Европейских знаменитостей в Петербурге теперь жило больше, чем в Амстердаме и Лондоне. Брайан Ино уже год, как переехал в Петербург и наверняка сейчас не знает, чем заняться. Можно позвонить ему и сказать: «Брайан! Listen! Дурацкий денек! Может, напьемся?»
Десять лет назад Ино казался небожителем. На музыкальном Олимпе его квартира располагалась ровно напротив коммуналки Beatles. Ино создал всю современную электронную музыку. Ино слепил из четверки дублинских негодяев легендарную группу U2. Ино – Великая-Живая-Легенда…
Что ж! Тем приятнее будет позвонить ему и сказать:
– Брайан! Listen! Дурацкий денек…
3Кроме того, в середине 1990-х в СПб приехал писатель Брюс Стерлинг. Прославился Стерлинг изобретением стиля кибер-панк. В Петербурге ему должны были вручить очередную литературную премию. Он думал заскочить ненадолго, все осмотреть и уехать. Но все осмотрев, Стерлинг решил задержаться в этом странном городе.
Он начал с того, что разыскал художницу Ольгу Тобрелутс. Больше всего Брюсу понравилось то, что Ольга никогда о нем не слышала, а ведь у себя дома он считался литературной знаменитостью номер один.
Ольга свела его с другими художниками. Иностранного гостя решили отвести в мастерскую Тимура Новикова. В середине 1990-х она располагалась в сквоте на улице Пушкинской, дом 10.
Чтобы Стерлинг прочувствовал все как следует, его провели не через парадную лестницу, а по крыше: этот путь был короче. Зайти в подъезд, вылезти через люк на крышу, пройти по скользкому листовому железу. Писатель растопыривал руки, боялся смотреть вниз и проклинал все на свете. Спуститься в люк на следующей лестнице, спуститься на два лестничных пролета, позвонить в звонок. Звонок в мастерской Новикова играл джингл из модной радиопередачи.
Дверь открывается. Новиков ходит по квартире в шортах и кедах.
– Здравствуйте, Тимур Петрович. Это Брюс из Америки. Можно к вам?
4Сквот на Пушкинской появился тогда же, когда появился сквот на Фонтанке. Но история получилась совсем другой.
Пушкинская, дом 10, это почти Невский. Сверните с проспекта и через минуту вы на месте. Этакий вполне себе приличный дом. Когда-то он принадлежал графу Шувалову.
Лет сто назад в гости к жильцам шикарного здания приходили Чехов и Шаляпин. Но к концу 1980-х здание полностью расселили и шикарным оно больше не было.
С Московского вокзала сюда перебрались орды бомжей и малолетних токсикоманов. С разбойничьей Лиговки – беззубые проститутки, безумные старухи, бездомные дагестанские карманники. Репутация у здания была такая, что милиция не рисковала сунуться сюда даже днем.
Дом на Пушкинской был настолько огромен, что напоминал скорее квартал. Шесть этажей. Сто семьдесят квартир. Но к 1990 году обитаемыми из них были всего три: в двух квартирах глухонемые бутлегеры варили самодельную водку, а в одной располагалась охранная контора, укомплектованная отставными милиционерами. По остальным квартирам слонялись жуткие типы.
Долгими зимними вечерами даже охранникам из конторы было страшно в таком месте, как это. Выл ветер. Хохотали косматые бомжи.
Чтобы не чувствовать себя одиноко, милиционеры пустили пожить в здании двух художников. Деньги у художников были. Да и сами они казались людьми приличными.
Это оказалось страшной ошибкой. За плечами у художников были десятилетия борьбы с режимом. Они оказались сплоченным и безжалостным противником. Всего за год художники расползлись по огромному зданию, заполнили все этажи, каждую квартиру и даже лестничные площадки.
Махнув на все рукой, охранники позорно бежали. Вслед за ними бежали глухонемые бутлегеры. Это казалось нереальным, но под конец художники выжали из здания даже малолетних лиговских убийц. И вся Пушкинская, 10 досталась им одним.
Художники очистили здание от криминала, и на здание тут же положила глаз власть. Гигантское здание почти на Невском решила приватизировать личная подруга петербургского мэра Белла Куркова. Наверное, самая всемогущая женщина в Петербурге начала 1990-х.
Но отступать художникам было некуда. Суд принимал решение: здание должно быть очищено. В ответ художники договаривались с Центром управления полетами и за Пушкинскую, 10 вступались болтающиеся на орбите русские космонавты. Мэрия издавала указ: если художники не подчинятся, они будут выселены с помощью ОМОНа. В ответ художники собирались у себя во дворе, изготавливали из теста и галстука чучельце мэра и совершали акт его ритуального съедения.
Короче, художники победили. Мэр Анатолий Собчак сдался, подписал бумаги, и махновская коммуна в самом центре города превратилась в официальную организацию. Теперь она называлась Гуманитарный фонд «Свободная культура».
5По слухам первым на Пушкинскую вселился Африка. В паспорте у Африки был поставлен официальный штамп о прописке: улица Пушкинская, дом 10, квартира 1.
Однако жить в квартире было невозможно. Ни воды, ни электричества, ни отопления на Пушкинской не было. Зимой художники выходили в огромный двор, готовили на кострах шашлыки, пили водку и горланили песни. Редкие прохожие делали круглые глаза и прибавляли шагу.
Дом находился в аварийном состоянии. Стены покрывались трещинами и рушились. Штукатурка отваливалась блоками, весом в центнер. Нормальный человек проводил здесь сутки, а потом отлеживался неделю. Такая жизнь, когда ты ни на секунду не остаешься один, – кто ж это выдержит?
На Пушкинскую перебрались все безумцы города. Здесь работали «Храм Джона Леннона», несколько театров, дюжина галерей, издательство, два танцевальных клуба и «Фан-клуб электрика Корбутова». Во дворе аборигены установили памятник Сальвадору Дали. В одной из квартир жил настоящий козел.
В разгар борьбы с городскими властями художники решили сплотить ряды. В свой дом они пригласили жить музыкантов с именем. Может, хоть у них не отнимут квартиры?
На Пушкинскую переехали группы «Аквариум», «Наутилус Помпилиус» и ДДТ. На студиях никогда не писали песни, зато с утра до вечера пили водку.
Особенно много пили в студии ДДТ. Друзья из Уфы, пятнадцатилетние поклонницы, только вчера дембельнувшиеся солдаты, добровольные телохранители. Те, кто не мог держаться на ногах, вповалку спали в дальней комнате.
(Все новые и новые лица. Никогда не кончаются.)
Лидер ДДТ Юрий Шевчук с кинопродюсером Сельяновым как-то пошли попить пива, а нарвались на ребят, которые пива уже попили. Сельянов отделался парой синяков. А Шевчуку сломали челюсть и свернули нос, да так, что врачи опасались, сможет ли он теперь петь?
Петь Шевчук смог, а пить на четыре месяца бросил. Потом все началось сначала.
Но самая веселая студия была у группы «2ва Самолета»
В 1991-м американский консул в Петербурге попросил «Самолетов» выступить на даче у его знакомых. За выступление музыканты получили по 500 рублей на каждого. Это было больше, чем прежде они получали за год. На следующий день парни поувольнялись с предыдущих мест работы, засели в студии на Пушкинской и ощутили себя звездами.
С алкоголем в городе тогда было сложно. У барыг на Московском вокзале можно было купить портвейн, а у вьетнамцев возле Владимирского собора – технический спирт. Ходить музыканты ленились. В основном гоняли поклонниц.
С собой «2ва Самолета» привезли стол для бильярда. Стены оклеили жесткими порноплакатами – от пола до потолка. Девушки-поклонницы заходили, краснели и тут же уходили, а если оставались, то были рады, если музыканты поручали им сгонять за алкоголем и можно было не видеть эти ужасные постеры. Спали все в одной огромной кровати.
По утрам они долго вытаскивали аппарат, долго подключались, брали первые аккорды, закуривали папиросу, и на этом репетиция заканчивалась. Студия располагалась на первом этаже. С улицы постоянно кто-то заскакивал. В приоткрытую дверь норовили шмыгнуть бездомные псы. Какие уж тут репетиции?
6А еще на Пушкинской был лучший в городе музыкальный магазин «Нирвана». Площадь магазина была всего четыре квадратных метра. Но внутрь набивалось до ста пятидесяти меломанов за раз, и каждый находил для себя что-нибудь интересное.
Как-то в «Нирвану» зашла девушка-японка. На неплохом русском она спросила, есть ли у них последний альбом Петра Мамонова?
Японка на Пушкинской – это было необычно. Девушку угостили пивом. Мимо шел художник Олег Котельников. После пива появились и другие напитки.
– Что вы делаете в Петербурге?
– Учусь.
– Ух ты! Что изучаете?
– Я филолог. Изучаю творчество Петра Мамонова.
– Творчество? Петра? Мамонова? Сейчас мы ему позвоним… Алё, Петя? Слушай, а ты чего, занялся творчеством, что ли?
Вечеринку продолжили у Олега в мастерской. Потом поехали к новой знакомой в общежитие. Ночью художники распотрошили ее аптечку с модными иностранными лекарствами. Найти удалось много вкусненького. Еще через год Котельников и его японская знакомая зарегистрировали свой брак официально.
