Елена Грицак - Помпеи и Геркуланум
Сначала греки, а затем римляне возводили кенотафы в тех случаях, когда человек умирал на чужбине и не было возможности отправить тело на родину. После того как это становилось возможным, настоящую гробницу устраивали на расчищенном месте, рядом с кенотафом. Именно такой участок примыкал к могиле Кальвенция с восточной стороны. Если бы тело полководца вернулось в Помпеи, то на стене кенотафа могла появиться вторая надпись, место для которой уже подготовили на щите между двумя крылатыми фигурами.
Эффектное здание в виде водруженной на прямоугольный цоколь башни после Новых раскопок получило название Круглой гробницы. Возможно, захороненный здесь помпеянин был поклонником муз, о чем свидетельствуют прекрасные барельефы по штукатурке. На одном из них представлена женщина в священных повязках, возлагающая цветы на жертвенник. На другом изображена мать, рыдающая над трупом младенца, придавленного грудой камней. По предположению ученых, эта сцена воспроизводит реальное происшествие, а именно смерть ребенка, погибшего при землетрясении 62 года. На стенных росписях колумбария изображены дельфины, на которых, по элевзинскому учению, нимфы перевозили души праведников и невинных младенцев на Счастливые острова. В коробовом своде гробницы виден пролом: по всей вероятности, в Средние века сюда спускался кладоискатель.
Не менее изящно декорирована могила гладиатора Скавра, захороненного, сообразно надписи, «щедростью Кв. Амплиата, Публиева сына». Окруженный ступенчатым цоколем памятник украшен сценами гладиаторских битв и травли. Потолок колумбария поддерживает пилястра с арочными впадинами. Три из них некогда были прикрыты стеклом; четвертая, обращенная к двери, занавешена, для того чтобы защитить от ветра горящую лампу. Помимо места для урны с прахом гладиатора, в стенах имелось 14 ниш для других амфор.
В предместье Augustus felix покоились только аристократы – представители древних и самых знаменитых семейств города, а также лица, приближенные к ним родством или благими делами. К таковым относилась Неволея Тихея, построившая мраморную гробницу себе и своему возлюбленному Мунацию Фаусту. Мавзолей прекрасной гречанки располагался на правой стороне кладбища, между склепами Истацидия и Либеллы, и состоял из единственного, поднятого на высокий фундамент зала. Посреди колумбария возвышался алтарь, к которому вели две ступени.
«Гробница Неволеи». Рисунок В. Классовского, 1856В стенах склепа устроено множество ниш, где в Античности стояли стеклянные и свинцовые урны с прахом Неволеи, Мунация и животных, приносимых в жертву ее почитателями. Погребальный сосуд с латинским названием urna использовали для хранения праха после сжигания тела. Традиция предания умершего огню была распространена у многих народов мира, а италийцам известна еще со времен энеолита. В Риме чаще использовали глиняные урны, реже – каменные или металлические.
Самой интересной частью мавзолея является его фасад, украшенный изящным карнизом и прекрасно исполненной скульптурой. На передней стороне в богатой рамке вырезана траурная надпись: «Неволея Тихея, вольноотпущенница Юлии, соорудила этот монумент себе самой и Каю Мунацию Фаусту, августалу, паганусу, которому декурионы за его заслуги с согласия народа предоставили bisellium».
«Время старит все, что казалось новым, но молодит деяния былые», – сказал персидский поэт Абу Абдаллах Джафар Рудаки. По легенде, дочь греческого аристократа Неволея Тихея была похищена пиратами и продана в рабство, таким образом оказавшись во дворце Юлии, внучки императора Августа. Неизвестно, где и когда состоялось знакомство девушки с богатым навклером Мунацием, но знатный человек, каким он отрекомендован в надписи, не мог быть мужем бывшей рабыни. Вольноотпущенница Неволея, по прозвищу Тихея («счастливая»), видимо, была конкубиной с неофициальными правами супруги. В барельефах наружных стен здания изображены сцены, напоминающие об истории их любви. По содержанию рисунка видно, что при его составлении Неволея думала более о своем повелителе, нежели о самой себе. На одной из сторон картины по мраморным волнам плывет коммерческое судно навклера; на другой изображено почетное кресло с низкой приставной скамейкой для ног. Кроме того, художник показал всевозможные эмблемы почестей, полученные Мунацием от императоров и горожан.
Комментарием к прекрасному барельефу могут послужить слова одного из героев Петрония: «Пусть корабли, которые ты велишь изваять на моей гробнице, плывут на всех парусах, а самого меня да изобразят правящим у кормы, облеченным в тогу, с пятью золотыми перстнями и с мешком денег для раздачи бедным».
Еще одна форма захоронения на помпейском кладбище – сооружение под названием «гемицикл», представляет собой крытый полукругом памятник, довольно посредственный по стилю и декору, но оригинальный по устройству. В целом монумент уподоблен большой полукруглой нише с каменной скамьей внутри, стоящей вдоль стены напротив входа. Глубина постройки превосходит ее ширину, а вход обращен на полдень, что позволяет судить о некоторых ее особенностях. Создатель, по всей видимости, серьезно увлекался наукой, если смог разработать конструкцию, где всегда поддерживалась нужная температура. Особое расположение здания способствовало нагреванию наружных стен зимой. В жаркие летние дни, когда солнце находилось в зените, лучи не проникали внутрь гемицикла, отчего в колумбарии весь день сохранялась приятная прохлада.
Крытый гемицикл. С рисунка В. КлассовскогоНекрополь в Augustus felix не был единственным в Помпеях. Умершие рабы, городская беднота, торговцы покоились на кладбищах вдоль дорог, с разных сторон выходивших из города. Комплекс этрусских захоронений считается самым старым из них. Второй по величине город мертвых был обнаружен в XVIII веке: в обнесенных низкой оградой могилах лежали останки самнитов, осков, греков, то есть всех, кто был погребен еще до римского господства в Кампании. Исследование древней могильной почвы сулило немало интересных находок, но археологи решили отказаться от раскопок, поскольку на этом месте имелись позднейшие памятники.
Возрожденное из пепла искусство
Все кажется привлекательным сквозь смягчающую дымку времени.
Джером Джером Клапка
Современным ученым известно, что в имперских храмах выставлялись картины с изображением мифологических и батальных сцен. Однако из всех видов живописи Рим передал потомкам лишь фрески и мозаики. Этот факт невозможно объяснить просто случайностью: если сохранилось искусство, связанное с зодчеством, то последнее следует считать сферой, где особенно ярко воплотился принцип римской цивилизации.
Римляне рассматривали все существующие в мире явления как сочетание незыблемых элементов, изменчивой поверхности и ускользающего времени, которое обволакивает все основы бытия. Вечными считались такие понятия, как гражданская община civitas, божественный закон fas и закон человеческий lex, римский народ и государство Roma Aeterna (Вечный Рим).
Воплощением этого принципа являлось человеческое жилище. Италийцы первыми начали употреблять в строительстве смесь извести, путеоланского песка и заполнителя, позже названную римским бетоном. Залитый между двумя стенками из кирпича или камня, он превращался в крепкий, воистину несокрушимый монолит. Такие стены выглядели не совсем эстетично и требовали дальнейшего оформления – облицовки или раскраски, которые постепенно обрели самостоятельную ценность. «Декоративное и конструктивное решения в римской архитектуре стали независимы друг от друга, – утверждал один из самых известных историков Древнего Рима, – в своем развитии и упадке они подчиняются разным, а подчас и полярным законам».
Согласно имперской философии, обстоятельства изменяют внешний вид устойчивых субстанций, никогда не проникая в суть. Иначе говоря, события влияют на то, что не укоренилось, уничтожая все случайное, частное и потому не заслуживающее внимания. В Риме это положение относилось ко всем сферам, особенно затрагивая искусство, кроме случаев, когда оно не служило религии или государству. Говоря о римской настенной живописи, историки имеют в виду фрески из Помпей и других крупных городов Кампании, а также росписи загородных вилл, подобных Боскореале. Живопись иного происхождения, безусловно, учитывается, но общее представление все же исходит из помпейского материала.
Настенное творчество
Стены античных Помпей покрывало великое множество надписей: праздных, деловых, бранных, лирических. Тексты разнообразных форм и всевозможного содержания были исполнены с различной степенью мастерства и большей частью уродовали облик города.
