Яна Франк - Муза, где твои крылья?
Скажем, человек с хорошей мелкой моторикой, способностью к тонким работам, хорошей обучаемостью, симпатией к естественным наукам и любовью к прекрасному, наверное, мог бы стать отличным хирургом. Но также неплохим ювелиром, скрипичных дел мастером, продавцом препарированных бабочек и много кем еще. Что не означает, что чем-то из перечисленного он когда-либо решит (и сможет) серьезно заняться.
С другой стороны, многие считают, что практически любому ремеслу можно научить даже обезьяну Я вхожу в число тех, кто верит в эту теорию: я знаю, что при желании довольно бесталанного человека, полностью свободного от хорошего вкуса и всяких полезных данных, можно научить очень хорошо рисовать. Или обучить дизайну. Он будет писать очень качественные и правильные картины, трудно будет придраться к их качеству. Возможно, в них не будет содержаться «необъяснимого божественного», но это будет добротное, профессионально исполненное произведение. И дизайн в исполнении такого студента будет хорошим, уверенным, стильным. Он будет производить много сильных работ и выигрывать много международных конкурсов. Истории известны такие случаи. Просто надо пойти туда, где работают люди, умеющие научить. И хорошо чувствующие этот самый минимум, нужный, чтобы результат выдержал очень много строгой критики коллег.
При этом я не верю, что любую обезьяну можно научить программированию, хотя это регулярно пытается мне доказать один мой друг-программист. Здесь я руководствуюсь собственным опытом. Некоторым вещам меня смогли научить через силу, даже если вначале они у меня плохо получались. Программированию меня не смогли научить никак, хотя я десять лет проработала веб-дизайнером. Я довольно скоро упиралась в непреодолимые барьеры и искала какие угодно выходы, только бы не делать это самой. Естественно, выходы находились: интернет полон скриптов, спрограммированных теми, кто умеет. Многие из них можно использовать бесплатно. Также в случае необходимости можно попросить о помощи друзей либо, в конце концов, заказать такую работу за деньги. Человек, неспособный сам заниматься каким-то делом, согласится на любые варианты.
На этом месте мы столкнулись: программист говорит, что он бы никогда не научился рисовать. Я же, в свою очередь, утверждаю, что не могу научиться программировать. На мои слова он отвечает: «Это вопрос терпения. Эту науку можно разложить по мельчайшим полочкам. Соответственно, можно маленькими порциями вколотить эти знания в кого угодно. Рано или поздно, по кусочку, это усвоит каждый».
Я так же думаю про рисование — если долго вколачивать, оно вколотится, но при условии, что ученик достаточно сильно хочет результата. Многие сами в себя вколачивают знания и навыки именно таким способом: ищут пути к результату. Пробуют, падают, встают, спотыкаются, пробуют еще, таким образом отрабатывая нужные тысячи повторений.
Выходит, у многих что-то получается лучше, чем у других, просто потому, что они больше этим занимались. У них мелкая моторика лучше потому, что в пятилетнем возрасте им хотелось ровно вырезать какую-то фигурку из бумаги и они попробовали это десять тысяч раз, пока не получилось. А может, они без устали нанизывали на нитку бусинки, желая сделать самые длинные бусы (или потому, что просто нравилось это занятие). Я рисовала лучше других детей в школе, потому что мне хотелось этим заниматься все свободное время. Трудно описать количество бумаги, вынесенное мной на помойку в процессе. Но эти горы испорченных рисунков никто не видел. Все видели только результат: что после всех тренировок я садилась и лучше всех выполняла задание «срисовать с картинки герб». Из чего все сделали вывод: «Видимо, у нее талант!»
Талант — это способность заниматься чем-то достаточно усердно и долго для получения выдающегося результата. Мы занимаемся делом с таким рвением, если нам очень нравится процесс и совершенствование в определенных навыках доставляет удовольствие. Если результат настолько окрыляет нас, что мы временами не замечаем, сколько раз пробовали, пока не получилось. У нас нет времени, чтобы расстраиваться по поводу неудач. Упав, спортсмен немедленно встает и пробует еще, с мыслью: а если в следующий раз сделать иначе? Должно получиться лучше. И очень хочется попробовать немедленно! И делает еще один круг, плюнув на боль и синяки. Когда процесс обучения выглядит так, человек порой не замечает, как проходят дни и недели, — он видит только ближайшую цель, и остальное его мало интересует. При таком подходе он будет более успешен в этом деле, чем остальные, у которых боль от синяка сильнее, чем желание прыгнуть как надо.
Как же выявить свой талант к какому-то делу? Я знаю только один рецепт. Чтобы втянуться в какое-то дело и не суметь оторваться, нужно начать делать. Пока мы смотрим, как это делают другие, мы ничего не знаем о том, какие ощущения это занятие вызовет лично у нас. Каждый человек устроен иначе, каждый может пережить свое собственное разочарование или наоборот — очарование. Рассказы о каком-то занятии, фильмы, фотографии, наблюдение за мастерами могут пробудить какие-то чувства. Навести на мысли «так я хочу уметь» или «этим я хочу заниматься». Но окончательное решение можно принять, только когда все ощущения, связанные с процессом, мы пережили сами!
Во многих странах существует производственная практика для детей и подростков. Их водят на предприятия и в разные компании, чтобы они посмотрели, как там все работает. Начиная с определенного возраста даже дают поработать над простыми заданиями в надежде на то, что у кого-то загорятся глаза и он поймет, что хочет узнать все тонкости процесса и делать более сложные вещи.
Также в Европе во многих вузах не допускают к вступительным экзаменам, пока претенденты не пройдут производственную практику, связанную с будущей профессией. Дело в том, что иной раз можно разочароваться в профессии мечты, если попробовать в ней поработать! Я часто слышала: «Я очень хотела быть воспитательницей, пока неделю не поработала в детском садике. После этого сразу поняла, что это совсем не мое!» Это то самое — собственное — ощущение от работы, которое никто нам не сможет описать. Только в процессе выясняется, насколько нам интересно, приятно и есть ли азарт продолжать и совершенствоваться.
А что делать, если очень хочется заниматься сразу несколькими делами и непонятно, какое выбрать? Пробовать все? Да, придется пробовать все. Многие известные коучи любят рассказывать истории о том, как к ним приходят клиенты, которые якобы хотят заниматься сотней вещей, но ничего не могут выбрать. Они восклицают: «Меня интересует все, но я не могу разорваться!» Однако при выполнении первого же задания (перечислить все дела, которыми очень хочется заниматься) выясняется, что многие сильно преувеличивают проблему. Обычно никто не набирает даже четырех десятков. Хотя казалось, что дел сотни или даже тысячи. В среднем получается список из десяти-пятнадцати дел, редко двадцать и больше. Профессионалы, работавшие с несколькими тысячами людей, видят список из сорока и больше пунктов не более пяти раз за всю свою карьеру. Согласитесь, перепробовать десять или пятнадцать дел — не такое уж непосильное задание!
Очень многое можно попробовать на семинарах или воркшопах либо даже дома, найдя необходимую информацию в книгах и интернете. При этом нужно прислушиваться к своим ощущениям: как я себя чувствую в конце дня, целиком проведенного за этим занятием? Могу ли я себе представить, что занимаюсь этим каждый день? Месяцами? Годами? Например, мне очень нравилось и нравится заниматься шелкографией. Для меня это занятие моего детства, что-то, что делал мой папа, когда я была маленькая. У меня с этим связано много приятных воспоминаний, и процесс доставляет мне удовольствие. Переехав в Германию, я на некоторое время забыла про возможность заниматься шелкографией. А когда мне снова захотелось попробовать, я поняла, что в здешних магазинах продаются незнакомые мне товары, с которыми я не умею обращаться. Чтобы разобраться, я записалась на пятидневный семинар по шелкографии.
На семинаре мы пробовали разные техники с утра до вечера, две-три за день. Мы должны были делать сами всю работу: не только накатывать краску на бумагу, но и готовить матрицы, засвечивать их, мыть, обезжиривать, выбивать из них фотоэмульсию. В первый же день я начала жаловаться, потому что приходилось все время возиться в холодной воде. Семинар проходил осенью, в мастерской было сравнительно тепло, но все были одеты в кофты с длинными рукавами. После каждой операции мы либо мыли матрицы из шланга, склонившись над большой ванной, либо выбивали из них что-то струей воды из компрессора: то же самое, только под еще большим давлением. Во всех случаях капли отлетали рикошетом от натянутого шелка, и нас постоянно окутывала туча мелких брызг. После этого вся одежда была сырой, мы мерзли, руки размокали от холодной воды. К концу первого дня я уже не могла сосчитать, сколько раз я сегодня мыла руки, сколько раз почти вся промокла. Мои волосы свисали сосульками, потому что они тоже тридцать раз пропитались мокрым туманом. Я мерзла. При этом получила массу удовольствия от процесса. Но уже четко понимала, что заниматься вот этим триста дней в году точно не буду!
