Елена Грицак - Саламанка
Обновленные учебные планы включали в себя набор предметов для каждого факультета. Оформились основные направления в работе университета – философское и филологическое, хотя право и медицина по-прежнему сохраняли позиции. Тем не менее в университетских документах временем расцвета называется начало XX века, когда место ректора занимал профессор античной философии и филологии, гуманист, писатель и поэт Мигель де Унамуно.
Именно ему университет обязан возрождением демократии, а поклонники литературы – появлением знаменитого философского трактата «По поводу традиционализма», в который вошли пять эссе об испанском национализме.
В детстве будущий глава Саламанки не знал иного языка, кроме баскского. Закончив столичный университет, он защитил диссертацию на тему «О проблемах происхождения и предыстории басков», и с тех пор говорил и писал только на испанском, хотя никогда не терял связь с родиной.
Мигель де Унамуно
Мигелю было восемь лет, когда в Испании началась Вторая карлистская война. Бои между сторонниками чистой монархии в лице Карла VII и либералами, приверженцами парламентской монархии, которую представлял Альфонс XII, проходили и в стране басков, где жила небогатая семья Унамуно. Воспоминания о времени, когда люди прятались за мешками с песком или спасались от пуль в мрачных сырых подвалах, позже легли в основу первого романа «Мир среди войны».
С 1890 года профессор Унамуно занимал место преподавателя греческого языка и литературы в Саламанкском университете, а в 1901 году был избран ректором. Спустя несколько лет вышла в свет одна из первых его драм – «Сфинкс», где такие категории, как любовь, смерть, одиночество, искания истинной веры сливались в мрачную тему. В созданных немного позже книгах «Трагическое ощущение жизни у людей и народов» и «Жизнь Дон Кихота» автор представил свое, отнюдь не мажорное понимание жизни. Написанные в разное время повести «Туман» (1914), «Абел Санчес» (1937), «Тетя Тула» (1921), по словам автора, «не относились ни к какому-то конкретному пространству, ни ко времени». Обладая несомненными достоинствами, например изяществом стиля и психологизмом, раскрывая своеобразные художественные приемы, эти произведения все же не представляли ничего в смысле реального восприятия жизни. Критика обвиняла автора в том, что он «загоняет себя и заводит читателя в тупик парадокса и пессимистической безысходности».
Жена профессора – невозмутимая красавица Кармен Лисаррага – была верной спутницей жизни, подарив мужу девять детей, один из которых умер в младенчестве. Для Унамуно смерть сына стала вселенской трагедией. С того момента все его произведения заключали в себе раздумья о смерти и бессмертии, вере и неверии, преданности и предательстве:Я покидаю мир, мне больно себя слышать,
Все голоса – мой голос, эха след,
Я знаю – грешен, но покаянья нет,
И сил раскаяться мне больше не сыскать.
И вне меня – мне не найти опоры,
Людского нет вокруг, во мне же пустота,
И коль замена плена лишь мечта,
Я в пустоте своей тону, как в море.
Печально одиночество обмана...
В движеньях суетных меж зеркалами
Я погибал, пока мой день не наступил,
И в зеркале зеркал себя увидел – странно,
Я понял, что уже давно не жил.
В преддверии кровопролитного столкновения народов похожие чувства испытывали многие коллеги ректора, в том числе и Хосе Ортега-и-Гассет, известный ученый-гуманист, взявший на себя руководство университетом накануне Первой мировой войны. Уволенный со службы Унамуно целиком посвящал себя творчеству и в то время написал знаменитые «Назидательные новеллы». Мятежные мысли, высказанные в этом и других сочинениях, привели автора к ссылке на Канарские острова, откуда, после освобождения из-под надзора, он отправился в другое, добровольное изгнание, во Францию. На родину он вернулся лишь после падения диктатуры Примо де Ривера в 1930 году.
Дом Мигеля де УнамуноКоллеги встретили его как героя, пригласили на должность ректора, посодействовали избранию в члены Испанской академии наук и депутаты кортесов. К этому времени относится создание повестей «Сан Мануэль Добрый, мученик» и «Медея».
Будучи невероятно эрудированным, темпераментным человеком, специалистом в различных областях гуманитарных знаний, Унамуно мог оказывать влияние на все слои интеллигенции. Однако, как отмечают даже его поклонники, он никогда не отличался последовательностью, часто противоречил сам себе. Провозглашенный им бунт затрагивал конкретную личность и, не обнаруживая никакой борьбы, подводил к идее «мятеж ради мятежа». Унамуно-человек никогда не имел четкой жизненной позиции.
Так, в годы добровольной ссылки он считал себя сторонником монархии, в период буржуазной республики выступал против марксизма, яростно защищая национализм. Противоречивое творчество Унамуно, как художественное, так и научное, удивляя яркими антиобщественными чертами, поражает разнообразием. Унамуно-писатель одинаково превосходно чувствовал себя в различных жанрах, будь то роман, повесть, поэма, стихотворение, драма, научные и философские трактаты, журнальные статьи и даже фельетоны.
Благоденствие Саламанки продолжалось до начала Гражданской войны. В 1936 году обитателям университета пришлось склонить голову перед Франко, который устроил в древнем городе штаб-квартиру. Диктатор не посягнул на частную собственность и католическую церковь, но сделал попытку изменить другие общественные институты, в частности образование, начав с лишения свободы лучших его представителей.
Ректор предостерегал сограждан об этой опасности задолго до начала военных действий и, видимо, сомневался в испанцах своего времени, если смог громко произнести знаменитую фразу «Вы сможете победить, но не убедить». Сохраняя верность взглядам, вначале Унамуно выражал солидарность с Франко. Однако интервенция иностранных войск, требования полного им подчинения заставили пересмотреть позицию и вступить в конфликт с республиканской властью.
Мигель де Унамуно провел в застенках последние дни своей жизни. Перемена во взглядах произошла незадолго до смерти: по одной из версий, он был убит франкистами зимой 1937 года. Страдая, но не утратив силы духа, профессор размышлял и заносил в дневник мысли о прошлом, настоящем и будущем своего народа:…В ту ночь придет, что жизнь дает и силы
Дает душе забыть про мрак могилы, придет целить
В ту ночь придет, что целый мир объемля,
Низводит небо в грязь, в прах, на землю, чтоб отбелить
Придет в ночи и мир окаменеет,
И смолкнет вой и память онемеет, придет покой…
После падения диктатуры, с приходом нового политического времени, в Саламанке, как и во всей стране, наступил второй Ренессанс. Устав от разрушений и крови, общество признало высшей ценностью жизнь человека и все, что с ней связано. В рамках своеобразного культа Испании стали восхваляться ее природа, традиции, уникальные памятники, к счастью, не исчезнувшие после долгих лет правления Франко. Сегодняшние испанцы бережно сохраняют старину для собственного удовольствия и стараются эффективно представить ее туристам, за счет которых в последнее время активно пополняется государственная казна.
Университет Саламанки благополучно пережил трудные времена. Отделка фасада осталась такой же роскошной, какой была создана около 500 лет назад, и как прежде служит образцом зрелого платереско. На одной из стен, среди медальонов Католических королей, гербов Габсбургов и многочисленной университетской символики трудно заметить лягушку – сакральный знак местных студентов. По преданию, успешно сдаст экзамен лишь тот, кто сумеет отыскать ее в сплетении растительных узоров правой колонны портала, сидящей на черепе неведомого существа. К настоящему времени талисман студенческой удачи превратился в обычный сувенир, который торговцы предлагают гостям города буквально на каждом шагу.
Часть внутренних помещений университета сегодня не используется в прежнем качестве. Самые старые из них ныне являются музейными залами, например нижняя галерея, откуда можно пройти в учебные классы, где некогда преподавал Луис де Леон.
Один из классических корпусов университетаЗдесь все вещи напоминают о временах, когда профессора ходили в рясах, читали на латыни, а голодные школяры сидели на потертых скамейках, укрепленных не только на полу, но и на стенах. В одном из музейных помещений выставлены первые учебники по астрологии, навигационному делу, истории и медицине; экспонаты эффектно смотрятся на фоне фрески «Небо Саламанки», созданной местным художником в XV веке.
Путь на верхнюю галерею открывает лестница, щедро украшенная аллегорическими фигурами. В левом крыле много интересных комнат, но гостям в первую очередь демонстрируют библиотеку. В зале с мавританским узорчатым потолком за века скопилось около 160 тысяч рукописей, манускриптов, старинных печатных книг, включая инкунабулы (от лат. incunabul – «начало»), как называются издания, выпущенные в Европе до 1501 года. На верхней галерее имеется выход во внутренний двор младшей школы. В давние времена это место было единственным, где дозволялось и даже поощрялось настенное творчество. Стены патио испещрены надписями одного вида: начертанная бычьей кровью буква «V» как начало фразы «Victor Victoria». Именно так в Средневековье отмечалось появление очередного доктора. Едва заметный, но самый узнаваемый автограф принадлежит Луису де Леону, а последнюю надпись, судя по дате, оставил один из самых знаменитых испанцев прошлого века, генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр.
