KnigaRead.com/

Александра Амшинская - Тропинин

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александра Амшинская, "Тропинин" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Величайшая заслуга Тропинина и его мастерства заключалась в том, что художник в окончательном портрете не уронил великости идеи и одновременно сохранил живое ощущение натуры. «Сходство портрета с подлинником поразительное», — писал по окончании его Полевой, хотя и отмечал недостаточную «быстроту взгляда» и «живость выражения лица», изменяющегося и оживляющегося у Пушкина при каждом новом впечатлении.

В портрете все до мельчайшей детали продумано и выверено, и в то же время ничего нарочитого, ничего привнесенного художником. Даже перстни, украшающие пальцы поэта, выделены настолько, насколько придавал им значение в жизни сам Пушкин.

Среди живописных откровений Тропинина портрет Пушкина не поражает звучностью своей гаммы. На сероватом фоне темно-каштановые кудри поэта обрамляют его, вероятно более светлое, чем в натуре, лицо с ясными почти синими глазами, оттененное белизной рубашки. Лейтмотив колорита развивается далее в одежде: коричнево-сизом халате с серо-синими отворотами. Художник отказывается от зрительного пиршества во имя простой и наполненной правды. Для эмоционально-смысловой характеристики образа великого русского поэта Тропинин берет краски бескрайнего небесного простора и земли.

Однако как бы высоко мы ни ценили сегодня эту работу художника, понять его подвиг можно лишь в перспективе. Ко времени создания портрета общественный подъем, связанный с деятельностью декабристов, сменился мрачной реакцией. Черной тучей нависла над страной казнь пяти лучших ее сынов, отбросив тень на все царствование Николая I. После расправы над декабристами царю, казалось, нечего было опасаться. Из деревенской ссылки был возвращен А. С. Пушкин. 8 сентября 1826 года в сопровождении фельдъегеря «свободно, под надзором, не в виде арестанта» приехал он в древнюю столицу. Приезд Пушкина взволновал всю интеллигенцию Москвы, особенно молодежь, которой он представлялся «каким-то гением, ниспосланным оживить русскую словесность». Словесность! — ибо только она одна еще допускала в те годы движение мысли, обмен мнениями. Пушкин поддержал желание университетской и архивной молодежи иметь в Москве свой научно-литературный журнал. И с января 1827 года с участием Пушкина стал выходить «Московский Вестник». Александр Сергеевич привез в Москву написанного в деревне «Бориса Годунова», так поразившего при чтении его друзей силой национальных характеров, глубиной постижения истории, народностью.

Герцен писал, что «первые годы, следовавшие за 1825-м, были ужасающие. Потребовалось не менее десятка лет, чтобы в этой злосчастной атмосфере порабощения и преследований можно было прийти в себя. Людьми овладела глубокая безнадежность, общий упадок сил… Одна лишь звонкая и широкая песнь Пушкина звучала в долинах рабства и мучений; эта песнь продолжала эпоху прошлую, наполняла мужественными звуками настоящее и посылала свой голос в отдаленное будущее» [39].

Эта оценка, данная деятельности Пушкина много лет спустя Герценом, была в какой-то степени предвосхищена Тропининым.

В его портрете Пушкин предстает во всей огромности своего значения для России, для народа. В нем уловлено величие духа поэта, выражена широта чувства и мысли. Это свидетельство высокого общественного сознания художника. И не удивительно ли, что вчерашний крепостной в своей оценке Пушкина оказался единомышленником революционера Герцена — лучшего и образованнейшего из людей того времени.

В работе над портретом Пушкина последний раз встречаются Тропинин и Кипренский, хотя встреча эта происходит не воочию, а спустя много лет в истории искусств, где, как правило, сопоставляются два портрета величайшего русского поэта, созданные одновременно, но в разных местах — один в Москве, другой в Петербурге. Теперь это встреча равно великих по своему значению для русского искусства мастеров. Хоть и утверждают почитатели Кипренского, что художественные преимущества на стороне его романтического портрета, где поэт представлен погруженным в собственные мысли, наедине с музой, но народность и демократизм образа безусловно на стороне «Пушкина» тропининского.

Так в двух портретах отразились два направления русского искусства, сосредоточенные в двух столицах. И критики впоследствии будут писать, что Тропинин явился для Москвы тем, чем был Кипренский для Петербурга.

XI

ГАЛЕРЕЯ 1812 ГОДА

Есть в творчестве Тропинина, как и в творчестве других современных ему художников, как и в самом русском искусстве, пласт, равным образом принадлежащий и Москве, и Петербургу, и всей России, — это произведения, в которых отразилась Отечественная война 1812 года.

Отечественная война! Как далеко распространилось в русской жизни ее влияние! До конца дней присутствовала она в сознании ее переживших. Но и после того события 1812 года, оживленные пером Л. Н. Толстого, продолжали свое действие, воспитывая и формируя в нарождающихся поколениях русский характер.

Среди памятников 1812–1814 годов один из самых впечатляющих принадлежит искусству живописца-портретиста.

«У русского царя в чертогах есть палата:
Она не золотом, не бархатом богата;
Не в ней алмаз венца хранится за стеклом;
Но сверху донизу, во всю длину, кругом,
Своею кистию свободной и широкой
Ее разрисовал художник быстроокий.
Тут нет ни сельских нимф, ни девственных мадон,
Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жен,
Ни плясок, ни охот, — а все плащи, да шпаги,
Да лица, полные воинственной отваги.
Толпою тесною художник поместил
Сюда начальников народных наших сил,
Покрытых славою чудесного похода
И вечной памятью двенадцатого года» [40].

Сегодня 332 генерала глядят со стен Военной галереи Зимнего дворца, являя единственный в своем роде парад военной отваги и искусства. Галерея стала местом паломничества. Книги посвящаются ее описанию. В период же создания Галереи вокруг нее развернулась острая полемика. Время сгладило разногласия, и все определеннее звучит мнение, с благодарностью воздающее должное ее создателю — англичанину.

Да, сложилось так, что честь увековечения священной для русских памяти героев 1812 года досталась иноземцу. Небезынтересно разобраться в старом споре. Архивы помогают проследить ход работы по созданию Галереи, для которой царь в 1819 году выписал из Англии Джорджа Доу — портретиста, пользовавшегося уже большой известностью. В архиве хранятся списки генералов, которые докладывались царю на утверждение для передачи их художнику. Хранятся и списки написанных портретов.

В течение 1821–1824 годов Доу получал заказы отдельными списками, в которых значилось по нескольку имен. В дальнейшем поступали приказы на портреты отдельных генералов. По поводу иных, очевидно, числящихся в каком-то общем списке, но не включенных в отдельные заказы, Доу приходилось самому запрашивать царя через Главный штаб.

В архиве имеется и переписка с генералами о времени их прибытия в Петербург для позирования. В некоторых письмах герои сообщают о невозможности приехать в столицу по причине тяжелых недугов — последствий ранений, полученных на поле брани. Письмо Дениса Давыдова объясняет неудачу с его портретом, за которую пеняли Доу. Этот портрет не был написан с натуры. Давыдов просил прислать ему размеры полотна и эскиз позы для заказа своего портрета в Москве местному художнику. «Я не пожалею ни трудов, ни денежных издержек, чтобы он был насколько возможно более похожим», — пишет он. О посылке своего портрета, написанного в Москве, сообщает и Дмитрий Игнатьевич Гудович. Целый ряд генералов, таких, как Шестаков, Пейкер 1-й, Козачковский, Сабанеев и другие, находящиеся в самых различных городах России, также сообщают об отправке своих портретов. Из письма Дмитрия Игнатьевича мы узнаем, что его портрет в Москве писал «находящийся здесь живописец Кинели». Генерал, посылая его Доу, дает и свою оценку работе художника: «вблизи покажется не из лучших, но вдали совсем другое действие, а главное, что сходство имеет большое, что, полагаю, только и нужно для таковой кисти, какова г-на Даву».

Интересно письмо Николая Александровича Чичерина, характер портрета которого в Галерее дает основание считать, что оригинал был исполнен Тропининым. Чичерин пишет: «…три года как одержим болезнью, не позволяющей мне предпринять никакого путешествия», и что это лишает его «надежды когда-либо быть в Петербурге». «Но дабы выполнить волю государя, — пишет далее Чичерин, — столь лестную для русских офицеров, пригласил живописца снять у себя портрет, коли скоро будет кончен, доставлю его г-ну Дову для снятиях оного копии». Письмо это было отправлено 12 февраля 1823 года. Генерал не пишет имени художника, это и понятно — имя крепостного мастера, каким тогда еще был Тропинин, ничего не сказало бы ни английскому живописцу, ни начальнику Главного штаба, которому было приказано следить за ходом работы над Галереей… Материалы архива дают возможность предполагать авторство Тропинина и в оригинале портрета Александра Ивановича Талызина. Из материалов видно, что генерал-майор Талызин 2-й жил в Москве у Арбатских ворот в собственном доме. Туда-то и было послано ему приглашение приехать в Петербург для писания с него портрета 21 февраля 1825 года. Однако в списке генералов, портретов которых и в 1826 году все еще не было в Галерее, мы опять находим имя Талызина. Вероятно, уступая повторным требованиям Главного штаба, Талызин послал наконец в Петербург свое изображение.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*