Виктория Ученова - Беседы о журналистике
Вот как это происходит. Строительное сердце БАМа - город-новостройка Шимановск. Здесь сосредоточены важнейшие тылы сооружения дороги. Они призваны обеспечить доставку на трассу львиной доли необходимых там строительных конструкций. И вот затор.
Плановая сдача очередных объектов завода железобетонных конструкций под угрозой срыва. Подводят поставщики. Как "достать" их - критикой, увещанием, призывом? Но телефонные звонки, тревожные депеши и даже вездесущие "толкачи" уже исчерпывали силы. Тогда обратились к прессе. Собственный корреспондент областной газеты "Амурская правда" В. Давыденко знал ситуацию в деталях. По его публикациям в связи с затором уже принимал меры Амурский обком партии.
Но поставщики находятся вне прямого влияния областных организаций. Журналисты обратились в центральную прессу. Тревожную корреспонденцию В. Давыденко, написанную в соавторстве с собкором "Гудка", коллегия Министерства транспортного строительства вынесла на обсуждение вне очереди. Пусковой объект получил срочную помощь.
После того как основной комплекс новостроек Шимановска вышел на проектную мощность, собкоровские посты в городе упразднили. Журналисты переехали на новые "горячие" участки трассы. А на память об одном из многих боев за действенность газетной строки у журналиста "Амурской правды" В. Давыденко осталась реликвией каска монтажника. Ее подарил журналисту бригадир строителей, ныне прославленный бамовец, лауреат премии Ленинского комсомола Ю. Бочаров. Подарил, как бы утвердив тем самым созидательную помощь умелой журналистской строки.
В подобных итогах реальный повседневный КПД труда журналистов. Многим людям они помогли и каждый день помогают, многие конфликты разрешили, многим коллективам подсказали единственно верные решения, выводы, поступки.
Нередкое явление - напряженная обстановка в цеховом коллективе. Передовая ткачиха комбината в городе Тейкове Ивановской области крайне ревниво относилась к своей заслуженной, но долгое время монопольной славе. На комбинате три смены: в одной луч"
шая ткачиха обслуживает восемь станков, в двух других сменах "восъмерочниц" долго не находилось. Однако мастер участка убедил еще двух ткачих освоить передовую форму труда. Заработала - и успешно - сквозная, в три смены, "восьмерка". Но начались осложнения.
Самолюбие первой "восъмерочницы" задели успехи новых сменщиц: их показатели все повышались, у нее оставались прежними. И решила женщина не свои недостатки устранять, а жаловаться: пошла в партком комбината, в горком партии. И встретила понимание. Престиж собственного "маяка", известного на всю область, оказался весомей интересов предприятия сквозную "восьмерку" решили расформировать.
Вот здесь-то и пришли на помощь подлинным интересам дела мысль, перо, авторитет журналиста. "Правда" опубликовала корреспонденцию Г. Паламарчук "Свое мнение". В ней тщательный разбор всех обстоятельств дела, позиций главных участников, ложных и истинных доводов. Журналистка тактично анализирует побуждения мелкие, своекорыстные и деловые, гражданственные, подлинно общественные. Публикация вскрывает один конфликт, но помогает решению и многих других, которые чем-либо похожи на события в Тейкове.
Очеркист "Известий" Н. Александрова однажды сказала: "Как бы ни был умен журналист, без умения вобрать в себя мысли, мнения десятков людей ничего серьезного написать он не сможет... Это, если хотите, своеобразный коллективный разум". И далее она поделилась творческой историей очерка "Разоренное гнездо", который вызвал огромное число откликов - реакцию самых разных слоев читателей. Потому что написан материал, что называется, "кровью сердца и соком нервов", как призывал писать М. Горький.
История такова: женщина растила троих детей - свою дочь и приемных мальчика и девочку. Приемные - дети ее второго мужа, с которым прожила до его внезапной смерти около двух лет. Жили дружно, Мария любила и растила всех детей как своих. После смерти мужа она официально оформила опекунство. Но... чем-то не угодила соседям по лестничной клетке. И началась страшная травля. Начались доносы в районо, что дети без присмотра, начались депутации в жилу правление, что Мария незаконно занимает площадь после смерти мужа. Затравленная женщина переехала в заводское общежитие, по-прежнему все свободное время отдавая детям. А детей - Люду и Сережу - тем временем соседи, обходя закон, "сдали" в детский дом. На четвертый день ребятишки из детского дома сбежали.
Очеркист восстановила события: "С собой у ребят было десять копеек. Часть пути они отшагали, часть проехали на автобусе. Вошли в Томск, в свой двор...
Но своей двери они не узнали. Вместо нее была новая, другая, с новым замком, и поперек, на тонкой ниточке, висел, как монетка, маленький металлический кружок.
Квартира опечатана. Дети этого не поняли. Сережа дернул, и ниточка легко оборвалась.
Почти тотчас они забыли об этой странной ниточке, зачем она тут, и пустились на кирпичный завод к маме.
На заводе их знали, и, проникнув сквозь все посты, дети попали к ней в цех. Мария в сапогах, в куртке, пропитанной углем, увидела беглецов, схватила их и задохнулась, не могла отпустить от себя. Не ждала, не чаяла. Кто-то из работниц тотчас встал на место Марии, и все трое из цеха, как после смены, пошли в душ. Мария помыла там своего Сереженьку. По-домашнему накормила ребят. Ночевали у нее. Своего дома у них уже не было".
Корреспондентка попыталась проникновнно разобраться во всех тонкостях этой очень запутанной человеческой драмы, воссоздать детали событий. Каким способом воссоздать? Собрав и обсудив множество разноречивых свидетельств. Шестьдесят два человека опросила Н. Александрова в Томске, готовя очерк "Разоренное гнездо". Только так и можно было написать строго правдивый, всецело убедительный материал. Его обсуждали затем на многих уровнях: на бюро Томского горкома партии, в исполкоме Томского городского Совета, в исполкоме Киевского района города Томска, на открытых партийных собраниях, в отделах Томского облисполкома и в местных Советах области.
Разговор вышел далеко за рамки единичного случая.
Речь шла о качестве работы с жалобами трудящихся, о приеме посетителей, о тщательной подготовке документов к каждому заседанию исполкома. Речь шла о высоких нормах социалистической гуманности и обязательной чуткости законах нашей жизни.
Журналистка сконцентрировала в очерке взгляды добрых и порядочных людей, живших рядом с Марией, и вынесла коллективный приговор корыстным и недобросовестным. И ответом на это была коллективная реакция - лавина писем, вызванных выступлением. Шестьдесят два человека вместе с Н. А. Александровой создавали очерк, сотни поделились своими чувствами, мыслями, для многих сотен других читателей публикация стала крупицей освоенного через газету - жизненного опыта.
"Кодекс петровцев" называлась статья, опубликованная "Литературной газетой". В ней шел разговор о "Своде социальных норм коллектива завода", принятом в Днепропетровске на металлургическом заводе имени Петровского. Права и обязанности рабочих нашли в этом кодексе конкретное воплощение. Публикацию "Литературки" перепечатали многие периодические издания (со ссылкой на первоисточник). Опыт петровцев применили у себя предприятия 120 городов страны. Воздействие журналистского слова здесь почти количественно исчислимо.
Когда видишь, как настойчиво, мудро, тактично журналист-организатор способствует переменам к лучшему в жизни многолюдного коллектива, способствует ощутимо и без промедлений, становится понятным преклонение поэта перед трудом журналиста:
...Любую
Из лучших поэтических слав
Не приравняю
к простому
к газетному факту,
Если
так
ему
рукоплещет Ярославль...
- Просматривая газеты, невольно обращаешь внимание на сообщения такого рода: "За месяц получено столько-то читательских писем". И цифры просто астрономические. Ясно, что опубликовать такую махину никаких резервов не хватит. Как с ними поступают?
- Да, полмиллиона писем в год в "Правду", "Известия", "Комсомолку" цифра внушительная. Но она не пугает, а радует журналистов.
Письма пишут разные:
Слезные, болезные,
Иногда прекрасные,
Чаще - бесполезные.
Известная строфа К. Симонова - лирическое отношение поэта к частной переписке. Для редакции бесполезных писем, как правило, не бывает. Любое может натолкнуть на тему, вызвать на разговор, побудить к спору или просто заставить задуматься. А есть и такие, которые звучат как сигнал бедствия, взывают о помощи.
Писательницей Ф. Вигдорозой создан сборник из произведений, рожденных письмами-зовом. Очерки в нем написаны на сюжеты, которые неистощимо изобретает жизнь.
"Дорогая редакция, уважаемые товарищи, пожалуйста, помогите. Я прошу: не отвечайте по почте, позвоните, вызовите меня, сделайте это скорее... Мой ученик попал под суд и приговорен к пяти годам заключения.
