Елена Грицак - Мальта
Всем поступавшим в госпиталь надлежало составить завещание обязательно в присутствии настоятеля и двух свидетелей. Среди прочих условий в документе имелась запись о том, что пациент выделяет определенную сумму денег на проведение заупокойных месс и отпущение грехов. При обычных обстоятельствах покойников хоронили на больничном кладбище. После 1676 года, с развитием анатомии и выходом соответствующих указов, мертвые тела начали вскрывать, а изучение этой ранее запрещенной науки для каждого врача являлось обязанностью. Тогда же в Сакра инфермерия открылась кафедра анатомии и хирургии, которую возглавил молодой врач, кавалер Джузеппе Заммит, бывший личным врачом пяти великих магистров.
Примерно через полвека на средства ордена в Италии стажировался Габриель Хенин, после того назначенный руководителем кафедры анатомии и хирургии. Он прославился по всей Европе как превосходный хирург, легко справлявшийся с катарактой, мастерски проводивший трепанацию черепа для лечения вдавленных переломов. К концу столетия при госпитале работал анатомический театр, просуществовавший до немецкой бомбардировки 1942 года.
Большой госпиталь в настоящее время
Орден иоаннитов всегда был самостоятельной военно-политической организацией и, по сути, являлся суверенной державой. Уже в первые годы монашеское братство существовало по четко разработанным правилам и пользовалось всеми светскими правами, то есть имело право обмениваться послами и заключать договоры с другими государствами. Устав ордена окончательно сформировался еще на Родосе. В 1753 году основным учредительным документом стала так называемая конституция папы Бенедикта XIV. Через 20 лет папский указ дополнился кодексом Рогана, названным по имени создателя, великого магистра Эммануила де Рогана-Полдю. Не утратив изначальной сути, этот документ и сегодня остается руководством для всех членов ордена. На закате своей мальтийской истории кавалеры по-прежнему считали себя воинством Христовым и вели «борьбу за славу Бога и католическую веру», что подтверждал знак креста, украшавший все виды рыцарской одежды.
Когда численность ордена перешла все мыслимые пределы, капитул решил разделить его на составные части по национальному признаку. Образовавшиеся таким образом 8 языков объединяли выходцев из Прованса, Оверни, Франции, Италии, Арагона с Каталонией и Наваррой, Кастилии с Португалией, Германии, Англии с Ирландией и Шотландией. В царствование Генриха VIII англичане, перестав быть католиками, вышли из братства. Позже выходцам из туманного Альбиона разрешалось вступать в англо-баварский язык, учрежденный на территории Германии.
Короли и богатые феодалы жертвовали госпитальерам деньги и земли, из которых со временем образовались командорства, отчислявшие в орденскую казну часть доходов. Рыцарь, управляющий этим подразделением, носил титул командора. Группы командорств именовались бальяжами, а те составляли приорства и великие приорства, объединенные в соответствующие нации. Командорства могли сдаваться в аренду с целью получения налога за пользование землей – респонсии.
Великий магистр избирался пожизненно, имел решающий голос во всех орденских делах, осуществлял назначения на должности, присваивал почетные звания. Обладая широкими правами, он отчитывался в своих действиях только папе, хотя не мог не считаться с решениями Священного капитула (конвента). Утвержденные им законы и рекомендации исходили из положений католического права. Древние правила дополнялись или упразднялись в зависимости от условий, вслед за какими-то событиями либо в связи с обстоятельствами. Со сменой эпох изменялись взаимоотношения ордена с другими государствами и организациями. Не вечными оказались и дарованные папами привилегии, которых за долгую историю братства накопилось немало.
Гроссмейстеру разрешалось каждые пять лет выделять командорство кому-нибудь из рыцарей, взимая респонсию и самовольно распоряжаясь полученными деньгами. Исполнительную власть в ордене осуществлял подчиненный капитулу совет, состоящий из великого магистра, столпов (глав языков), приоров и бальи. Носители всех этих титулов были кавалерами Большого креста. В отличие от малого, серебряного, полагавшегося каждому посвященному рыцарю, он был золотым и носился на цепи из того же металла или на черной ленте. Над Большим крестом обычно располагались дополнительные символы, например золотая корона и родовой герб. С середины XVII века серебро в малых крестах заменила белая эмаль, а углы стали украшаться рисунками, преимущественно с изображением лилий.
К посвящению в рыцари допускались только члены утвержденных языков. Прежде чем начать подготовку к вступлению в братство, кандидат вносил в казну пассаджо, как в Средневековье называли сумму, которую рыцарь получал от паломника за охрану на пути в Иерусалим. Приезжая на Мальту 12-летним подростком, будущий иоаннит три года служил пажом гроссмейстера, а затем возвращался домой. Отметив 16-летие, он вновь прибывал на остров, чтобы в течение двух лет постигать премудрости бытия госпитальеров. Когда испытательный срок заканчивался, кандидат навещал семью и заодно успевал послужить в свите своего короля. Вместе с благоприятным отзывом о службе он обретал надежду на вступление в Мальтийский орден. Церемония посвящения проходила в Валлетте, в церкви приорства, и всегда начиналась с отпущения грехов. Держа в руке горящую свечу как символ благочестия, посвящаемый слушал мессу, затем приводился к причастию, отвечая на вопросы о наличии жены, долгах, доказывал, что не является рабом. Если ответы не вызывали сомнения, священник провозглашал юного рыцаря «служителем господ бедных и больных», а затем возлагал на его плечи красную мантию с восьмиконечным мальтийским крестом.
Наибольшими преимуществами в организации обладали так называемые рыцари по праву, занимавшие самые высокие должности. Перед вступлением в орден каждый из них доказывал свое благородное происхождение по 8 поколениям. Вдвое больше голубой крови требовалось от немцев и вдвое меньше – от испанцев и итальянцев.
Кираса мальтийского рыцаря
Рыцарями по милости становились простолюдины, принятые в организацию в виде исключения за ратные подвиги. В то время как орденские священники (капелланы) занимались духовными делами, менее почетную, военную, службу несли оруженосцы (позже донаты), а еще более низменные обязанности лежали на плечах братьев-хозяйственников. Донатов отличал одноименный знак в виде полукреста без верхней ветви. В мальтийский период членами ордена также являлись рыцари благочестия, от которых не требовались монашеские обеты. Кресты благочестия нередко вручались женщинам.
Первые 5 лет каждый рыцарь жил в общежитии (оберже), ежедневно съедая вместе с братьями положенные 400 г мяса, 6 хлебцев и запивая скудную трапезу кружкой вина. В праздник надоевшее мясо заменялось рыбой и яйцами. Орденское одеяние почти не изменилось со времен Жерара де Торна: мальтийские кавалеры носили красный супервест, черный орденский плащ и красивые доспехи под названием «кираса рыцаря».
Известные своим вздорным нравом братья нередко ссорились между собой. Для разрешения внутренних конфликтов в ордене имелся собственный суд, работавший на основе выборных коллегий различного уровня. Вначале спорный вопрос решался 7 простыми рыцарями, составлявшими эгар (от франц. egard – «внимание»). Незаконченное дело передавалось в усиленный эгар, где заседали 14 судей. Если вердикт вновь не устраивал истца или ответчика, состав суда увеличивался втрое. Рыцари не казнили своих братьев и не желали, чтобы преступник томился за решеткой. Самым строгим наказанием было исключение из ордена, о чем мог объявить лишь эгар бальи, но его решение считалось окончательным. Разжалованный госпитальер снимал форму, отдавал кресты и, склонив голову, публично признавал вину. Каждый изгнанник имел право вернуться, о чем нужно было попросить собрание, куда грешник являлся с веревкой на шее, в платье мирянина, а иногда и в рубахе, надетой на голое тело. Вслед за покаянной речью следовало повторное, чаще положительное посвящение, которое непременно сопровождалось фразой: «Прими во второй раз ярмо Господа нашего, ярмо, носимое легко и радостно, да поможет оно спасению твоей души!».
Давая обеты, рыцарь отказывался от собственного «я», соглашаясь стать «одним из многих», сильным, но незаметным среди других элементом мощной военной организации. От него требовалось беспрекословное подчинение даже в тех случаях, когда от личной инициативы зависели жизнь и существование ордена. Известны случаи, когда братья, рискуя жизнью, спасали целые города, но суд за нарушение приказа приговаривал героев к изгнанию.
Первое посвящение проходило в виде торжественной церемонии, после подачи письменного документа, долгого ожидания вердикта, многолетнего послушничества, исполнения временных обетов. Согласно уставу здоровый телом и духом юноша допускался к торжественному обету, если был рожден в законном браке, не претендовал на орденскую собственность, не обвинялся высшим церковным судом в ереси или безнравственности, никогда не совершал убийства, коим не считалось уничтожение врага на поле боя. О желании стать рыцарем по праву претендент заявлял в свой приорат или непосредственно великому магистру. Разрешение на послушничество выдавалось тому, кто мог доказать, что никогда не отступал от католической веры и стремится в братство, имея добрые намерения. Последнее означало, что будущий рыцарь не испытывает материальных затруднений, свободен от брачных уз, клятв, обид и обязательств перед родными. В определенных случаях освободить от каких-либо жизненных затруднений мог великий магистр. Личность кандидата подвергалась тщательной проверке: собирались отзывы из всех епархий, где он жил более одного года. Помимо происхождения, для будущего рыцаря многое значили черты характера, репутация, общественное положение, уровень образования.
