Артемий Троицкий - Back in the USSR
Прочие призы были отданы арт-роковым группам — «Диалогу» (Украина), «Лабиринту» (Грузия) и «Времени» (Горький), а также шоу «Интеграл» (Саратов), которые играли всё — от кантри-музыки до джаз-рока с блеском ресторанного варьете.
Что до фаворитов «новой волны», то они, как выяснилось, «пришли слишком рано» и остались, мягко говоря, непонятыми. «Сиполи» из-за неполадок с аппаратурой не смогли сыграть всю свою программу, а то, что успели — экспрессионистскую сюиту «Ода скорпиону», — жюри квалифицировало как произведение интересное, но «антигуманистическое» (речь в «Оде» шла о ядерной войне и конце цивилизации, когда скорпионы и прочие «выживаемые» твари заменят на Земле человеческую расу). Неудача так потрясла Мартина Браунса, что он пустился в отчаянный загул — в Тбилиси это нетрудно — и совершенно исчез из поля зрения. В кулуарах фестиваля ходила полуфантастическая ужасная история про какого-то буйного рок-музыканта, который разбудил поздно ночью всю гостиницу выстрелами из пистолета. Мало кто этому поверил, считая все вымыслом. На самом деле это был Мартин — «Сиполи» использовали маленький стартовый пистолет в одной из своих песен.
«Аквариум» тоже не снискал лавров на фестивале, зато им удалось устроить скандал непосредственно в зале филармонии, и не прибегая к оружию. Группа сыграла один из лучших концертов за всю свою историю. Удельный вес «электрического» рока возрос по сравнению с московской программой. Появилось несколько отличных новых номеров: «Кусок жизни» («Дайте мне мой кусок жизни, пока я не вышел вон!»), «Герои» («Порой мне кажется, что мы герои — стоим у стены, никого не боясь; порой мне кажется, что мы — просто грязь...») и «Минус тридцать». Последняя песня, пожалуй, моя самая любимая в репертуаре «Аквариума». Это рок в среднем темпе, построенный на гипнотическом риффе и обладающий особой «ритуальной» распевностью, чем-то напоминающей некоторые песни Джима Моррисона и Патти Смит. Слова примерно такие:
Сегодня на улицах снег, на улицах лед.
Минус тридцать, если диктор не врет.
Моя постель холодна как лед,
Но здесь не время спать, не время спать,
Здесь может спать только тот, кто мертв.
Вперед! Вперед!
Я не прошу добра,
И я не желаю зла,
Сегодня я опять среди вас —
В поисках тепла.
Подруга, с которой я был тогда в Тбилиси, не имела никакого отношения к року, но прекрасно разбиралась в театре. Бедняге было довольно скучно на концертах, но «Аквариум» произвел впечатление. «О, это почти как Брехт», — сказала она.
И когда я стою в «Сайгоне» *,
* Известная «культовая» забегаловка в центре Ленинграда, детали — в следующей главе.
Проходят люди в больших машинах,
Но я не хотел бы быть одним из них.
На фоне относительной респектабельности наших рокеров — или по крайней мере стремления к таковой — «Аквариум» выглядел настоящей бандой бунтовщиков. Когда Борис начал играть на гитаре стойкой от микрофона, а затем лег на сцене, держа обалдевший от такого обращения одолженный «Телекастер» на животе и бряцая по струнам, жюри в полном составе встало и демонстративно покинуло зал, как бы говоря: «Мы не несем никакой ответственности за выступление этих хулиганов». Концерт между тем продолжался. Виолончелист Сева водрузил на лежащего лидера виолончель и начал перепиливать всю конструкцию смычком; фаготист, бегая вокруг со своим зловещим инструментом, имитировал расстрел всего этого безобразия... Такого Грузия еще не видела; половина зала неистово аплодировала, половина — возмущенно свистела.
Но это были еще цветочки по сравнению с тем, что творилось в кулуарах. Бардак на сцене почему-то был расценен руководителями филармонии как демонстрация «гомосексуализма». «Зачем ты привез сюда этих голубых?!» — спрашивал удрученный Гайоз. Претензия была сногсшибательно-неожиданной. «Почему голубые? Они нормальные ребята. Это у них такое шоу, эксцентрика...» — «Нормальные? Один ложится на сцену, второй на него, третий тоже пристраивается. Дегенераты, а не музыканты!» Следующим пунктом обвинения была песня «Марина». Там были слова:
Марина мне сказала.
Что ей стало ясно,
Что она прекрасна,
А жизнь напрасна,
И ей пора выйти замуж за финна.
Последняя строчка показалась Гребенщикову слишком смелой, и он вместо «финна» пропел: «выйти замуж за Ино». Жюри, естественно, не знало, кто такой Брайан Ино**,
** Известный английский авангардный музыкант, композитор и продюсер.
и им послышалось: «выйти замуж за сына» — что также, естественно, было воспринято как пропаганда половых извращений. Поначалу организаторы хотели немедленно выслать «Аквариум» с фестиваля, но после долгих Бориных и моих «разъяснений» смягчились, и группа даже сыграла второй концерт в большом и холодном цирке города Гори, в сотне метров от места рождения И. В. Сталина. Этот концерт был заснят съемочной группой финского телевидения (опять финны!) и частично вошел в их сорокаминутный фильм о тбилисском фестивале (в фильме под названием «Советский рок» были также представлены «Машина времени», «Магнетик бэнд», «Автограф» и туркменский джаз-рок «Гунеш»),
Настоящие проблемы начались у «Аквариума» уже после возвращения в Ленинград. Конкуренты из местной рок-мафии (некто Дрызлов) поспешили донести городскому культурному руководству подробности тбилисской эпопеи, изрядно ее приукрасив и «устрашнив», после чего группа ли-шилась места для репетиций, а Гре-бенщиков — должности лаборанта и членства в ВЛКСМ. «До этого я жил как-то раздвоенно, — с неожиданной благодарностью вспоминал потом Борис, — с одной стороны, был „Аквариум", а с другой — некая конформистская норма — работа, карьера, комсомол. После Тбилиси этой „нормальной" стези меня лишили, но я вовсе не почувствовал себя униженным. Наоборот — свободным наконец-то. Началась настоящая жизнь...» Легенда пошла в рост.
Надо сказать, что в аутсайдерах в Тбилиси оказались не только представители «новой волны», но и ансамбли прямо противоположного крыла — уважаемые и консервативные ВИА. «ВИА-75», «Ариэль» и Группа Стаса Намина (бывшие «Цветы») прибыли на фестиваль, чтобы спокойно победить и собрать урожай всеобщего обожания. Вместо этого они были холодно приняты публикой и, что оказалось для мэтров полной неожиданностью, отнюдь не привели в восторг жюри. Оглашение результатов конкурса стало для них настоящим шоком. Во время концерта лауреатов Стас Намин, обычно очень «видный» и самоуверенный, скромно стоял сбоку и из-за кулис сосредоточенно наблюдал, как играют «Автограф» и все остальные... Он понимал — перед ним «модель этого года»*.
* Амбициозным Стас решил взять реванш за поражение в Тбилиси, воспользовавшись для этого традиционным)армяно-грузинским соперничеством. Летом 1981 года в Ереване, столице Армении, по его инициативе был организован поп-фестиваль на стадионе. Перед открытием ходили слухи о приезде Пола Маккартни и «Би Джиз»... На самом деле выступили Стас Намин, Гуннар Грапс, несколько традиционных поп-исполнителей (Валерий Леонтьев, «Веселые ребята») и пара джазовых составов. Тбилисский фестиваль не был ни превзойден, ни, к сожалению, даже продолжен. Гайоэ Канделаки в филармонии давно не работает.
Итак, здоровый рок-центризм праздновал триумф. Вчерашний истеб-лишмент оказался в «динозаврах», а вчерашние «подпольщики» — в лидерах. Это считается главным результатом «Тбилиси-80». Разумеется, не будь фестиваля, произошло бы то же самое, но несколько позже и не в столь блестящей драматической наглядности. Газеты и радио раструбили по всей стране весть о «новых» дарованиях, представляющих «перспективные направления» в «молодежной эстрадной песне». Конечно, фанфары чуть-чуть запоздали, но это не делало их менее заслуженными. Началась первая эра расцвета рока на официальных основаниях.
У Андрея Макаревича были все причины быть счастливым, как у человека, который двенадцать лет рыл тоннель и наконец выбрался из него на свет. Однако он не выглядел ослепленным, и наш единственный обстоятельный разговор в Тбилиси — прямо накануне отлета — имел горьковатый привкус. «Ну вот, теперь ты считаешь нас буржуями и продажными элементами», — Макаревич имел в виду пресс-конференцию после фестиваля, где я заявил, что теперь у «Машины времени» есть все шансы стать признанными поп- звездами, заменив наскучивших и устаревших «Песняров», «Самоцветов» и т. п. «Думаешь, если нас одобрило жюри, взяла на работу филармония, мы уже не те и не заслуживаем внимания? Это очень ограниченная позиция. Музыканты, и рокеры в том числе, должны работать профессионально, зарабатывать деньги своей музыкой... Ты же знаешь, я не иду ни на какие компромиссы, и мы играем и поем то, что нам На самом деле близко. Мы не стали хуже, не стали глупее, просто изменилось отношение и к жанру, и к нам». — ( Согласен, но вот бедный „Аквариум"чуть не выслали из города...» — «А тебе не кажется, что это именно то, чего они хотели? Устроить скандал, произвести по возможности более отталкивающее впечатление, как это делают в панк-роке... Кстати, и для этого надо обладать определенными навыками. Я не считаю, что „профессионализм" — это только техника игры. Профессионализм — это способность добиваться нужного результата... Боря хотел вызвать смуту, и ему это хорошо удалось. Молодец! А нам никогда не нужна была скандальная слава, я никогда не стремился кого-либо эпатировать. Хотя некоторые и могли воспринять нас как что-то угрожающее — в меру своей глупости. Все мои песни в конечном счете — о доброте, чистоте... любви, если хочешь. И слава богу, что это наконец поняли и перестали болтать о „пессимизме" и „фиге в кармане"».
