Елена Грицак - Мальта
Форт Сан-Анжело
Мустафа-паша впал в отчаяние, осознав, что не только упустил победу, но и лишился большого количества продовольствия, нехватка которого начала сказываться на моральном состоянии войска. Адмирал Пиали уже не верил в своих янычар и настаивал на возвращении в Стамбул до начала осенних штормов. Сильно поредевший гарнизон Биргу с яростью и упорством отстаивал каждую пядь земли. Обе стороны несли значительные потери, однако даже с помощью подоспевших из Алжира отрядов турки не смогли преодолеть крепостные стены.
В последних боях отряды защитников возглавлял лично де ла Валлетт, которому в то время было больше 70 лет. Получив тяжелое ранение в ногу, великий магистр не пожелал оставить поле боя: «Пока турецкий бунчук развевается над Мальтой, я буду с моими солдатами». Силы рыцарей были на исходе; в госпитале не хватало мест, а продовольствия и боеприпасов оставалось меньше, чем у турок.
Победу рыцарям обеспечили мужество и умелое командование ла Валлетта, и все же решающим фактором стало участие союзников. Фортуна благословила защитников в самый критический момент, когда в огне и клубах дыма в крепость невероятным образом проник отряд сицилийцев. Встреча 42 рыцарей и 1000 аркебузиров прошла под звон колоколов и дружный хохот всех, кто стоял на стенах Биргу. «Когда Мустафа стал осаждать резиденцию ордена, – писал орденский историк, – одновременно с 4 тысячами янычар прибыла обещанная помощь из Сицилии. Турки издали увидели высадку войск, ими овладел такой страх, что они, бросив тяжелые орудия, поспешили к своим кораблям». Перед самым отплытием Мустафа-паша вспомнил о гневе султана и приказал продолжать бой. Испуганные янычары подняли ропот, но возмущение было жестоко подавлено. Некогда мощная турецкая армия дала последний бой в тот же день. Решающее сражение завершилось убедительной победой сицилийцев, вынудивших противника бежать, оставив на Мальте 25 тысяч воинов. Мальтийское братство лишилось 260 кавалеров и 7 тысяч ополченцев. Тем не менее потери считались тяжелыми: после отхода турецких кораблей на острове «осталось под оружием 600 человек, из которых многие были ранены».
Осада завершилась 8 сентября, в день праздника Рождества Пресвятой Девы. После того как последний турецкий корабль скрылся за горизонтом, на колокольне храма Святого Лаврентия во всю мощь зазвонили колокола. Вскоре доносившиеся из Биргу победные звуки поддержали все церкви Мальты. Уставшие воины «не могли поверить, что привычный бой колокола может быть столь приятным для человеческого уха, после того как в течение 3 месяцев эти звуки созывали на бой». Неизвестно, как смогли сохранить свои головы Мустафа-паша и Пиали, но рыцари испытали такую славу, какой не знали даже после взятия Иерусалима.
Прибрежный бастион
Узнав о блистательной победе, христианский мир высказал им признательность за проявленное мужество. Европейские государи, ранее под разными предлогами уклонявшиеся от участия в боях, теперь наперебой выражали восхищение. Островитяне ликовали, не уставая праздновать ни днем ни ночью. Несколько недель во всех городах звонили колокола, устраивались пиры и веселые гулянья, пришедшие на смену кровавым битвам. Пышные торжества прошли в Риме, Неаполе, Мессине, Мадриде. Испанский король Филипп II вручил главе ордена наградное оружие – кинжал и меч с алмазами и золотыми рукоятками, которые позже попали к Наполеону, были вывезены в Париж, а ныне хранятся в Лувре. По прошествии многих лет мальтийцы так и не смогли вернуть эти уникальные вещи, поэтому были вынуждены удовольствоваться фотографиями, выставленными в одном из залов Дворца великих магистров. Папа Пий IV расщедрился на более ценный подарок, выразив желание водрузить на голову ла Валлетта кардинальскую шапку – высшее отличие в Римской курии. Однако магистр, как правитель независимой державы, приравнивал себя к монархам и от низшего звания отказался.
Спустя несколько лет хроника Великой осады стала общеизвестна в Европе и многие из очевидцев изменили взгляды на события тех лет. Невероятная жестокость обеих сторон была отражена в миниатюрах, заполненных изображениями виселиц и груд обезглавленных тел. Тем не менее кровавые войны Средневековья давали замечательные примеры героизма и рыцарского благородства, которые, безусловно, были представлены в хронике Великой осады. С того времени разрушенный Биргу стал именоваться Читта Витториозо, что в переводе с местного языка означало «город победы». Сумевшее выстоять соседнее селение Л,Исла получило статус города и название Инвитта – «непокоренный». Спустя год султан приказал вторично штурмовать Мальту, однако перед самым отплытием в Стамбуле произошел взрыв, уничтоживший арсенал, хлебные запасы города и большую часть турецкого флота.
Валлетта
Выражая общее мнение, орденский историк Джакомо Босио с похвалой отзывался об итальянском обычае дополнять названия городов романтичными прозвищами. Например, Палермо представлялся felice – «cчастливым», Мессина – nobilissima – «благородной», Сиракузы – fedelissima – «верными», Катания – chiarissima – «светлейшей». Средневековую Мдину, как и все острова в римские времена, называли notabile. В названии новой столицы к имени великого магистра добавляли – umilissima – «преданная» в напоминание о существенной роли Мальты в борьбе с Оттоманской империей.
Через год после Великой осады великий магистр де ла Валлетт начал строительство города, впоследствии названного в его честь. Глава ордена скончался в 1568 году и был погребен в новой церкви Святой Матери Победной. Спустя несколько лет его творение получило статус столицы орденского государства, а прах был перенесен в алтарь собора Святого Иоанна.
Крепостные сооружения Валлетты
Строительная площадка, которой предстояло стать прекрасным городом, раскинулась к юго-западу от форта Сан-Эльмо, заняв отнюдь не плоскую вершину горы Сцеберрас. Странный выбор места определили, конечно, не отвесные скалы из песчаника, не отсутствие удобных причалов и питьевой воды, а близость Большой гавани. По плану столице отводилась роль несокрушимого бастиона, вследствие чего постройки были обнесены толстыми стенами.
Мощные оборонительные сооружения стали определяющим фактором при защите гавани и острова в целом. Разбив турецкое войско, победители испытали сильное желание покинуть лежащий в руинах остров. Груды камня на фоне унылого пейзажа вызывали тоску и, более того, сомнение в том, что разоренная земля сможет приобрести хотя бы довоенный облик. Даже великий магистр начал думать о переезде на континент, куда, кстати, отправились многие молодые кавалеры. Однако, вспомнив годы скитаний, унизительные мольбы о помощи, равнодушие сильных мира сего, он решился на возрождение Мальты, доставшейся слишком дорого, чтобы так легко от нее отказаться. Сомнения окончательно отпали, когда из Рима прибыл посланец папы, знаменитый военный архитектор Франческо Лапарелли де Картона. Известный всей Европе в качестве лучшего специалиста по фортификации, он прославился службой у герцога Козимо Медичи и смелыми проектами, вполне достойными ученика Микеланджело. Застав рыцарей в подавленном настроении, он уже через несколько дней представил на рассмотрение капитула детальный план застройки острова. Восковая модель будущей столицы была отправлена в Испанию для получения отзыва короля Филиппа II, и тот после некоторых поправок дал разрешение на строительство. Перед началом возведения фортификационных сооружений нужно было устроить широкий ров между двумя гаванями, чтобы отделить будущий город от основной части острова. По документам тех лет длина его составила 1000 м, глубина – 18 м и ширина – 20 м. Основные контуры построек намечали глинобитные стены и траншеи. Проектом предусматривалось срыть Сцеберрас, но завершить начатую планировку не удалось, поскольку, получив весть о скором нашествии турок, рыцари бросили основные силы на возведение стен. Таким образом Валлетта осталась на холмах и, как выяснилось, к счастью, ведь крутые улочки, сбегающие вниз по склонам горы, составляют характерную и весьма привлекательную особенность города.
Бастион в составе оборонительных сооружений Валлетты
Всего несколько лет потребовалось строителям, чтобы завершить работу над созданием круговой оборонительной системы, состоящей из связанных между собой бастионов, равелинов, дозорных башен. Если учитывать объем работ, примитивные орудия и консерватизм позднего Средневековья, то столь короткий срок являлся рекордным. Никогда еще в Европе город целиком не строился по заранее подготовленным планам и чертежам. Его великолепие сложилось из таких составляющих, как единый стиль построек, мастерская работа каменщиков, но главное – однородность удивительно красивого материала, в качестве которого зодчий выбрал золотистый известняк.