Андрей Горохов - Музпросвет
Однако, устроив блиц-интервью, я быстро выяснил, что Тома только кричит, что громкие звуки мешают ей жить, в данный момент они ей мешали читать. Тома маниакальная читательница (стены комнаты, в которой происходил разговор, были от пола до потолка уставлены корешками книг). Она многие книги читает по многу раз, есть пара томов, которые она перечитывает постоянно.
Мое замечание, что ее пристрастие к книгам мало чем отличается от пристрастия ее мужа к звуконосителям, особенного успеха не имело. Ведь за книгами якобы стоит высокая культура, чтение книг — это особое наслаждение, человек интеллигентный с детства учится относиться к книге, как…
Мой вопрос, смогла бы она взять и выбросить в помойку собрание сочинений, скажем, Достоевского, которого она терпеть не может, ее возмутил. Ну тогда и полное собрание сочинений Rolling Stones (один раз в виде LP, второй в виде CD, изданных в 90-х, и третий в виде недавно начатой ремастированной серии) тоже должно быть в каждом доме.
«Книги нельзя выбрасывать, — примирительно усмехаясь, добавил Володя. — Этому меня научили в детстве, что нельзя выбрасывать ни книги, ни хлеб».
Какой неглупый человек, подумал я: вместо заведомо провальных аргументов о большом культурном значении литературы, языка, книгописания и книгочтения сослался на детские травмы.
ИлюшаСуществует много историй о меломанских странностях.
Сами меломаны этих историй ничуть не стесняются, наоборот, рассказывают их с плохо замаскированной гордостью, как своего рода доказательство, что у них-то увлечение музыкой серьезно. Эти истории, вообще говоря, повествуют о том, что те, с кем они случились, — психи ненормальные.
Большинство этих историй однотипны: скажем, о том, как по дешевке неожиданно купили какой-то непонятный звуконоситель, который потом оказался необычайно дорогим и ценным. Или как ужасно долго охотились за звуконосителем, который все не попадался, а потом он взял и попался. Или как звуконоситель изменил течение всей жизни. Или как ездили на концерт за тридевять земель. Или как послушали «The Dark Side Of The Moon» в новых наушниках и расслышали в песне «Money» тиканье, которого раньше не слышали. Из этой истории, естественно, делается вывод о гениальности Pink Floyd. А также вывод, что в этих наушниках хорошо бы переслушать все свое музыкальное собрание.
Я тоже знаю много меломанских историй.
Был у меня в школе приятель Илюша. В то время (в году этак 1977-м) грампластинки переписывались на магнитофонные бобины. Бобину заворачивали в пластиковый пакетик, а потом засовывали в картонную коробочку. Илюша на вид определял, из какой коробки из его обширного собрания взялся тот или иной пакетик. Определял он главным образом по виду пакетика — по его толщине, по прозрачности, по тому, как устроены складки, по неровностям на краях. Он даже нюхал пакетики и каждый раз при этом рассказывал, что он почти может отличить их друг от друга по запаху: у Илюши был приятель, дававший ему грампластинки, так тот точно определял принадлежность пакетика по запаху. Илье тоже так хотелось.
Я, мягко говоря, недоумевал. Я, очевидным образом, не был настоящим меломаном, я даже не мог отличить на полуразмытой фотографии The Beatles, кто там Джон Леннон, а кто Пол Маккартни, а в «Smoke On The Water» я не слышал, в каком месте знаменитый рифф играют синхронно бас, гитара и орган, а где лишь бас и гитара. Не помнил я, в какие годы Кен Хенсли (клавишник Uriah Heep) выпустил свои сольные альбомы. Так что различения сотни полиэтиленовых пакетиков по их внешнему виду и запаху от меня никто и не требовал.
Илюша впадал в натуральное бешенство, когда его коробочки и кассеты перекладывали с места на место без уважения или сворачивали пакетики не по линиям сгиба. То, что при этом он — интеллигентный, ранимый мальчик — родную мать крыл матом (а мы были девятиклассниками, и скорее хиппи-, чем панк-ориентированными), меня очень смущало. Я никак не мог понять, он и в самом деле впадает в аффект или же просто изображает свое неудовольствие, воспитывая мать, как дрессировщик медведя?
Легенды и мифыУ каждого меломана есть многоуровневая система аргументации, объясняющая причины его увлечения. Я, должен сразу признаться, не знаю, что такое меломанство «на самом деле», но я точно знаю, что все меломанские самооправдания, объяснения и алиби — это чушь собачья.
Меломанство есть состояние музыкального кумиротворения. Меломан создает себе разветвленную систему ценностей и приоритетов как результат сизифова труда селекции и классификации.
Цель — достижение высшего качества. На каждой полочке — свое качество: скажем, качество кабеля, который идет от усилителя мощности к колонке, — это не то же самое, что качество игры басиста Рэя Брауна, и в свою очередь не то, что качество грампластинок фирмы Атлантик (которое тоже не одно и то же: джаз Орнетта Коулмена записан улетно, a Led Zeppelin «III» — вообще не рок, а кантри какое-то гаражное). Существует и качество звука, и качество записи, и качество ремастеринга, и качество компрессии, и качество звуконосителя, и целая система прочих качеств, относящихся к исполнителю, песням, инструментам и прочая, прочая.
Редкость звуконосителя — это отдельная песня. А качество звуковоспроизводящих устройств — это даже не песня, а многотомный роман. Все «настоящее» и «качественное» по необходимости редко и дорого.
Музыканты, на которых клином сошелся белый свет меломана, — не просто настоящие музыканты, но гении, чья гениальность не сопоставима ни с кем прочим.
Меломаны полагают, что они просто любят музыку, но очевидно, что огромное количество реально существующей музыки вызывает у них ярость и принимать ее во внимание они ни в коем случае не намерены.
Меломаны полагают, что они разбираются в музыке, это тоже курам на смех. Для того чтобы в чем-то разбираться, чтобы видеть и близкий контекст, и далекие связи, надо как минимум сохранять некоторую дистанцию к предмету. Меломанское «разбирательство в музыке» сродни начетничеству, то есть осведомленности во внешних параметрах звукозаписи, формальных деталях, именах, названиях, датах.
В любом случае, тот, кто хочет в чем-то серьезно разбираться, должен быть готов к тому, что разбиралово — не бесконечный процесс и когда-то ты разберешься, возможно, поймешь, что ошибался, в любом случае, двинешься дальше, не будешь бесконечно топтаться на одном месте.
Меломан же к такому повороту дел совсем не готов. «Разбираться в Элвисе Пресли» означает вовсе не разобраться с творчеством этого музыканта, найдя его место в некоторой культурно-исторической перспективе, но нарастить свою осведомленность в датах, именах и названиях песен до состояния живота борца сумо и всегда быть готовым этот живот высокомерно применить.
Страсть к упорядочиванию обнаруживается и у нового поколения любителей музыки, которым важно точно знать название того или иного стиля, а также всех значительных представителей каждого из них.
Меломану кроме формально-описательного сушняка ничего и не надо, все остальное квалифицируется как субъективные мнения и пропаганда. «Музыку надо слушать», «говорить о музыке — это то же самое, что танцевать об архитектуре».
Меломан «просто любит слушать музыку»? Даже это, похоже, не так. Многие меломаны приобретают музыку, ее никогда не слушая и не собираясь слушать.
Но когда они ее все-таки слушают, то я очень сильно подозреваю, что делают это просто потому; что физически не могут находиться в тишине. Они переживают тишину как пресс тишины, как нечто тяжелое, давящее и невыносимое. Звучащая же музыка воспринимается как нейтральный фон, нейтральный раздражитель.
В любом случае, многократно переслушивать нечто прекрасно известное и не протестовать — это странно. Похоже на многократное прослушивание одного и того же бородатого анекдота. Иными словами, за «нравится» в данном случае явно стоит что-то иное. Как и за всем феноменом меломанства.
КитаянкаМой скепсис относительно расхожих объяснений причин меломанства вызван не только общим скепсисом по поводу всех лежащих на поверхности объяснений, но и тем, что я за собой уже давно, скажем так, присматриваю. Я очень хорошо чувствую в себе энергию меломанства, чувствую вкус меломанства во рту своего ума. И уже давно стараюсь не поддаваться. Получается плохо.
У меня уже лет семь стоит на полке двойной компакт-диск французской фирмы Осога. Это более двух часов старых придворных баллад Южного Китая, которые поет певица Цай Сяо-юэ (Tsai Hsiao-yueh). Текста песен я, естественно, не понимаю. Мелодии я опознать не в состоянии, по общему ощущению это изысканное и медленное курлыканье и позвякивание. Я не знаю, насколько ценны эти записи, если верить буклету — они уникальные: существует одна-единственная певица, которая помнит и исполняет эти аутентичные баллады. То, что мне они многие годы не нравятся, тоже не беда, я могу когда-нибудь доразвиться до состояния, когда они меня зацепят, это много раз происходило с самой разной музыкой, казавшейся поначалу неперевариваемой. Это все не проблема.
