Anjey Satori - Музыкальная терапия в эпоху Водолея
Обзор книги Anjey Satori - Музыкальная терапия в эпоху Водолея
Anjey Satori
Музыкальная терапия в эпоху Водолея
Вступление
С древних времен известно благоприятное влияние музыкальных произведений на состояние здоровья человека. Звуки воистину вершат чудеса, исцеляют, возвышают дух, волнуют, радуют, печалят.
Музыка слышится в текущих ручьях, бьющих ключом источниках, шуме дождя, грохоте горных потоков, непрестанном движении океанов и морей. Музыка слышится в дыхании ветра, шелесте листвы, щебетании птиц… Именно с помощью музыки человек непрестанно передает свои чувства и ощущения, именно с помощью музыки он выражает свое религиозное чувство и именно с ее помощью он передает свои горести, свои радости, свою любовь и все свои самые глубокие переживания.
Индийские философы говорили, что в начале человеческой истории не было языка, была, как поется в песне, «вечная музыка». Люди выражали свои мысли и чувства звуками: низкими или высокими, долгими или короткими. Глубина тембра свидетельствовала о силе и мощи, а высота тона выражала любовь и мудрость. Наши предки славяне говорили нараспев — отголоски их бытовой речи можно сегодня услышать в церкви, когда читаются Евангелие, Апостол и Псалтырь. Новгородское вече представляло собой в чистом виде оперу, с ариями, дуэтами и хорами. В замках и дворцах пение и музыка звучали почти круглосуточно, создавая благоприятный психологический фон жизни правителей.
Музыка способна излечить наши горести и хандру. Она заставляет заново пережить и воскресить в памяти дорогие нашему сердцу воспоминания. Музыка изменяет восприятие времени и пространства. Музыка влияет на дыхание, пульс и кровяное давление. Музыка снижает стресс и повышает иммунитет. Музыка поднимает силу духа. Музыка помогает росту растений, баюкает детей, заставляет полки маршировать на войну. Музыка способна вдохновить на творчество. Многие писатели и поэты рассказывали, что задумали свои произведения или в момент прослушивания музыки, или же сразу после этого. Музыка способна своим барабанным боем отпугнуть злых духов, воспеть хвалу деве Марии, воззвать к Будде ради всеобщего спасения, пленять и успокаивать, воскрешать и превращать.
Музыка — это дыхание души и сознания. Через музыку душа проявляется на земле. Когда высшее сознание проснется в человеке, когда он разовьет в себе возможности более тонких восприятий, он начнет слышать ту грандиозную симфонию, которая звучит в космическом пространстве от края до края вселенной, и тогда он поймет глубокий смысл жизни. От первого крика до последнего предсмертного вздоха мы охвачены морем звуков и колебаний каждую секунду нашей жизни. Это первородный звук самого создателя, речь ангелов и атомов, та сущность, из которой так ладно скроены действительность и мечты, существа и Реальности.
Экскурс в историю
Культуру какой бы страны мы ни взяли, везде можем найти сведения об использовании музыки в нормализации душевного состояния людей, т. е. в психотерапевтических целях. В колыбелях человеческой цивилизации — Китае и Индии, Египте и Древней Греции врачи и жрецы, философы и музыканты использовали музыку для врачевания.
Уже в работах первого общепризнанного теоретика музыки — древнегреческого философа Пифагора мы находим описание того, каким образом музыка может влиять на эмоциональное состояние человека. Одним из важнейших понятий в этике Пифагора была «эвритмия» — способность человека находить верный ритм во всех проявлениях жизнедеятельности — пении, игре, танце, речи, жестах, мыслях, поступках, в рождении и смерти. Через нахождение этого верного ритма человек, рассматриваемый как своего рода микрокосмос, мог гармонично войти сначала в ритм полисной гармонии, а затем и подключиться к космическому ритму мирового целого.
Одним из психотерапевтических успехов Пифагора, описание которого дошло до наших дней, является усмирение им при помощи музыки греческого юноши, разъяренного изменой своей возлюбленной и хотевшего спалить ее дом, Пифагор приказал музыканту-флейтисту, находившемуся при этом, поменять музыкальный лад исполняемой музыки с фригийского на сподеистский и таким образом успокоил молодого человека.
Другой философ Платон (427–347 до н. э.) полагал, что в государстве нет худшего способа разрушения нравов, чем отход от гармоничной музыки. Через "распущенные лады" в душе слушателей может проникнуть постыдное, а чудовищное — через лады слишком суровые. Ритмы и лады, считал Платон, воздействуя на мысль, делают ее сообразно им самим. Поэтому лучшая охрана государства — музыка "степенная и слаженная", скромная и простая. Платон и его последователи считали, что допустимы только те музыкальные произведения и инструменты, посредством которых индивид может возвыситься до уровня общественных требований.
Идеи Платона и Пифагора получили наибольшее развитие в трудах Аристотеля, разработавшего учение о мимесисе — представлении о внутреннем мире человека и способах воздействия на него при помощи искусства. В теории мимесиса была представлена концепция катарсиса — очищения души (слушателя, зрителя) в процессе восприятия произведений искусства, отражающих мир человеческих характеров и страстей и потрясающих своей правдой и красотой.
Вслед за Платоном, которому мир представлялся как звучащее единство, построенное на всеобъемлющем трехзвенье музыки, тогда говорили о «musica mundana» — музыке вселенной, «musica humana» — музыке, звучащей в человеке, и, наконец, о «musica instrumentalis» — акустически воспринимаемой вокальной или инструментальной музыке. Позже эта концепция, согласно которой в душе и в теле человека имеют место такие же гармонические и цифровые пропорции, как и в движении звезд, в звуках музыки, была воспринята и Бетиусом (480–524), канцлером Теодориха. Еще до рационализма эта теория получила свое дальнейшее развитие благодаря Иоганну Кеплеру, назначенному в 1612 г. главным математиком при императорском дворе в Верхней Австрии. Следуя ученым античности, Кеплер высказал мысль о гармонии миров в музыке. В его книге «Гармония мира», которая стала известна широким кругам лишь в последние годы, речь идет о симфонии мира, об объединении всех планет в стройное целое. Более глазами, обращенными к музам, чем глазами естествоиспытателя, он вычислил с помощью гармонической транспозиции из различных траекторий планет основные звуки, гаммы и мелодии, которые привели его впоследствии к описанию многоголосной гармонии других планет, как они могли бы звучать в первый день сотворения мира.
Ошеломляет и одновременно очаровывает тот факт, что эти древние и почти фантастические представления с помощью теории относительности Эйнштейна были недавно перенесены в условия нашего столетия. По представлению Гарбургера, именно музыка основывается на геометрических принципах многомерной природы, причем разнообразные измерения времени и звука составляют основу музыки, которая вплотную примыкает к общему плану геометрии вселенной. С трудом можно понять, что между возвышенными математическими фактами и музыкой, непосредственно обращенной к сердцу, существует тесная взаимосвязь, и, как однажды выразился Ансерме, звуки, которые делают музыку, всегда сочетаются так, что они образуют логарифмическую систему.
Духом Пифагора проникнута и современная «гармоническая картина мира» Ганса Кайзера, который в основе всего построения миров видит древний феномен звукового числа. Его «Гармония» не тождественна гармонии в теории музыки, а представляет собой более универсальное понятие, определенные сведения из древнего учения о «Звучании мира». Он находит характерное трехзвучие музыкальной каденции в геологическом строении нашей Земли и опирается при этом на наблюдения, по которым волны землетрясения в разных зонах проявляются в недрах земли по-разному, и радиусы этих зон напоминают длину струны dur-аккорда ряда обертонов, то есть точно также схожи с любым физическим природным феноменом, и обладают удивительным сходством с ним. Эта «трехзвучная структура» недр земли сводится к представлению нашей земли как огромного аккорда и полностью соответствует античному пониманию «musica mundana».
Музыка, звучащая в человеке, «musica humana», в античном мире находила свои соответствия вначале как представление о музыке в пульсе. Такое понятие исходило от врача Герофилоса, который жил за 300 лет до н. э. в Александрии. Позже оно было воспринято средневековой теорией музыки, а также и медициной.
Уже Роджер Бэкон (1215–1295) в своей книге «Opus tertium», опубликованной в 1267 г., указывал на то, что биение пульса через равные интервалы подобно музыке, поэтому учение о пульсе он старался подчинить музыке. По его мнению, врач обязательно должен знать музыкальные пропорции. Уже Авиценна (980—1037) в своей «Книге исцеления» целый раздел посвятил взаимосвязи между пульсом и музыкой. И когда эта книга, переведенная с арабского на латинский язык в XII в., стала основным медицинским учебником средневекового Запада, музыкально-измерительное учение о пульсе Герофила прочнее утвердилось в медицинской науке.
