Джордж Локхард - Наша фантастика № 2, 2001
Через пару секунд в подвал ворвались два здоровяка в бронежилетах. Где Маняша ухитрилась так быстро найти милиционеров, осталось загадкой…
— Точно, смотри, Павло, он себе уже почти все хозяйство отрезал! — удивился один из оперативников.
— Да нет, только начал, — отозвался другой, заламывая Майку кисть руки с жертвенным ножом.
— Совсем эти детишки с ума посходили!
— Это все дискотеки, компьютеры…
— Вы спасли меня, спасли! — воскликнул Майк и бросился обнимать милиционера, благо руки вновь начали ему подчиняться.
— Точно, извращенец. — Оперативник брезгливо оттолкнул от себя Майка. — Ну-ка, пошли, парень!
— Да, да, быстрее отсюда! — заскулил Майк.
— Штаны-то натяни!
Застегивая брюки, Майк заметил, что Идол не только помалкивает, не только не светится, но и вообще стоит себе тихонько, как будто он здесь совсем ни при чем!
— Он сам с собой разговаривал, на разные голоса, — ябедничала Маняша, — хотел меня в жертву принести, уж не знаю, что это такое, но точно — ничего хорошего!
— На попытку изнасилования не потянет, — задумчиво произнес первый оперативник. — Ни эрекции, ни следов спермы.
— Да просто псих! — заключил второй.
— Точно, точно, в психушку его! — поддакнула Мисс Глубокая Глотка. — Пусть его там доктора покрепче привяжут!
Через две недели Майк вернулся из дурдома. С каким-то маловразумительным диагнозом, который даже на отмазку от армии не сгодился. Короче — здоров. Дела на него тоже заводить не стали…
Вернувшись, Рыжий Майк обнаружил, что все-все из его подвала растащили. Кто спер Идола, Майку так и не удалось выяснить. Сосед дядя Толя, торговавший на рынке, припомнил, что видел иностранца, проносившего мимо дяди Толиного места какую-то старую статуэтку с отбитыми крыльями — видно, купленную там же, на рынке…
Зато Маняша после того случая быстро расцветала. Теперь за ней закрепилась слава первой красавицы на деревне, как-никак хотели в жертву принести, да только принцы спасли. Кажется, ее даже пригласили на какой-то конкурс — то ли большеногих, то ли длиннобюстовых…
Дмитрий Колосов (Дж. Коуль)
ЧЕРВЯЧОК
Пещера была наполнена сумраком, сыростью и гнилостной вонью — именно так и должно пахнуть логово дракона. Рыцарь слез с коня и пристально всмотрелся в темноту, наполненную бесконечностью и безмолвием. И еще — опасностью, сочащейся из-под земли едва приметным дымком испарений. Чуя эту опасность, конь боязливо прядал ушами и пытался встать на дыбы. Крепкая, закованная в металл рука человека мешала ему сделать это.
— Тише, Гаместрион! Тише!
Жеребец покосился на человека лиловым глазом. Дурацкое имя Гаместрион ужасно раздражало его, конь предпочел бы зваться более коротко и со вкусом, ну, скажем, Король или Граф, но, увы, они говорили с хозяином на разных языках и не могли понять друг друга. Выражая свое недовольство, конь принялся бить копытом. Тяжелый доспех порядком мешал рыцарю, но он все же изловчился и накинул на передние ноги коня путы.
— Вот так-то лучше! Подождешь меня здесь. Лужайка в твоем полном распоряжении. Ну а если со мной что-то случится, думаю, у тебя хватит ума и изворотливости убраться отсюда.
Сняв притороченное к седлу копье, рыцарь воткнул его в землю и принялся отвязывать щит. Имевший форму усеченного сверху ромба, тот был разделен на четыре равные доли. На одной из них был изображен двуручный меч, увенчанный серебряной короной, — признак рода, на другой — тихая гладь озера, символизировавшая имя, на третьей красовалась роза — признание в любви прекрасной даме. Что изобразить на четвертой, рыцарь еще не придумал, и потому она была закрашена в черный цвет, что вовсе не символизировало смерть. Признаться, рыцарь был неисправимым оптимистом. Даже перед лицом такой страшной опасности, какой он подвергался сейчас.
Продев руку в кожаные ремни, рыцарь поднял щит, что далось ему не без труда. Расплющенная в четвертьдюймовый лист тяжесть придавала уверенности.
— Со мной ничего не случится, можешь не сомневаться. — Сообщив это коню, рыцарь выдернул из земли копье и полюбовался длинным, отливающим синевой наконечником. — Прочие просто были неудачниками. Подумаешь, дракон! Да я запросто снесу ему башку!
После подобного заявления бездействовать было просто неприлично. Одарив верного Гаместриона прощальным взором, рыцарь шагнул в черный зев пещеры.
Темнота. Бесконечная и пугающая. Впрочем, она оказалась не столь густой, как представлялась вначале. Очень скоро глаза рыцаря привыкли к ней, и он с радостью обнаружил, что может различить стены и уползающий в глубь горы ход.
— Эй, дракон!!! — что есть сил заорал рыцарь.
Крик, отраженный стенами, потряс темноту чудовищным гулом. Слегка ошеломленный, рыцарь помотал головой и поубавил силу голоса.
— Эй, дракон!
Звуки гулко покатились по каменистым карнизам, заставив человека поморщиться. Когда ж отголоски затихли вдали, рыцарь кашлянул и прошептал совсем тихо:
— Эй, дракон…
Затем он насторожил слух, ожидая, не донесется ли из темноты грозный рык. Но было тихо. Рыцарь презрительно усмехнулся:
— Трусливая тварь! Ничего, я заставлю тебя выползти из своего логова!
Тяжело переступая металлическими башмаками, рыцарь двинулся вперед — туда, где пряталось чудовище. Проход был на удивление узок — видно, дракон обладал чрезвычайно гибким телом — и извилист. Длинное копье то и дело цепляло за стены, и вскоре рыцарь был вынужден оставить его. В этом не было ничего ужасного, ведь у него остался добрый шестифутовый меч. Рыцарь освободил клинок из ножен.
— Дракон, где ты?! Выходи на бой!
Тяжелый доспех давил к земле, идти было нелегко. Очень скоро лицо рыцаря покрылось испариной, по спине побежали жаркие струйки пота, в башмаках противно захлюпало.
— Дракон! — позвал рыцарь. Но и этот призыв увяз в темноте, и нашему герою не оставалось ничего иного, как выругаться: — Грязная скотина!
Высказав свое мнение о драконе, рыцарь прислонил к стене щит. Против такого трусливого противника достаточно было и одного меча.
Он сделал еще около сотни, а может, чуть более шагов, когда лаз расширился. Рыцарь очутился в просторной пещере, освещенной пробивающимся сквозь расселину над головой светом.
— Логово! — догадался рыцарь.
Ухватившись за эфес обеими руками, он поднял меч таким образом, чтоб можно было отразить внезапное нападение. Дракон явно был где-то поблизости.
— Дракон, где ты?!
«Ты-ты-ты-ты…» — глухо прыгнуло по своду. Сверху посыпались камушки.
— Дракон!..
— Чего орешь? Здесь я. — Голос шел из-за спины.
Рыцарь стремительно отпрыгнул в сторону и обернулся, однако никого перед собой не обнаружил.
— Где ты?
— Да здесь же! — В голосе послышалось отчетливо различимо раздражение. — Что тебе нужно?
Рыцарь расправил плечи:
— Немедленно прекрати эту дурацкую игру. Я рыцарь! Я пришел вызвать тебя на честный бой.
— Зачем?
Ответ был заготовлен заранее:
— Ты приносишь страдания людям.
— Да? А я и не подозревал.
Признаться, рыцарь был сбит с толку. Он ожидал яростной схватки, летящих во все стороны сгустков огня, потоков крови, а вместо этого невольно стал участником совершенно дурацкого разговора.
— Дракон, выходи на бой! Где ты? Дракон!
— Ну?
— Дракон, я хочу сразиться с тобой! — заорал рыцарь, теряя остатки терпения.
— К твоим услугам.
Меч рыцаря со свистом рассек воздух.
— Где ты?!
— Прямо перед тобой. Протри глаза. Я на камне у твоих ног.
Рыцарь устремил взор на означенный камень:
— Но тут никого нет.
— Еще как есть. Смотри внимательней. Сейчас я помашу тебе лапкой. Видишь?
И рыцарь увидел. Он увидел крохотного червячка, шевелящего блеклым отростком.
— Дракон? — не веря глазам, выдавил он.
— Дракон, дракон, — ответило существо. — Что с тобой?!
Рыцарь с размаху уселся на закованный в броню зад:
— Не может быть. Ты же должен быть огромным и ужасным.
— Наверное, в сравнении с кем-то я действительно огромный и ужасный, — согласился дракон.
— Но ведь это ты погубил стольких рыцарей?
— Выходит, я.
— Нет! — Рыцарь истерично захохотал. — Как это может быть?!
— Сам не знаю. — Дракон покачал головой и поинтересовался: — А с чего ты взял, что они погибли?
— Ни один из них не вернулся. А отправлявшиеся на поиски находили лишь оставленных у пещеры коней.
— Тогда точно я.
Рыцарь не без труда поднялся и взмахнул мечом:
— Тогда я убью тебя!
— Стой! — завопил дракон, видя, что гость и впрямь готов осуществить свою угрозу. — Меня нельзя убивать!
