Константин Аксаков - По поводу VI тома «Истории России» г. Соловьева
На этот вопрос книга г. Соловьева не дает никакого ответа. Правда, г. Соловьев касается именно тех явлений, которые могли бы дать здесь ясное указание, но он их касается совершенно слегка и объясняет весьма поверхностно. Поэтому мы считаем нужным на вопрос, нами указанный, дать ответ и высказать, как мы понимаем это дело.
Государство, как мы видели, было в разрозненном и раздробленном виде над единой русской землей. Земля русская в ту пору являлась отдельными общинами, имевшими отдельных князей, но сознавала свою общую целостность. Жизнь земская выражалась вечами, бывшими в этих отдельных общинах. С этими вечами совещался князь, и в них вообще выражалось тогда отношение и соприкосновение власти государственной к мысли народной. Входить здесь в подробности мы не имеем нужды. Мы видели также, что земля была равнодушна к распрям князей, поскольку они не касались ее благосостояния и быта. Мы уже сказали, что это государственное дробление мешало целостности всей русской земли. Как скоро государство стало единым над единой русской землей, как скоро оно почувствовало свою целостность, как скоро великий князь московский стал царем: тогда государство единое обращается к единой русской земле и зовет ее всю на совет. Первый царь созывает первый Земский Собор. На этом Соборе встречаются земля и государство и между ними утверждается свободный союз. Отношения царя и народа определяются: правительству – сила власти, земле – сила мнения. На Земском Соборе торжественно признаются эти две силы, согласно движущие Россию: власть государственная и мысль народная.
Вот те отношения, в которые стала приобретшая единство государственная власть – к земле. Древние областные веча, не всегда остававшиеся в пределах одного мнения, но примешивавшие нередко употребление грубой внешней силы, преобразились при единодержавии в Земский Собор всей России, – явление, уже имеющее одну чисто нравственную силу мнения без всякой примеси внешней принудительности, – силу, к которой обращалось правительство, как к самой надежной и верной подпоре. Выборные на Земском Соборе обыкновенно отвечали в таком роде: «Как поступить в этом деле, государь, – это твоя воля; а наша мысль – такова».
Обратимся к самой истории, к самим событиям. Первым движением Иоанна, в характере которого лежала потребность все выразить, всему дать форму, название, торжественное определение, – первым движением Иоанна-царя было: созвать на Красную площадь Земский Собор. На этом Соборе царь возвестил только земле, что наступила новая эпоха, новые между ними отношения. На этом Соборе царь и земля увидались друг с другом, и ярко выступил новый состав России: единый царь и вся земля. Созыв Земского Собора было собственным действием Иоанна, внушенным сознанием значения царя в России. Новое возвещенное начало, заявившее себя созывом от царя первого Земского Собора, было приложено к делу впоследствии. В 1566 году Иоанн IV созвал опять Земский Собор и спрашивал мнения – мириться ли с Польшей на предложенных ей условиях или воевать, требуя больших уступок.
Если скажут, что созыв Земского Собора не имел того значения, что это было личное действие Иоанна, его личное желание, то в ответ на это мы укажем на целый ряд Земских Соборов, отсюда возникающих и продолжающихся вплоть до самого Петра I, так что последний Земский Собор распускается от имени Петра. Нам скажут, что этих Соборов мы не видим ни в царствование Федора, ни в царствование Годунова. Отвечаем на это во-первых, что, начиная с царя Михаила Федоровича нельзя уже не признать целого ряда Соборов, и что все-таки первый Земский Собор был созван первым русским царем. Во-вторых, только о некоторых Соборах сохранились известия полные, целые протоколы заседаний; об иных известия краткие, об иных узнаем из грамот, до них касающихся, а об иных из грамот, даже не касающихся до них, но где однако ясно и определенно о них говорится в нескольких строках. Итак, мы можем предположить, что Земские Соборы могли быть при Федоре и Борисе, но что известия о них или потеряны, или существуют в других грамотах между множеством посторонних слов точно так же, как укрывались известия и о позднейших Соборах, пока нашел их внимательный глаз исследователя.
Итак, при первом русском царе созван был первый Земский Собор. Отсюда идут Земские Соборы до самого Петра. При Иоане IV известны нам два Собора, о которых мы упомянули, но, быть может, было их и больше[10].
При Федоре Ивановиче мы вовсе не имеем известий о Соборах, но однако именно при Федоре Ивановиче произносятся боярами замечательные слова, показывающие, что Земские Соборы или совет со всей землей вошли в жизнь и сознание России, были ее убеждением. Бояре при переговорах с поляками об избрании на престол Федора Ивановича на предложение посла Гарабурды постановить вечный мир, говорят: это дело великое для всего христианства; государю нашему надобно советоваться о нем со всей землей, сперва с митрополитом и со всем освященным Собором, а потом с боярами и со всеми думными людьми, со всеми воеводами и со всей землей; на такой совет съезжаться надобно будет из дальних мест[11]. Если бы даже это была и отговорка, то это указывает на существующее явление и мнение в России; отговариваются тем, что есть, что возможно, а небывалыми, необычными вещами не отговариваются. Поляки возражают, что в России думает государь с боярами, а земле до того нет дела[12]. Но это показывает только, что поляки не понимали русской жизни, ибо в ней не было ничего определенно условного и принудительного, не понимали, что земле предоставлялась чисто нравственная власть, нисколько не стесняющая насильственно власти государственной. Этого им и растолковать было нельзя. Земский голос скоро проявился явственно при избрании на царство Бориса, когда избирательная ему на царство грамота была подписана выборными от всех сословий России. При восшествии на престол Василия Шуйского выражается уже ясно требование, чтобы при избрании царя, царь был выбран всей землей и Василий Шуйский считается незаконным, ибо он не был выбран всей землей. Во время междуцарствия русская земля, лишенная государства, предоставленная самой себе, принужденная взяться за все дела, явила как живо в ней земское совещательное начало. Города, области ссылались между собой; вся страна покрылась советами, вечами, сходками. Приводим замечательные слова князя Василия Васильевича Голицына, посланного в послах от всей земли к Сигизмунду III просить в цари сына его Владислава, слова в ответ на требование поляков, чтобы послы повиновались грамотам из Москвы, подписанным боярами. Сказав уже однажды, что они отпущены на посольство от всего освященного собора, от всех бояр, от всех чинов и от всей земли, и потому они и о делах своих отдают отчет не одним же боярам, но вначале патриарху и властям, а потом им боярам и всей земле (стр. 169), – князь В. В. Голицын повторил опять свои слова так: «Отпущали нас к Великим Государем бити челом Патриарх и бояре и все люди Московского государства, а не одни бояре; и в прочих грамотах и в наказе, и во всяких делах писан у нас вначале Патриарх и весь освященный Собор, и бояре, и всех чинов всякие люди Московского Государства: а от одних бы бояр я князь Василий и не поехал»[13]. Вот как смотрели сами бояре на значение всей земли. – Наконец, когда, сломив врагов своих, русская земля вновь, как в 862 году, поставила себе государство, она выбрала себе царя, вся, всей землей. Вскоре после избрания Михаила Федоровича на царство Земский Собор, еще не распущенный, в наказе послам к императору австрийскому велит сказать ближним думным его людям, что ни у кого из русских и в мыслях не бывало выбирать брата его на российский престол, высказывает сомнение, чтобы князь Пожарский сделал это предложение, говорит, что разве он это сделал без совета всей земли, и прибавляет: «а то вам думным людям мочно и самим разсудити, что и не такое великое дело без совету всей земли не делается»[14]. Кажется, все приведенное, а в особенности эти слова ясно говорят, что совет всей земли, Земский Собор, был явлением не случайным, но коренным, основным, жизненным явлением древней России. Отстояв свою независимость, русская земля вновь призвала государство и вновь поставила себе царя, избранного всей землей. После этого великого подвига освобождения, после яркого свидетельства доверенности земли русской к государству, которому предоставлена была вновь неограниченная власть, – русская земля и государство стали еще в теснейшие отношения. Отсюда начинается уже целый ряд Земских Соборов: государство часто призывает землю на совет. Три первых царя из рода Романовых охотно собирают Земские Соборы, как скоро встречается важное дело, касающееся до всей России. Мы сказали, что, к сожалению, о многих Соборах мы не имеем полных сведений, а часто только одни несомненные, впрочем, на них указания, встречающиеся между слов, из чего можно заключить, что их было еще гораздо более. При одном царе Михаиле Федоровиче насчитывается до двенадцати Земских Соборов, из которых некоторые собирались для обсуждения новых налогов. При царе Алексее Михайловиче для обсуждения «Уложения» (кодекса законов) был собран Земский Собор. Выборные долго жили в Москве, представляя свои мнения особыми бумагами, которые назывались «челобитными»; наконец, составленное «Уложение» было прочтено выборным и они приложили к нему свои подписи для того, как сказано в древнем акте об «Уложении», «чтобы то все уложенье было прочно и неподвижно»[15]. Когда Малороссия просила царя о присоединении ее к России, то решение этого важного вопроса было предложено также Земскому Собору. Царь Федор Алексеевич в свое короткое царствование созывал два Собора: один для уничтожения местничества; на этом Соборе были только служилые люди, ибо вопрос о местничестве до земли не касался: земля не служила и не местничалась. Другой был Земский Собор, предмет которого был весьма важен. Он был созван для уравнения всяких служб и податей; о нем знаем мы только из грамоты к князю Борятинскому, 1682 г., мая 6, в которой сказано, что он распускается. Это был последний Земский Собор; он распускается от имени Петра, тогда еще малолетнего. Во время этого Собора царь Федор Алексеевич умер, и вероятно этот самый Собор утвердил Петра царем, ибо в некоторых известиях говорится, что Петр выбран всей землей. Приведем выписки из этой грамоты, содержащей в себе такое драгоценное сведение: «От Царя и Великого князя Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца, к Соли Камской, стольнику нашему и воеводе, Князю Федору Юрьевичу Борятинскому. Указали мы Великий Государь и бояре наши приговорили: всех городов и уездных всяких чинов людей, которые, по указу брата нашего Государева, блаженныя памяти Великого Государя Царя и Великого Князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца, присланы были к Москве, для разборов и изравнения во всяких службах и податях, с посадов в двойниках, – всех отпустить по домам». Далее говорится, что эти двойники (т. е. двое от одного избирательного места) должны с другими со всякими людьми выбрать в таможни, на кружечные дворы, и к иным сборам голов и надежных целовальников. И что как скоро двойники Соли Камской приедут домой, то они должны у Соли Камской сделать то же. Воеводе приказано оказывать всякое вспоможение в этих выборах, и ни под каким видом в них не вмешиваться. В заключении грамоты говорится: «А о избрании служеб и всяких податей, и о чем те двойники о мирских делах били челом и подавали челобитные (выше мы объяснили это выражение), – и о том против (т. е. в ответ на) их челобитья, наш Великого Государя указ к Соли Камской прислан будет вскоре»[16]. Грамота вообще очень замечательна: видно, что достоинство выборного на Земский Собор весьма уважалось правительством; это видно уже и из того, что им поручается, возвратясь, совещаться со всеми мирскими людьми для выборов в разные должности. Видно, что выборные говорили и подавали свои мнения, и что в ответ на них правительство хотело дать указ.
