Василий Наумкин - Каменный пояс, 1981
На всем пути следования поезда тысячи и тысячи людей встречали гостей из Москвы как посланцев Ильича: спрашивали и рассказывали, советовали и жаловались, делились наболевшим. Устами Калинина с ними говорила их родная, кровная власть, и они отзывались на ее нужды, сообща думали, как одолеть невзгоды.
Письмо датировано 30 сентября 1919 года. Агитпоезд к тому времени вернулся в Москву. Ленин уже беседовал с Калининым.
В поиск включались все новые люди: геологи и нефтяники, краеведы и архивисты.
Мне самому пришлось поднять чуть ли не все фонды губернского управления по топливу. Каждый документ, каждая страница переписки говорили об одном: напряженнейшем положении на топливном фронте.
«Положение Оренбурга в отношении топлива катастрофическое…»
«Нормы отпуска дров продолжают сокращаться…»
«Госпитали, лазареты, больницы почти не отапливаются…»
Меры предпринимали чрезвычайные: повсюду рассылали заготовителей, шли с обысками к тем, кто дрова и уголь прятал.
«Агентам по закупке нефти и керосина назначить высшие оклады по их должностям, выдавать суточные во время командировок и установить для них премии с доставленного пуда».
О нефти думали всего более. Нефть была эликсиром жизни. И каждый добытый пуд становился событием.
…«Акт. От председателя сельского Совета Лемешева принято 212 пудов нефти в обмен на такое же количество антрацита…»
Никаких указаний на то, что сельсовет, где председательствовал Лемешев, относится к другой губернии — дальней ли, ближней, но другой — в акте не было.
Возили нефть на телегах. Это говорило о многом. Не здесь ли надо искать разгадку?
«По словам Калинина…» Нет ли каких-то материалов о нефти в книге «М. Калинин в Оренбуржье»?
…На 116—117 страницах в докладе Калинина на заседании ВЦИК VI созыва об итогах поездок по РСФСР в поезде «Октябрьская революция» встретилось любопытное сообщение:
«В Оренбургской губернии можно наблюдать такое явление: крестьяне привозят откуда-то по две-три сотни пудов нефти, они берут ее из каких-то канав и сбывают в городе: на ней работают городские двигатели и мельницы. Бывает, что крестьяне привозят до трех тысяч пудов нефти».
Прямая перекличка с актом…
…Прокофий Корнеевич Десятерик, уважаемый в городе ветеран архивного строительства, готовя названную книгу, изучал материалы о поездке Калинина непосредственно в Государственном архиве Октябрьской революции в Москве. Сборник мог вместить лишь некоторую часть документов, многое в него не вошло.
Не вошло, но в память врезалось. Например, такое. Когда поезд останавливался на станциях Новосергиевская и Покровка, крестьяне ведрами приносили нефть для нужд состава, в котором ехал по России Михаил Иванович Калинин. Об этом, помнится Десятерику, писалось в поездной газете…
Этот-то факт, сообщенный краеведом, позволил поставить все на свои места. Районы поименованных станций и были теми, которые, находясь верстах в семидесяти от Оренбурга, давали надежду на то, что губерния, переживавшая топливный кризис, может получить нефть — свою, собственную нефть.
Ответ на ленинский запрос пока не найден. Он может отыскаться и в Москве, и в Оренбурге. Но достоверно известно: тогда «утилизация» могла состоять лишь в том, чтобы наиболее полно выявить источники нефти и как можно больше возить ее в города.
Разведки месторождений начались, когда власть Советов прочно встала на ноги. Геологи и пришедшие вслед за ними нефтяники решительно сказали: «Богатства огромны». Вся страна узнала о Бугуруслане. А сегодня… сегодня кладовых «черного золота» у нас много, охватили всю западную часть области и вплотную подошли к Оренбургу. Это поистине необозримое нефтяное море, на «берегах» которого — заводы по выработке нефтепродуктов, по производству продукции химии. Еще более грандиозно море газовое. И берет из него начало река, равной которой не было, — трансконтинентальный газопровод «Союз».
…Вот он, прямой комментарий к письму под номером 86 и самый желанный ответ на запрос Ильича.
* * *Буровая вышка и раскрытый том Ленина…
Может ли что-то быть выразительнее этого символа оренбургской нови?
Леонид Большаков
ЛЕНИНЫМ ПОДНЯТЫЙ
Сноски в конце страницы набирают самым мелким шрифтом. Но внимательный читатель их не пропустит. Увидев звездочку в тексте — за словом ли, за строкой, он непременно переведет глаза вниз. Как не поинтересоваться, какая книга привлекла внимание автора, откуда почерпнуты приведенные им сведения, где тот источник, который — пусть крохотным ручейком — влился в огромное море, каким является истинное научное или литературное произведение?
Тем более — произведение Ильича.
1Я читаю Ленина…
Название книги известно всем и каждому: «Развитие капитализма в России». Это изумительная книга. Изумительная по глубине анализа развития России после реформы 1861 года, по силе логической убежденности в неизбежности революции, по страстному, боевому темпераменту.
Не просто выдающийся теоретический труд — оружие необычайной взрывной силы. Оно, это оружие, сыграло решающую роль в борьбе со всем, что мешало распространению революционного марксизма на земле русской, что тормозило создание монолитной, могучей партии коммунистов.
Я читаю Ленина…
На каждой странице — цифры, таблицы, диаграммы. Сугубо деловой стиль — сдержанный, строгий. Но чем дальше продвигаешься по лестнице строк, тем большее волнение тебя охватывает, тем ярче разгорается воображение.
Музыка… вдохновенная музыка борьбы. Титанической борьбы, в которой Ленин, партия Ленина одержали полную и безраздельную победу…
Вспоминается история произведения.
Ильич начал его в 1896 году в петербургской тюрьме, а закончил тремя годами позднее — в сибирской ссылке. Сколько трудностей потребовалось преодолеть, чтобы сквозь тяжелые тюремные стены, сквозь тысячеверстные расстояния получить такое количество статистических справочников, материалов, книг, статей… Их было около шестисот, на многих языках. И каждый из этих источников прочитан, каждый — продуман и осмыслен, каждый — подвергнут скрупулезному анализу.
Я читаю Ленина…
Откуда, например, почерпнул Ильич вот эти сведения? Внизу страницы — ссылка на «Труды комиссии по исследованию кустарной промышленности». Тут же оценка:
«Бюджеты Карпова и Манохина …выгодно отличаются тем, что характеризуют отдельные группы крестьян».
Сведения, выписанные из статей некоего Карпова, — и в следующих разделах, главах, частях ленинской книги. И вдруг мне вспомнились кем-то мимолетно оброненные слова:
— Ленин в «Развитии капитализма» раз двадцать ссылается на Карпова. А Карпов-то жил у нас, в Оренбурге!
Кем это было сказано — теперь, пожалуй, уже не припомнить. Но разве в том дело? Дело — в Карпове. И узнать о нем хотелось больше.
«Записал А. Карпов…»
Передо мною — очень интересная книга. Называется она: «Народная поэзия Горьковской области». Сборник вышел несколько лет тому назад в Горьком. Составитель его — доцент В. Потявин — отобрал лучшие образцы дореволюционного и советского фольклора Поволжья. Под многими песнями, опубликованными в книге, значится: «Записал А. Карпов».
Как по городу по Астрахани
Тут ходил, гулял незнамый человек,
В черном бархатном кафтане,
Нараспашку рукава.
Свой персидский кушачок
В правой руке несет,
Черну шляпу с позументом
На левом ухе несет.
С гренадерами, с офицерами
Не кланяется, идет.
Увидал ли молодца
Губернатор со крыльца,
Посылал губернатор
Слугу верную свою:
— Ты, слуга ли моя верная,
Поди-ка, приведи:
Что за шельма за такой.
Привели молодца
К губернатору на крыльцо.
Как выходит губернатор на глаза,
Стал выспрашивать его:
— Уж ты чей такой, откуда, молодец?
Ты не с Низу ль иль не с Дону казачок?
— Я не с Низу и не с Дону казачок —
Проявился Стеньки Разина сынок.
Ожидай-ка, губернатор,
Моего батюшку в гости к себе!
Вот это замах… Лихая, смелая песня!
«Записал А. Карпов в 1875 году…»
И человеком записана она отважным. Не менее отважным, чем сочинители, которые за нее, быть может, ушли в свое время на каторгу. Собиратель знал, в каких муках рождал народ свои песни, чего стоило слово, противное властям. Записав песню-стон солдат:
…Нам и так-то, солдатам,
В службе тошно.
Нас загнал православный царь,
Загнал он нас в ину землю…
фольклорист взял себе на заметку: «Говорят, что за эту песню солдаты-песенники были сосланы в «Камчатку». Не мог ждать благоволения «власть предержащих» и он сам. Но Карпов не страшился преследований.
