KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Критика » Николай Добролюбов - Деревенская жизнь помещика в старые годы

Николай Добролюбов - Деревенская жизнь помещика в старые годы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Николай Добролюбов - Деревенская жизнь помещика в старые годы". Жанр: Критика издательство неизвестно, год неизвестен.
Перейти на страницу:

Так говорил «Живописец», и после такой его защиты можно, кажется, приводить описанные им явления – как несомненно существовавшие. Не можем сказать, как долго продолжались те мнения и тот образ действий помещиков, о котором он упоминает, потому что, по несчастью, голос обиженных сатирою тупоумцев успел заглушить голос правды, и скоро сам Новиков в своей сатире пустился в ту же мелочь, какой занимались и другие. С тех пор с лишком полвека нужно было, чтобы русская литература и в особенности сатира – могли убедить «знатных господ», как выражался «Живописец», в своей благонамеренности, правдивости и пользе. В недавнее время они еще существовали: на них жаловался и над ними смеялся Гоголь. Существуют, конечно, и в наше время такие невежественные противники литературы, которые желали бы запретить все, что хоть сколько-нибудь резко и колко. Но теперь такие запретители встречаются уже общим презрением и изумлением; общество смотрит на них как на что-то необычайное, едва веря возможности их существования. И если бы в наше время нашлись люди, полагающие, что теперь нельзя печатать, например, того, что, например, печатал Новиков в пяти изданиях своего «Живописца»[5], то все, кажется, с горьким недоумением обратились бы на них и стали показывать пальцами, спрашивая друг друга: правда ли? правда ли? Неужели это правда?

Читатель извинит нас за длинное отступление, относящееся к Новикову и его сатире. Мы должны были его сделать для того, чтобы оправдать себя в том, что обращаемся к сатирическим изображениям, как будто к фактическим данным. Теперь, объяснивши, в чем дело, приведем несколько выписок из «Живописца» и «Трутня» в подтверждение той же мысли, что произвол и своекорыстные расчеты были весьма обыкновенным явлением в отношениях старинных помещиков к крестьянам. Вот, например, отрывок из письма одного помещика из деревни к сыну («Живоп.», ч. I, стр. 80–90):

Меня отрешили от дел за взятки: процентов больших не бери! Так от чего же разбогатеть? ведь не всякому бог клад дает. А с мужиков ты хоть кожу сдери, так не много прибыли. Я, кажется-таки, и так не плошаю, да что ты изволишь сделать? Пять дней ходят они на мою работу, да много ли в пять дней сделают? Секу их нещадно, а все прибыли нет; год от году все больше нищают мужики: господь на нас прогневался!.. Приехал к нам сосед Брюжжалов и привез с собою какие-то печатные листочки, и, будучи у меня, читал их… Что это за Живописец такой у вас проявился? какой-нибудь немец, а православный этого не написал бы.

Говорит, что помещики мучат крестьян, и называет их тиранами; а того, проклятой, и не знает, что в старину тираны бывали некрещеные и мучили святых. А наши мужики ведь не святые, как же нам быть тиранами?.. Изволит умничать, что мужики бедны: этакая беда! неужто хочет он, чтоб мужики богатели, а мы бы, дворяне, скудели! Да этого и господь не приказал: кому-нибудь одному богатому быть надобно, – либо помещику, либо крестьянину: ведь не всем старцам в игумнах быть. Да на то они и крестьяне: его такое и дело, что работай без отдыху. Дай-ко им волю, так они и неведь что затеют. Вот те на! до чего дожили! Только я на это смотреть не буду. Ври себе он, что хочет, а я знаю, что с мужиками делать… Кабы я был большим боярином, так управил бы его в Сибирь. Этакие люди – за себя не вступятся! Ведь и бояре с мужиками-то своими поступают не по-немецки, а всё так так же, по-русски, и их крестьяне не богатее наших. Да что уж и говорить! И они свихнулись! Недалеко от меня деревня Григорья Григорьевича Орлова; так, знаешь ли, по чему он с них берет? Стыдно и сказать: по полтора рубля с души! А угодьев-та сколько! И мужики какие богатые! живут себе да и годки не мают, богатее иного дворянина. Ну, а ты рассуди сам, какая ему от этого прибыль, что мужики богаты? Кабы перетаскал в свой карман, так это бы получше было. Этакой ум!.. То-то ни к рукам этакое добро досталось! Кабы эта деревня была моя, так бы я по тридцати рублей с них брал, да и тут бы их в мир еще не пустил. Только что мужиков балуют. Эх, перевелись-ста старые наши большие бояре: то-то были люди, – не только что со своих, да и с чужих кожи драли.

В том же письме к сыну рассудительный папенька извещает, что его собаку Налетку укусила другая, бешеная собака и что людям за это досталось хорошо. «Сидоровна твоя (мать) всем кожу спустила. То-то проказница! Я за то ее и люблю, что уж коли примется сечь, так отделает!» О самом сынке батюшка вспоминает такие приятные вещи. Помнишь ли, говорит, как ты в молодых летах забавлялся: «вешивал собак на сучьях, которые худо гонялись за зайцами, и секал охотников за то, когда собаки их перегоняли твоих. Куда какой ты был проказник смолоду! Как, бывало, примешься пороть людей, так пойдет крик такой и хлопанье, как будто за уголовье в застенке секут. Таки, бывало, животики надорвешь от смеха. Молись, друг мой, богу, ничего, правду сказать, ума у тебя довольно, можно век прожить»! (стр. 24).

В таком же роде находим мы в «Трутне» «Отписку старосты Андрюшки» и приказ барина, в ответ на отписку. Староста доносит о сборе оброка с крестьян и извиняет недоимки тем, что «крестьяне скудны, взять негде нынешним годом, хлеб не родился, насилу могли семена в гумны собрать, да бог посетил нас скотским падением». Затем уведомляет, что неплательщиков, «по указу твоему господскому, сек нещадно», но что они все-таки денег не дали, потому что взять негде. Далее дело идет о Филатке, за которым числятся недоимки, потому что он сам хворал все лето и старший сын у него умер, а остались малые ребятишки. Две клети у него проданы для уплаты недоимки, лошади пали, одну корову продали, а другую оставили пока для ребятишек. «Миром сказали: буде ты его в том не простишь, то они за ту корову деньги отдадут, а ребятишек поморить и его вконец разорить не хотят». Плохо уже и то, теперь без лошади никуда не годится: господских работ исправлять не может. Далее идет речь о том, что крестьян соседи обижают, что им оброк тяжел, что староста каждое воскресенье сбор делает и неплательщиков сечет нещадно, но что толку от этого нет вовсе. Потом староста уведомляет о хозяйственных распоряжениях: лесу господского продано крестьянам на дрова на семь рублей с полтиной, да на две избы, по пяти рублей за избу, да с Антошки взято пять рублей за то, что осмелился назвать барина в челобитной отцом, а не господином. «И он на сходе высечен. Он сказал: я-де это сказал с глупости, – и напредки он тебя, государя, отцом называть не будет». В ответ на эту отписку, в одном из следующих листов «Трутня» (стр. 236 и след.) помещена «Копия с помещичьего указа – человеку нашему Семену Григорьеву», который посылается в деревню для ревизии. Вот некоторые статьи указа:

1) Проезд отсюда до деревень наших и оттуда обратно иметь на счет старосты Андрея Лазарева.

2) Приехав туда, старосту при собрании всех крестьян высечь нещадно за то, что он за крестьянами имел худое смотрение и запускал оброк в недоимку, и после из старост его сменить; а сверх того взыскать с него штрафу сто рублей.

3) Сыскать в самую истинную правду, как староста и за какие взятки нас оболгал (обманул) ложным доносом. За то прежде всего его высечь, а потом начинать следствием порученное тебе дело.

6) И как нет сомнения, что староста донос учинил ложный, то за оное перевесть его к нам на житье в село **; буде же он за дальным расстоянием перевозиться и разорять себя не похочет, то взыскать с него за оное еще пятьдесят рублей…

8) Крестьян в разделе земли по просьбе их поровнять по твоему благорассуждсншо; но притом, однако ж, объявить им, что сбавки с них оброку не будет и чтобы они, не делая никаких отговорок, платили бездоимочно; неплательщиков же при собрании всех крестьян сечь нещадно.

9) Объявить всем крестьянам, что к будущему размежеванию земель потребно взять выпись; и для того на оное собрать тебе со крестьян, сколько потребно будет на взятье выписи.

10) В начавшийся рекрутской набор с наших деревень рекрута не ставить: ибо здесь на них поставлен в рекруты Гришка Федоров, за чиненные им неоднократно пьянства и воровство, вместо наказания, а со крестьян за поставку того рекрута собрать по два рубля с души…

12) По просьбе крестьян у Филатки корову оставить, а взыскать за нее деньги с них; а чтобы они и впредь таким ленивцам потачки не делали, то купить Филатке лошадь на мирские деньги; а Филатке объявить, чтобы он впредь пустыми своими челобитными не утруждал и платил бы оброк бездоимочно.

13) Старосту выбрать миром и подтвердить ему, чтобы он о сборе оброчных денег имел неусыпное попечение и неплательщиков бы сек нещадно; буде же какие впредь явятся недоимки, то оное взыскано будет все со старосты…

16) По исправлении всего вышеписанного ехать тебе обратно; а старосте накрепко приказать неусыпное иметь попечение о сборе оброчных денег.

Если это письмо вымышлено, то, нужно признаться, оно вымышлено с большим талантом и знанием дела и недостатков того времени. Как ярко проглядывает здесь старинный произвол помещичьей власти, не имеющей в виду ничего, кроме собственного обогащения! Как сильно и ярко выражается полное, невежественное пренебрежение ко всем человеческим правам и требованиям крестьян! И все это без ожесточения, без злобы, а совершенно спокойно: внушить им, чтобы платили; а не станут платить – так сечь нещадно! Переселить его в отдаленное село; а не захочет разоряться – так взять с него пятьдесят рублей! И замечательно, что, не умея сам определить границ своих прав в отношении к крестьянам, сам не зная меры своему произволу, помещик передает тот же произвол и человеку своему. «Поровняй, говорит, их по твоему благорассуждению, возьми с них, сколько потребно будет», т. е. сколько тебе покажется нужным. Тут уже «человек» Семен Григорьев получил участие в интересах своего господина и вследствие того получает такую же произвольную власть. Этот простор произвола, грубого и невежественного, виден почти во всех типах больших господ прошедшего столетия, сохраненных воспоминаниями современников или литературными созданиями. В «Детских годах» мы видим две такие личности, кроме старика Багрова, который тут также является с своим обычным характером.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*