Журнал «Если» - Журнал «Если» 2010 № 5
Эти слова заставили Джейн крепко задуматься. Моя ночная собеседница зря считает ее глупой.
— Думаю, ты не прав, — сказала Джейн наконец. — Я так поступала и до того, как все это началось. Вижу: ты устал и расстроен, вот и хочется создать тебе мало-мальский уют.
М-да… Похоже, все гораздо запущеннее, чем казалось раньше.
В самом деле, как можно отличить, у кого поступки естественные, а у кого они вызваны рецепторами окситорина? Гены против свободы воли — очень старый спор. Который сегодня готов перейти в жаркую стадию…
— Все-таки принесу тебе теплого молока, — решила Джейн.
Но я уснул, не дождавшись ее возвращения из кухни.
А когда проснулся, у кровати стояла Белинда и смотрела на меня в упор.
— Хочу домой.
Я принял сидячую позу, спросонья плохо соображая. Все болело.
— Где Джейн?
— Они с Бриджит на прогулку свою дурацкую пошли. А меня оставили. Отвези!
— Сейчас не могу. Потерпи.
— Домой хочу!
Господи, больно-то как! Я слез с дивана и поплелся в кухню. На столе ждала и пахла кофеварка, вот только близок локоть, да не укусишь. До чего же неприятно, что Белинда глаз с меня не сводит! Скрипя зубами от злости, я сходил к камину за стульчиком для ног, залез, налил себе кофейку. Какой-то участок мозга отстраненно констатировал: родительских позывов в отношении Белинды не наблюдается. По крайней мере, когда у нее дела обстоят получше, чем у меня.
Напиток оказался отменным. К хорошему кофе Лейла всегда была неравнодушна. Я глотнул и спросил:
— Ну, и долго они уже гуляют?
— Не знаю.
Наверняка же знает, паршивка, но решила не говорить.
— Правда не знаю, перестань думать, что я врунья.
Как же ей это удается?
Я читал кое-что о синдроме Арлена.
Подсознательные процессы в недобром маленьком мозгу Белинды сверхвосприимчивы к шести видам невербальных сигналов. Это — мимика и жесты, вплоть до едва заметных; ритм движения; использование личного пространства; детали внешнего облика, такие как одежда и прическа; наконец, так называемый параязык, то есть тона и модуляции голоса, смысловая наполненность речи, акценты и интонации. Все в совокупности позволяет ей читать мои эмоции с такой же легкостью, как диктор читает текст телесуфлера. Правда, чужие мысли для эмпатов все-таки закрыты — об этом я, общаясь с юной особой, как-то успел запамятовать. Пришлось напомнить себе, а заодно углядеть рациональное зерно в старинном обычае привязывать ведьм к столбу и обкладывать хворостом.
— Ненавидишь меня, ну и плевать, — сказала она.
— Ой, Белинда, при чем тут ненависть, — вздохнул я беспомощно. От нее ничего не скроешь.
— И я тебя терпеть не могу!
Я взял чашку и вышел. Слава богу, Лейла не убрала стоявшую перед домом низкую скамейку. С нее открывалась просто головокружительная панорама с горами и долами, прямо-таки нетронутый рай. Помнится, девять месяцев кряду я любовался этой картинкой — и чуть не спятил с горя и тоски. Рай, из которого ты изгнан, больше не рай. Вокруг скамьи как будто витали призраки того горя и той тоски, но черта с два они снова меня заполучат.
Вскоре на грунтовой дорожке появились запыхавшиеся Джейн и Бриджит. Девочка несла букет лютиков и маргариток.
— Здравствуй, Барри, — невесело поприветствовала она, и я заметил слезы.
Я сразу одернул себя, отогнал слабое желание утешить ребенка, погладить его по головке и пообещать, что бо-бо скоро пройдет.
А-а, черт бы вас всех побрал! Оставьте же меня наконец в покое!..
Джейн села рядом на скамью.
— Бриджит, иди, поставь цветы в воду.
Когда близняшка скрылась в доме, я сказал:
— Надо бы узнать, что в Лос-Анджелесе делается. Внизу, на краю равнины Данхилл, есть библиотека. Если убрать волосы, надеть солнечные очки… Впрочем, не мне же тебя учить актерскому мастерству. Сможешь туда пробраться незамеченной и войти в Линк? Я бы сам съездил, но ты же понимаешь…
Джейн побаивалась высоты. Взглянув на горную дорогу с крутыми спусками и кое-где без ограждений, она вздохнула:
— Смогу.
— Но не задерживайся и ни с кем не разговаривай. Ни слова! У тебя запоминающийся голос.
— Только для тех, кто его слышал больше десяти лет назад и в картинах поприличнее, чем последняя. Так я поехала? — И она снова посмотрела на дорогу.
Прежде чем я успел ответить, девчонки подняли шум. Через секунду они выскочили из дома, и Джейн встала.
— Белинда, не смей! — выкрикнула Бриджит.
— Если сейчас же не отвезешь нас домой, я всем скажу, что ты меня трогал за одно место, и тебя за решетку посадят! Навсегда! Да-да-да!
— Нет, юная леди, вы так не поступите, — произнесла Джейн. — Вы сейчас же пойдете со мной.
Белинда опешила: верно, от Фриды никогда не слышала такого сурового тона. Я отметил для себя, что родительские инстинкты как будто не отрицают дисциплину. Девочка без звука последовала за Джейн в дом.
Может быть, дочки слишком запугали Фриду, поэтому она себе не позволяет строгости? Или дело в ее высокомерии? Или она чувствует себя виноватой? Или боится, пожурив, услышать в ответ нечто убийственное? Легко было вообразить подобную сценку, очень уж непростые это детишки, с их совсем не детской психикой и жутковатой проницательностью.
Интересно, какими способами Лейла добивается от Этана послушания? И добивается ли?
Джейн возвратилась из Данхилла, плохо пряча ворчание. Сказала, в библиотеке ее никто не узнал. Она беспрепятственно подключилась к Линку, пробежалась по новостям, записала заголовки. Все оказалось даже хуже, чем я ожидал.
В КАЛИФОРНИИ ВЫРВАЛОСЬ НА СВОБОДУ БИОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ!
АРЛЕНОВЫ ДЕТИ — ТОЛЬКО ПЕРВЫЙ ШАГ, И ТЕПЕРЬ ОНИ РАЗНОСЯТ МУТАЦИИ.
АКТРИСА ЗАМЕШАНА В ЗАГОВОРЕ ПО РАСПРОСТРАНЕНИЮ ЭПИДЕМИИ.
ТРЕБУЕМ НЕМЕДЛЕННОГО КАРАНТИНА ДЛЯ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА!
АЖИОТАЖНЫЙ СПРОС НА ПРОТИВОГАЗЫ, ПАНИКА И УЛИЧНЫЕ БЕСПОРЯДКИ, ЧЕТВЕРО ПОГИБШИХ.
МУТАНТЫ УЖЕ СРЕДИ НАС — ПО ДВОЕ НЕ СОБИРАТЬСЯ!
НОЧЬЮ ИСЧЕЗЛИ ДЖЕЙН СНОУ И ЕЕ МЕНЕДЖЕР.
— Это они назвали государственной изменой, — сказала Джейн.
— Измена и есть. Или очень близко к ней.
Террор с применением биологического оружия. Посягательство на телесную собственность. Нарушение Четырнадцатой поправки. Преступная небрежность врачей.
— Барри, что дальше?
— Не знаю. Подумать надо.
Но мысли были только об одном: а чем бы все кончилось, не позвони мне Надутая и не увези я Джейн? «Уличные беспорядки, четверо погибших». При том, что у толпы нет перед глазами «бесспорного виновника».
— Пока меня не было, чем занимались девочки?
— Ничем.
Они играли в доме, а я сидел снаружи и вообще вел себя так, будто их здесь нет.
Джейн вошла в дом и через минуту вернулась.
— Печенье пекут.
— Чудненько. Лишь бы только дачу не сожгли.
— Не сожжем, — пообещала Бриджит.
Я и не заметил, как сестры молчком вышли вслед за Джейн. У Белинды на носу красовался широкий мазок шоколада.
— Джейн, ты чего-то боишься? — спросила Бриджит.
Та отрицать не стала.
— Сходила в город, узнала новости. В Лос-Анджелесе некоторые люди очень сердятся на других людей. Там теперь опасно.
— Что это значит? — насупилась Белинда. — Нам нельзя домой?
— Они из-за нас распсиховались? — спросила Бриджит. — Боятся… А почему? Мы же ничего не делали.
— Брид, не будь дурочкой, — сказала Белинда. — Они всегда на нас злились, а мы никогда ничего не делали. — И зыркнула на меня: — Вот и Барри тоже злится.
Бриджит нахмурилась, отчего стала вдруг очень похожа на сестру.
— Ага. Барри, ты почему такой сердитый?
— Потому что не хотел вас сюда везти. Но иначе бы на вас уже напала толпа.
Мои слова явно испугали Бриджит, а вот Белинда замотала головой:
— Не-а, дома мы точно были бы в безопасности. Туда никому не проникнуть… Хочу домой!
— А уж как я хочу вас туда отвезти! — И это была правда, разве что с малой предательской толикой заботы о напуганной Бриджит… Окситорин, чтоб его.
Белинда страха не испытывала, но впала в детскую истерику:
— Так вези же! Вези нас домой!
— Белинда, нельзя, — попыталась ее успокоить Джейн. — Это опасно…
— Не опасно! У папы в усадьбе не опасно! Хочу домой!
— Белинда… — обратилась к ней сестра столь безнадежным тоном, что у меня екнуло сердце.
Получив сильный удар ногой, Бриджит с криком упала. Затем и Джейн достался пинок. Она попыталась схватить девчонку, но та оказалась юркой. Отскочила прочь, размазывая слезы ярости по перепачканному личику.
— Не трогай меня! Никогда не смей прикасаться! Ненавижу! Жалеешь всех подряд! И Барри жалеешь, ах, сюси-пуси, он же маленький и увечный, и нас с Брид, ведь мы не такие, как все нормальные дети, и Каталину, и пилота, и всех-всех, кто хоть капельку на тебя не похож! Да только ты сама уже не красавица, ты старуха и знаешь об этом, и ты боишься, что никто не полюбит, если не станешь опять красивой или если не снимешь про нас свое гадкое кино! А знаешь что? Правильно делаешь, что боишься! Никто тебя не полюбит так, как я ненавижу! Дряхлая ты уродина, быть тебе одинокой до самой смерти!