Елена Смирнова - Поэма Гоголя "Мертвые души"
Познакомившись с главами второго тома «Мертвых душ», где был выведен похожий на него (но с «католическими оттенками») священник, о. Матвей решительно потребовал уничтожения этих глав. По свидетельствам, дошедшим до нас, что называется, через третьи руки, духовник Гоголя рекомендовал ему также уничтожить главу с изображением идеального губернатора, сказав, «что осмеют за нее даже больше, чем за переписку с друзьями».[177] Можно себе представить, как должно было подействовать на и без того расстроенного писателя это напоминание.
Гоголь начал говеть еще на масленице. А когда наступил пост, он двое суток провел на коленях перед образами без питья и пищи. К нему приглашали лучших докторов, но они были бессильны чем-либо помочь. 10 февраля, погруженный в мысли о смерти, Гоголь пытался передать Толстому свои рукописи, чтобы тот отдал их на суд митрополита Филарета, которому предстояло решить, что из них может быть напечатано. Чтобы отвлечь писателя от печальных предчувствий, Толстой отказался выполнить его просьбу. В ночь с 11 на 12 февраля Гоголь предал рукопись «Мертвых душ» сожжению.
«Предсмертное сожжение многолетнего труда, — пишет Н. С. Тихонравов, — не было у Гоголя следствием болезненного порыва, нервного расстройства; всего менее можно в нем видеть „жертву, принесенную смиренным христианином“: оно было сознательным делом художника, убедившегося в несовершенстве всего, что было выработано его многолетним мучительным трудом».[178] После этого Гоголь прожил еще 10 дней. 21 февраля в 8 часов утра его не стало. Среди его бумаг были найдены те пять черновых глав второго тома поэмы, по которым нам приходится о нем судить.
Как и все факты, касающиеся второго тома «Мертвых душ», его уничтожение тоже породило немало гипотез. Одна из них, повод к которой дал сам Гоголь, объяснявший на следующий день после сожжения свой поступок Толстому, состоит в том, что рукопись была сожжена по ошибке вместо ненужных бумаг. Выдвигалось также предположение, что сожжены были именно другие бумаги, а рукопись поэмы еще может быть разыскана. Вряд ли это так. Но находки, действительно, происходят. Не так давно, например, была обнаружена тетрадь, в которой набело переписаны 3 первые главы второго тома, имеющие ряд отличий от общеизвестного текста.[179]
Пытаясь сегодня осмыслить всю трагическую историю «Мертвых душ», неразрывно и до конца связанную с жизнью их автора, прежде всего поражаешься неколебимой целеустремленности и «гордой вере» «в людей и жизнь иную», с которыми Гоголь прошел свой подвижнический путь. Поставив себе целью осуществление идеала человеческого братства, он один взял на себя то, чего человечество сможет достичь лишь путем длительного развития и только всеобщими усилиями.
Нелепо было бы сейчас упрекать писателя в том, что ему не удалось выполнить свою задачу. Гораздо важнее для нас помнить, сколько он сделал для тех, кто начал решать ее после него, как его поэма расчищала для них дорогу, силой насмешки поражая бездуховных «существователей» и пробуждая в обществе гражданственность, ответственность каждого за свои слова и дела. Многие из недостатков, как человеческих, так и социальных, осмеянных Гоголем, до сих пор еще «не вывелись из мира», так что автор «Мертвых душ» и поныне остается нашим нравственным учителем.
В своей поэме Гоголь обратился не к узкому кругу ценителей и даже не к одному поколению современников, но и ко всем нам — отдаленным потомкам. И она остается живым явлением нашей культуры, постоянно возрождаясь в миллионных тиражах переизданий, на теле- и киноэкранах, на театральных подмостках, в творчестве многочисленных продолжателей Гоголя, часто совсем на него не похожих.
Так, борьба за живую душу — за духовно независимую личность, открытую людям и в то же время способную противостоять любым неблагоприятным обстоятельствам, стала главным пафосом творчества таких писателей наших дней, как Чингиз Айтматов и Валентин Распутин.
Один из основных художественных принципов «Мертвых душ», состоящий в постоянном переключении масштаба изображения из частного в национальный и общечеловеческий, получил творческий отклик и особенно интенсивное развитие в искусстве XX века. И мы ощущаем родство с поэтическим миром «Мертвых душ» в произведениях Булгакова (в «Мастере и Маргарите» еще больше, чем в инсценировке самой поэмы), Айтматова, Томаса Манна, Феллини. А вслед за ними обязательно придут еще другие.
Выходные данные
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Серия «Литературоведение и языкознание»
Елена Александровна Смирнова
Поэма Гоголя «Мертвые души»
Ответственный редактор С. Г. БОЧАРОВ
Рецензенты:
доктор филологических наук Я. С. БИЛИНКИС
доктор филологических наук Б. А. УСПЕНСКИЙ
Утверждено к печати редколлегией серии научно-популярных изданий Академии наук СССР
Редактор издательства Н. А. Ивановская
Художник И. П. Кремлев
Технический редактор О. В. Любимова
Корректоры И. Г. Каценко и Г. И. Суворова
ИБ № 33074
Сдано в набор 28.04.1987. Подписано к печати 16.10.87.
М-33148. Формат 84×1081/32. Бумага офсетная № 2.
Гарнитура обыкновенная. Печать высокая.
Усл. печ. л. 10.5. Усл. кр.-от. 10.62. Уч.-изд. л. 10.61.
Тираж 100 000 (1-й завод 1-25 000). Тип. зак. № 1536.
Цена 40 к.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука». Ленинградское отделение.
199034, Ленинград, В-34. Менделеевская лин., 1.
Ордена Трудового Красного Знамени Первая типография издательства «Наука».
199034, Ленинград, В-34, 9 линия
Примечания
1
См.: Аксаков С. Т. История моего знакомства с Гоголем. М., 1960. С. 90.
2
Герцен А. И. Дневник // Собр. соч.: В 30 т. М., 1954. Т. 2. С. 220.
3
См., напр.: Манн Ю. В. О жанре «Мертвых душ» // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1972. Т. 31, вып. 1. С. 7–17.
4
Ссылки на произведения Гоголя даются в тексте по изданию: Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. М.; Л., 1937–1952 (римская цифра означает том, арабская — страницу).
5
Белый Андрей. Мастерство Гоголя. М.; Л., 1934. С. 103.
6
Заглавие поэмы в этом издании было изменено по требованию цензуры.
7
Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. 4-е изд. Л., 1978. Т. 7. С. 44.
8
Там же. С. 367.
9
Одоевский В. Ф. Русские ночи. Л., 1975. С. 11.
10
Герцен А. И. Джон-Стюарт Милль и его книга «On Liberty» // Собр. соч.: В 30 т. М., 1957. Т. 11. С. 69.
11
Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М., 1953. Т. 1. С. 267.
12
См.: Киреевский И. В. Обозрение русской словесности 1829 года // И. В. Киреевский. Критика и эстетика. М., 1979. С. 59.
13
Белинский В. Г. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 289.
14
Аксаков С. Т. История моего знакомства с Гоголем. М., 1960. С. 25.
15
Белинский В. Г. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 298.
16
Там же. С. 289.
17
Там же. С. 306.
18
Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1960. С. 174–175.
19
Небезынтересно, что в ранней редакции этой статьи обнаруживаются почти дословные совпадения с некоторыми положениями из «Литературных мечтаний» Белинского (например, характеристика романтизма). Это лишний раз подтверждает высокую авторитетность мнения молодого критика для Гоголя 1830-х годов.
20
Критика обвиняла комедию Гоголя в неправдоподобии, его самого в отсутствии патриотизма, клевете на Россию и п. Все эти нелепые суждения писатель воспроизвел в своей позднейшей пьесе «Театральный разъезд после представления новой комедии» (1842).
21
Белинский В. Г. Сочинения Александра Пушкина. Статья восьмая // Полн. собр. соч. 1955. Т. 7. С. 432.
22
Там же. С. 446.
23
Гердер И. Г. Еще один опыт философии истории для воспитания человечества // Избр. соч. М.; Л., 1959. С. 279.
24
«История в некотором смысле есть <…> завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего» (Карамзин Н. М. История государства Российского. 5-е изд. СПб., 1844. Т. 1. С. IX); «Быть судиею, наблюдателем и пророком веков и народов казалось мне высшею степенью, доступной для писателя» (Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. 4-е изд. Л., 1978. Т. 6. С. 122).
