Альфред Барков - Роман Булгакова Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение
В принципе, не так уж и важно, является ли концовка романа «Мастер и Маргарита» литературным обыгрыванием последней в жизни Горького фразы. Важно то, что она описывает суть того, что произошло с Горьким – «мертвый хватает живого».
Не менее важен ответ и на такой вопрос: является ли на фоне приведенных здесь фактов злополучная «верная, вечная любовь» Мастера и Маргариты, даже если ее принять за чистую монету, достаточно обоснованным мотивом для затраты Булгаковым тех поистине колоссальных физических и психических усилий, которыми сопровождалось создание «закатного романа»?
Или: мог ли тот самый принятый исследователями всерьез «правдивый повествователь», так игриво сравнивавший «возвышенные чувства» своих героев с бандитским ударом финского ножа, в страшных муках в последние часы жизни дать наказ – опубликовать роман?.. «Чтоб знали…»
Ответ может быть только один – не мог. Не та тема для завещания на смертном одре.
А вот гражданин, страдавший от ужасов окружавшей его действительности, которую олицетворял Классик и Основоположник, бороться с « горьковщиной » до последней минуты своей жизни мог. И цель этой борьбы действительно была достойна того, чтобы не отступать от нее до последнего дыхания.
Примечания к 22 главе:
1. А. Борщаговский. Голос из одиночки. Письма М. Рютина о литературе. «Литературная газета», 13 июня 1990 г.
2. Эти слова Вересаева, сказанные на собрании литературного кружка «Среда» (Н. Телешов, И. Бунин, А. Серафимович, Б. Зайцев и др.), приведены в указанной работе П. Басинского.
3. Это выражение принадлежит Алле Латыниной, опубликовавшей отчет о симпозиуме в «Литературной газете» от 9 сентября 1992 года, с.3. Используемые здесь данные о докладе Вяч. Вс. Иванова взяты из этой публикации.
4. М.Ф. Андреева. Переписка, воспоминания, статьи, документы. М., «Искусство», 1968, с. 219.
5. В.Ф. Ходасевич. Воспоминания о Горьком. М., «Правда», 1989, с. 42-43.
6. Неизвестный Горький. М., «Наследие», 1994.
7. 16 октября 1991 г.
8. Сергей Лесков. Мысль Ивана Шарапова арестовать нельзя. «Известия», 16 марта 1995, с. 5.
9. «Летопись жизни и творчества Горького », т. iv, с. 599.
10. А. Борщаговский. Указ. соч.
V. Метла Маргариты
Красавица, изящная, умница, талантливая…
В.В. Вересаев 1Она в четырнадцать лет перерезывала кошкам горло!
В.Н. Бунина 2Я никогда не видела в ее лице, никогда не слышала в ее голосе никакой прелести. Вероятно, и без прелести она в свое время была прекрасна.
Н. Берберова 3Глава XXIII. «Женщина непомерной красоты»
Ее или порицали или восхваляли, любили или ненавидели, превозносили до небес или клеймили.
Н.А. Розенель 4« – Вы были женаты?
– Ну да, вот же я и щелкаю… на этой… Вареньке, Манечке… нет, Вареньке… еще платье полосатое…музей».
Не содержит ли этот монолог Мастера намека на конкретную личность, близкую Горькому?
Поскольку четырехтомная «Летопись жизни и творчества А.М. Горького» обошла молчанием целый ряд относящихся к жизни писателя фактов, приходится воспользоваться сведениями, содержащимися в романе Н. Берберовой «Железная женщина». Оказывается, что в жизни Горького, кроме его жены Екатерины Павловны, значительную роль играли по крайней мере еще три женщины, с которыми он в разное время состоял в гражданском браке: Мария Федоровна Андреева, которой он посвятил поэму «Человек»; жена его друга А.Н. Тихонова-Сереброва Варвара Васильевна Шайкевич, якобы имевшая от Горького ребенка, и Мария Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Будберг, которой посвящен роман «Жизнь Клима Самгина».
Итого – две женщины с именем Мария («Манечка»?) и одна – Варвара («Варечка»?). Выбор сужается одной из ранних редакций, в фабуле которой козлоногий толстяк, принявший Маргариту за Клодину, называет ее Манькой 5.
В окончательной редакции такой прямой намек снят, однако в нее включены другие моменты, позволяющие определить личность той, которая послужила прототипом образа Маргариты.
Первый относится к эпитету «светлая», к героине романа имеющему весьма отдаленное отношение. Зато в театральной Москве он в свое время был известен: так называли возвратившуюся с Капри знаменитую актрису Марию Федоровну Андрееву (сценический псевдоним; по паспорту – М.Ф. Желябужская), поступившую на работу в Свободный театр.
Второй момент, указующий на личность Андреевой как возможный прототип образа Маргариты, связан с описанным в романе эпизодом с выигрышем Мастером ста тысяч рублей. Такой «выигрыш», только не по облигации, а по страховому полису, известен. Речь идет о сумме, на которую застраховал свою жизнь меценат, потомственный почетный гражданин Савва Тимофеевич Морозов. Перед самоубийством в 1905 году он завещал страховую премию Андреевой, в то время – одной из ведущих актрис Художественного театра. Вступив в права наследования, Андреева использовала 10 тысяч на выплаты по обязательствам Горького (в романе – несколько наоборот: Мастер передал Маргарите такую же сумму – еще один «Черный снег» вместо «Белой гвардии»?..), остальные отдала на нужды РСДРП Л.Б. Красину, возглавлявшему Боевую техническую группу при ее Центральном Комитете.
Что же касается корзины с грязным бельем, в которой Мастер нашел свой выигрыш, то грязи по поводу судьбы полиса С.Т. Морозова в бульварной прессе было более чем достаточно.
Черты биографии М.Ф. Андреевой содержат ряд интересных совпадений с фабулой романа. Во-первых, с ее чертами совпадает описание Маргариты как «кудрявой черноволосой женщины». Во-вторых, в романе героиня охарактеризована как «женщина непомерной красоты». Андреева считалась одной из самых красивых женщин России, ее портреты писали И.Н. Крамской, И.Е. Репин (ее черты проявляются в его иллюстрациях к «Маленьким трагедиям» А.С. Пушкина), И. Бродский. Л.Н. Толстой как-то воскликнул в восхищении, что такой актрисы он в своей жизни не встречал, и что Андреева «красавица и чудный человек».
Трудно обойти вниманием и такое совпадение. С одной стороны, родословная Маргариты восходит к одному из старинных домов Европы; являясь женой крупного специалиста, инженера высокого ранга, она обрекает себя на неустроенную жизнь в роли тайной жены писателя-мастера. С другой стороны, происхождение М.Ф. Андреевой по отцу – из дворян Юрковских, по матери – из остзейских баронов Лилиенфельдов; ее муж – действительный статский советник (гражданский чин, соответствующий генерал-майору; позже – еще выше на ступень – тайный советник) А.А. Желябужский, инспектор Московско-Курской и Муромской железных дорог. Несмотря на блестящую карьеру в Художественном театре, связи в высшем обществе (дружила, например, с сестрой царицы, супругой дяди Николая Второго – московского генерал-губернатора Великого Князя Сергея Александровича), Андреева, увлекшись в начале века идеями марксизма (примем на веру приписываемое ей восторженными биографами «увлечение»), стала выполнять ответственные задания большевиков. В качестве примеров можно привести добывание бланков паспортов, значительных средств для нужд партии («желтая пресса» обвиняла ее в «краже» трех миллионов у Саввы Морозова, хотя меценат передавал ей деньги по доброй воле), финансирование и издание в 1905 году организованной по указанию В.И.Ленина и редактируемой Горьким газеты «Новая жизнь» (это – «первая» горьковская «Новая жизнь»; вторая, в которой публиковались его «Несвоевременные мысли», издавалась в 1917-1918 г.), предоставление Н.Э. Бауману в своей квартире убежища в то время, когда за его выдачу была обещана награда в пять тысяч рублей…
Как пишут биографы Андреевой, в 1903 году она посещает Нижний Новгород, где встречается с уже знаменитым писателем, затем по своей инициативе выезжает в Женеву, где знакомится с Лениным и получает от него задание по более тесному вовлечению Горького в орбиту деятельности большевиков 6. В конце 1903 года она становится гражданской женой Горького, в 1904 году вступает в партию по личной рекомендации Ленина; он же присваивает ей партийную кличку «Феномен».
