KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Критика » Николай Добролюбов - Стихотворения Ивана Никитина

Николай Добролюбов - Стихотворения Ивана Никитина

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Николай Добролюбов - Стихотворения Ивана Никитина". Жанр: Критика издательство неизвестно, год неизвестен.
Перейти на страницу:

После этого даже и нельзя упрекать других поэтов, что они в своем вдохновении с каким-то злобным презрением отворачиваются от обыденной, грязной жизни (как будто она в чем-нибудь виновата!), напускают на себя мечтательные чувства и бросаются

В воздушный, безотчетный бред…{14}

Теперь жизнь со всех сторон предъявляет свои права, реализм вторгается всюду, назло мистификаторам всякого рода. Жизненный реализм должен водвориться и в поэзии, и ежели у нас скоро будет замечательный поэт, то, конечно, уж на этом поприще, а не на эстетических тонкостях. Восход солнца, пение птичек, блаженство сладострастья, неопределенное томление о чем-то, воспоминания из мифологии и истории и т. п. теперь могут быть изображены очень хорошо и доставить минутный успех поэту; но никогда не привлекут к нему того живого, деятельного и энергического сочувствия, которое всегда появляется в обществе к людям нужным в известную эпоху, недаром живущим на свете. В свое время нужными людьми для нашего общества были – не только Пушкин и Лермонтов, но даже и Карамзин и Державин. Теперь, если бы явился опять поэт с тем же содержанием, как Пушкин, мы бы на него и внимания не обратили; Лермонтов и теперь еще мог бы занять многих, но и он все-таки не то, что нам теперь нужно. Нам нужен был бы теперь поэт, который бы с красотою Пушкина и силою Лермонтова умел продолжить и расширить реальную, здоровую сторону стихотворений Кольцова.

Но пока нет такого поэта, мы внимательно присматриваемся ко всему, в чем, хоть и без особенной силы таланта, проглядывает здоровое, жизненное содержание. Вот почему остановились мы довольно долго и на стихотворениях г. Никитина. По его общественному положению и по некоторым намекам его собственных стихов мы думали, что жизнь бедняков, горечь нужды и беззащитного состояния – знакомы ему не только по наглядке, но даже и по опыту. Поэма г. Никитина «Кулак», изданная два года тому назад и заключавшая в себе много живых, энергически выраженных стихов, еще более подтвердила наше предположение. В новом издании стихотворений г. Никитина мы нашли значительное количество пьес, написанных именно на тему горьких и беспомощных страданий бедняка. Это окончательно заставило нас подумать, что страданья нищеты, унижения и всяких обид и несправедливостей – сильно были прочувствованы самим поэтом и стали близки его душе. Он сам говорит о себе в первом стихотворении, служащем как бы введением к его книге.

С суровой долею я рано подружился,
Не знал веселых дней, веселых игр не знал;
Мечтами детскими ни с кем я не делился,
Ни от кого речей разумных не слыхал.
Но все, что грязного есть в жизни самой бедной, —
И горе, и разгул, кровавый пот трудов,
Порок и плач нужды, оборванной и бледной, —
Я видел вкруг себя с младенческих годов.

Подобные указания на собственный опыт встречаются и в других стихотворениях, и, основываясь на этом, мы думали, что на изображениях картин этой жизни, этих впечатлений и уроков житейского опыта может развернуться талант г. Никитина. Может быть, наше предположение еще и оправдается, по крайней мере мы не теряем надежды на возможность дальнейшего развития в даровании поэта, судя по некоторым стихам в его «Кулаке» и в ныне изданной книжке. Впрочем, признаемся, – мы не очень ручаемся за исполнение своих надежд: рутина нашей воздушной, прилизанной, идеальной лирики слишком сильно завладела им. Он силится подражать тому, как «господа» изображают страдания и горечь жизни, не замечая того, что господа эти большею частию сами на себя напутают всевозможные муки. Он удаляется от простоты первоначального впечатления, он старается сгладить его шероховатости и диссонансы и расплывается в бесцветных отвлеченностях. При этом доходит он иногда до мыслей очень хороших, но явно заимствованных из другой сферы – из той, где людей заедает рефлексия, а вовсе не из той, где без всякой рефлексии просто голод дает себя чувствовать. Это особенно можно видеть, сравнивши какое-нибудь из стихотворений г. Никитина с подходящим стихотворением Кольцова. Вот, например, обращение к любимой девушке, с которой бедняк не хочет соединять судьбу свою, чтобы не подвергнуть ее всем горестям и лишениям нищеты:

Не повторяй холодной укоризны:
Не суждено тебе меня любить,
Беспечный мир твоей невинной жизни
Я не хочу безжалостно сгубить.
Тебе ль, с младенчества не знавшей огорчений,
Со мною об руку идти одним путем,
Глядеть на зло и грязь, и гаснуть за трудом,
И плакать, может быть, под бременем лишений,
Страдать не день, не два, – всю жизнь свою страдать!..
Но где ж на это сил, где воли нужно взять?
И что тебе в тот час скажу я в оправданье,
Когда, убитая и горем и тоской,
Упреком мне и горькою слезой
Ответишь ты на ласки и лобзанье?
Слезы твоей себе не мог бы я простить…
Но кто ж меня бесчувствию научит
И наконец заставит позабыть
Все, что меня и радует и мучит,
Что для меня, под холодом забот,
Под гнетом нужд, печали и сомнений, —
Единая отрада и оплот, —
Источник дум, надежд и песнопений.

Мысль этого стихотворения, конечно, одна из лучших мыслей, до которых только может довести человека рефлексия. Но посмотрите, как виден здесь именно человек, только рефлектирующий, не живой, потерявший всякую решимость:

Горе мыкать, жизнью тешиться,
С злою долей переведаться…

Сущность стихотворения, как оказывается, почерпнута из песни Кольцова: «Не на радость, не на счастие»; но тон его решительно напоминает образованного фата, альбомным образом дающего отставку полюбившей его девушке и прикрывающегося «независящими» обстоятельствами. У Кольцова сокрушается о своем положении человек, уже полюбивший девушку, сошедшийся с ней и выбивающийся из сил, чтобы ее успокоить и обеспечить. Тот говорит: прежде я, кроме любви, ни о чем и не думал,

А теперь другая думушка
Грызет сердце, крушит голову:
Как в чужом углу с тобой нам жить,
Как свою казну трудом нажить…{15}

Такое размышление о материальных нуждах и средствах обеспечения необходимо и само собою является в человеке, взявшем на себя заботу о существовании другого; но, являясь вследствие неизбежности практической, оно зато и отличается практическим характером: бедняк думает здесь уже прямо о том, —

Как свою казну трудом нажить…

Явившись же прежде срока, вследствие анализирующей мысли, то же самое размышление показывает только житейское благоразумие и делает очень подозрительною искренность и силу самого чувства, на которое претендует поэт. Читая такое стихотворение, так и припоминаешь себе альбомные побрякушки: «Я вас любил, любовь еще, быть может…» или: «Нет, нет, не должен я, не смею, не могу» и т. п. Не так выражается истинное чувство живой и сильной натуры. Вспомните, что делает косарь у Кольцова, увидавши, что он по своей бедности не может жениться на любимой девушке: он идет косить в степи, и вот его планы:

Нагребу копен.
Намечу стогов —
Даст козачка мне
Денег пригоршни.
Я зашью казну,
Сберегу казну,
Ворочусь в село —
Прямо к старосте:
Не разжалобил
Его бедностью,
Так разжалоблю
Золотой казной…{16}

Мы нарочно сделали это сравнение, чтобы показать, до какой степени холодно, обдуманно, головным образом берется г. Никитин за свои изображения и каким образом желание показаться умным дитятей пересиливает в нем живые чувства и ослабляет энергию его внутренней жизни. От постоянной привычки высказывать только вещи, принятые в хорошем литературном обществе, самая восприимчивость г. Никитина как-то притупилась: он работает не из сырого материала, а почти всегда уже из того, который был в обделке. Не жизнь вдохновляет его, а умные изображения жизни у поэтов и мыслителей. Двадцать раз на разные лады он повторяет, что он измучен жизнью, что не знает, куда деваться от пошлых, грязных сцен, от невежественных оскорблений и проч. Но все это говорится в общих чертах, как вывод из чего-то давно известного; а как это давно известное отразилось именно лично на поэте, этого и нет нигде. Он постоянно «уединяется от нас в холодное величье» и как будто силится показать, что у него в сердце сидит знаменитая Weltschmerz[1], печаль о бедствиях человечества. Но ведь, чтобы иметь право высказывать такую печаль, надо, во-первых, мыслью своей уйти подальше, чем г. Никитин, и не писать стихотворений вроде «Молитвы дитяти», «На кладбище» и т. п. А во-вторых, и мировая печаль должна же непременно иметь свою «точку отправления», должна же начинаться с каких-нибудь частных впечатлений и мотивов, которые непременно и выскажутся в стихах поэта, истинно и глубоко проникнутого горем хотя бы и о бедствиях человечества. В противном же случае выходят либеральные фразы, как, например, в следующем стихотворении г. Никитина:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*