А. Долинин - Владимир Набоков: pro et contra T2
1
Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 118–122. Здесь и далее все цитаты из романа приведены по этому изданию.
2
Genette G. Discours du récit // Figures III. Paris; Seuil, 1972.
3
В книге, которую Женетт написал специально, чтобы разъяснить темные места «Повествовательного дискурса» (Genette G. Nouveau discours du récit. Paris; Seuil, 1983), он пишет: «Фокализация, как я ее понимаю, есть ограничение „поля“, иными словами, отбор информации по отношению к тому, что традиционно называют всеведением» (Р. 49).
4
Леона Токер по поводу ненадежного фокализатора: «Техника непонимающего фокализатора является одним из методов, при помощи которых Набоков, подобно Джеймсу, Мелвиллу и другим большим романистам, создает иллюзию глубины за поверхностью повествования, иллюзию, что вымышленный мир живет своей жизнью, как некий фон, который законы визуальной перспективы не дают разглядеть отчетливо» (Toker L. Nabokov: The Mistery of Literary Structures. Ithaka, 1989. P. 200). К сожалению, критик не продолжает в этом направлении и ничего не добавляет более в отношении отмеченной ею техники.
5
Это различение отсутствует в стандартных учебниках по теории повествования (См.: Toolan M. J. Narrative: A Critical Linguistic Introduction. London, 1988; Rimmon-Kenan. Shlomith Narrative. Fiction: Contemporary Poetics. London, 1988). Скорее всего, это произошло оттого, что Уэйн Бут, который формально ввел понятие ненадежного рассказчика в 1961 году (Booth W. The Rhetoric of Fiction. Chicago, 1983), не мог воспользоваться теорией Голоса и Модуса, разработанной Женеттом в 1972, тогда как сам Женетт в своей классической работе вообще не обсуждает проблему ненадежности.
6
Rimmon-Kenan. Shlomith Narrative Fiction. P. 85.
7
Toolan M. J. Narrative: A Critical Linguistic Introduction. P. 75–76.
8
8 Такого рода анализ приводит к любопытному результату: абсолютное всеведение в дискурсе невозможно. Нельзя говорить вне какого бы то ни было контекста, без точки зрения — то есть не отказываясь от претензий на абсолютное всеведение. Смысл может возникнуть лишь на некотором фоне. Дискурс полного всеведения — дискурс без контекста — дискурс, включающий в себя все возможные контексты, всю вселенную, — такой чудовищный дискурс был бы абсолютно непостижим.
9
Согласно нашему базовому определению, любая фокализация в той или иной степени ненадежна, ибо подразумевает ограничение — и ограниченность — точки зрения. При этом ненадежность фокализации может быть специально драматизирована на тематическом уровне — и это как раз то, что происходит в нашем эпизоде.
10
Такая благорасположенность редка в набоковских романах. Обычно читатель оказывается введен в заблуждение наравне с героями. Иногда, как, например, в «Соглядатае», читатель оказывается наименее информированной стороной, зная меньше, и чем рассказчик, и чем персонажи. Обобщая, можно сказать, что набоковские рассказчики благорасположены к перечитывателям.
11
Утверждение о том, что индивидуальные перспективы персонажей заключены внутри более широкой перспективы рассказчика, соблазнительно симметрично, но не вполне аккуратно. Точки зрения персонажей окружает не перспектива рассказчика, но серия его повествовательных актов, набор его стратегий. Мы называем этот набор интенционных стратегий всеведением: не перспектива (не точка зрения), но псевдоперспектива. Для того чтобы взойти к собственно точке зрения рассказчика, необходимо «воспарить» и над его всеведением и выяснить, что его окружает — выяснить его ограничения. Для этого мы должны занять по отношению к рассказчику позицию, которую он занимает по отношению к персонажам.
12
Позже это суждение почти дословно повторяет Драйеру его бывшая любовница Эрика: «Ты сажаешь человека на полочку и думаешь, что он будет так сидеть вечно, а он сваливается, — а ты и не замечаешь, — думаешь, что он все продолжает сидеть, — и в ус себе не дуешь…» (222).
13
Хозяин квартиры Франца показывает посетителям чучело жены.
14
Набоковские романы изобилуют подобными эпизодами.
15
Адамович Г. Владимир Набоков (Из книги «Одиночество и свобода») // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 257.
16
Здесь и далее см.: Лейбниц Г. В. Соч. М., 1982. Т. 1. С. 413–429.
17
Эта особенность свободы соответствует обнаруженной нами структуре дискурса, согласно которой невозможно говорить вне перспективы. Будущее в этом смысле есть не что иное, как точка зрения, которую субъект логически не может занять по отношению к своим действиям.
18
В этом источник специфически набоковского пафоса. Самые очевидные сюжетные линии романа «Король, дама, валет» — мелкая любовная интрига, адюльтер, убийство — мелодраматичны; персонажи в этих условиях обретают значительность в силу того, что их изоляция друг от друга и их слепота постоянно выявляются как составные части гармонии целого — гармонии, для которой они служат материалом и о которой они не знают и никогда не узнают. Красота, скрытая от всякого наблюдения, или истина, к которой нет доступа, патетичны — пафос невидимого находится в центре набоковской системы тональностей и связан с его этикой.
19
Практически каждый критик, пишущий о Набокове, отмечает порядок и симметрию как категории, в той или иной степени ключевые для его романной вселенной. Особенно большое внимание этой теме уделяет Стюарт Дабни (Dabney S. Nabokov: The Dimensions of Parody. Baton Rouge, 1978).
1
Цетлин М. В. Сирин. Возвращение Чорба. Рассказы и стихи // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. С. 218–219.
2
Иванов Г. В. Сирин. «Машенька», «Король, дама, валет», «Защита Лужина», «Возвращение Чорба» // Там же. С. 216.
3
Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. М., 1995. С. 230.
4
Линецкий В. «Анти-Бахтин» — лучшая книга о Владимире Набокове. СПб., 1994. С. 50.
5
Там же. С. 57.
6
Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. С. 219.
7
Там же. С. 226.
8
Там же. С. 297.
9
Архипов Ю. Роберт Вальзер, или Жизнь поэта, писавшего прозой // Вальзер Р. Помощник. Якоб фон Гунтен. Миниатюры. М., 1987. С. 7.
10
Вальзер Р. Помощник. Якоб фон Гунтен. Миниатюры. С. 27 (далее цитаты даны в тексте по этому изданию).
11
Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 115 (далее цитаты даны в тексте по этому изданию).
12
Линецкий В. «Анти-Бахтин» — лучшая книга о Владимире Набокове. С. 117.
13
Дарк О. Загадка Сирина // Набоков В. Собр. соч. Т. 1. С. 413.
14
Присутствие «двойного дна» в романе «Король, дама, валет» отметил Эндрю Филд: «Роман, ясно, не „о“ Берлине или о берлинцах. Это скелетная, вечная история» («The novel is clearly not „about“ Berlin or Berniners. It is skeletal, eternal story» — Field A. N.: The Life and Art of Vladimir Nabokov. London, 1987. P. 119).
15
Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. С. 230.
16
Архипов Ю. Роберт Вальзер, или Жизнь поэта, писавшего прозой. С. 14.
17
См. об этом: Смирнов И. П. О смысле краткости // Проблемы истории и теории новеллы. СПб., 1993.
1
См.: Alexandrov V. Е. Nabokov's Otherworld. Princeton, 1991. P. 27–28. В предлагаемой статье категория «потусторонности» (см. ниже) преподнесена в соответствии с его концепцией, уже ставшей одной из центральных в набоковедении.
2
Toker L. Nabokov: The Mystery of Literary Structures. Ithaca; London, 1989. P. 57–58.
3
Об этом подробнее см.: Йожа Д. З. Автомобиль versus трамвай // Русская литература между Востоком и Западом. Будапешт, 1999. С. 116–124.
4
Ср.: «Death is soul birth for Tolstoy <…> as clearly is for Nabokov» (MacLean H. Lectures on Russian Literature // The Garland Companion to Vladimir Nabokov. New York; London, 1995. P. 260); речь идет о лекции Набокова о романе Толстого «Анна Каренина». Потусторонность как доминирующая тема впервые отчетливо появляется в сюжете повести «Соглядатай», значительную часть которого занимает именно посмертная жизнь героя. Концовка романа заключает в себе формулу любви, соотнесенной со смертью. В близком выражении та же идея представлена в творчестве О. Уайльда, особенно в сказке «Великан-эгоист» и — с другим акцентом — в пьесе «Саломея». Последняя, как выяснится в дальнейшем, не раз фигурировала в подтексте набоковских произведений, в том числе и романа «Король, дама, валет».
