Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"
Далее следует мой комментарий к отрывкам из «Путешествия Онегина» в той последовательности, которую вместе составляют строфы, опубликованные Пушкиным и исключенные, приводимые выше.{220}
[I]
Блажен, кто смолоду был молод;
Блажен, кто во-время созрел;
Кто постепенно жизни холод
4 С летами вытерпеть умел;
Кто странным снам не предавался;
Кто черни светской не чуждался;
Кто в двадцать лет был франт иль хват,
8 А в тридцать выгодно женат;
Кто в пятьдесят освободился
От частных и других долгов;
Кто славы, денег и чинов
12 Спокойно в очередь добился;
О ком твердили целый век:
N. N. прекрасный человек.
Беловая рукопись (2382, л. 120). Эта строфа = гл. 8, X. Первая строка также есть в пушкинской рукописи (ПБ 18, л. 4).
Вариант
13—14 Черновая рукопись (ПД 161):
И Богу душу передал
Как сенатор иль генерал.
В отвергнутом чтении (там же) вместо «сенатора» — «камергер», а в первом варианте беловой рукописи, или в окончательном, исправленном черновом варианте (2382, л. 120), — «откупщик».
См. также [II], 7–8.
[II]
Блажен, кто понял голос строгой
Необходимости земной;
Кто в жизни шел большой дорогой,
4 Большой дорогой столбовой;
Кто цель имел, и к ней стремился,
Кто знал, зачем он в свет явился
И Богу душу передал
8 Как откупщик иль генерал.
«Мы рождены, — сказал Сенека, —
Для пользы ближних и своей» —
(Нельзя быть проще и ясней),
12 Но тяжело, прожив пол-века,
В минувшем видеть только след
Утраченных бесплодных лет.
Беловая рукопись (2382, л. 119 об.).
9—10 «Мы рождены, — сказал Сенека, — / Для пользы ближних и своей». — В трактате «De otio» («О досуге») Луция Аннея Сенеки (ум. 65 н. э.) читаем (III, 3):
«Нос nempe ab homme exigitur, ut prosit hominibus, si fieri potest, multis, si minus, paucis, si minus, proximis, si minus, sibi».
(«От человека требуется лишь приносить пользу людям: если может — многим; если не может — немногим; если не может немногим, то близким; если не может близким, то себе»).
А в послании (LX) своему другу Каю Луцилию Сенека пишет:
«Vivit is, qui multis usui est, vivit is, qui se utitur».
(«Живет тот, кто полезен многим. Живет тот, кто полезен себе»).
[III]
Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана,
Что изменяли ей всечасно,
4 Что обманула нас она;
Что наши лучшие желанья,
Что наши свежие мечтанья
Истлели быстрой чередой,
8 Как листья осенью гнилой.
Несносно видеть пред собою
Одних обедов длинный ряд,
Глядеть на жизнь как на обряд,
12 И вслед за чинною толпою
Идти, не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей.
Беловая рукопись (2382, л. 119 об.). За исключением начала стиха 1, эта строфа = гл. 8, XI.
[IV][909]
Предметом став суждений шумных,
Несносно (согласитесь в том)
Между людей благоразумных
4 Прослыть притворным чудаком,
Или печальным сумасбродом,
Иль сатаническим уродом,
Иль даже Демоном моим.
8 Онегин (вновь займуся им),
Убив на поединке друга,
Дожив без цели, без трудов
До двадцати шести годов,
12 Томясь в бездействии досуга,
Без службы, без жены, без дел,
Ничем заняться не умел.
Беловая рукопись (2382, л. 100). Эта строфа = гл. 8, XII.
[V]
Наскуча или слыть Мельмотом,
Иль маской щеголять иной,
Проснулся раз он патриотом
4 Дождливой, скучною порой.
Россия, господа, мгновенно
Ему понравилась отменно,
И решено уж он влюблен,
8 Уж Русью только бредит он,
Уж он Европу ненавидит
С ее политикой сухой,
С ее развратной суетой.
12 Онегин едет, он увидит
Святую Русь ее поля,
Пустыни, грады и моря.
В беловой рукописи строфа выпущена. Акад. 1937 и другие издания «Путешествия Онегина» включают ее в текст. Но Пушкин в беловой рукописи эту строфу вычеркнул и на полях пометил, что либо вся она, либо ее часть в том или ином виде переносится в «десятую главу». См. Дополнения к комментарию к «десятой главе».
Вариант
4 К счастью, мы располагаем фотоснимком правки беловой рукописи (ПБ 18, л. 4) настоящей, пятой строфы (и первых четырех стихов следующей). Он скрыт в недрах № 16–18 (1179 больших страниц) Лит. насл. (М, 1934), причем номер страницы (409) нигде не упоминается. Снимок опубликовал Томашевский в своем очерке о «десятой главе» ЕО ради пушкинской пометки на полях: «в песнь X», означающей, что эта строфа V или, по крайней мере, стихи о славянофильстве Онегина, вычеркнутые тою же рукой, которая дала небрежное указание на полях, переносятся в «десятую главу». Строфа была сочинена 2 октября 1829 г. и переписана 18 сентября 1830-го или незадолго до этого дня.
Но самая большая удача в том, что фотография позволяет проследить работу Пушкина над V, 4. Первоначальный вариант стиха (2382, л. 119, 118 об.) здесь тщательно зачеркнут:
В Hotel de Londres, что в Морской.
Сквозь чернила можно разобрать первое слово известного нам чернового варианта и, возможно, латинское t второго. Над этим зачеркнутым стихом написан другой:
Дождливой вешнею порой.
«Вешнею» зачеркнуто и сверху (сокращенно) надписано «скучною».
Тем же пером, что и помета на полях, Пушкин жирно зачеркнул «вешнею» и поставил сверху толстую закорючку, которую Гофман считает сокращением слова «скучною»[910].
Самой старой гостиницей в Петербурге был Демутов трактир на Мойке, недалеко от Невского. Основал его в 1760-х гг. купец Филип Якоб Демут (Demuth или Demouth; ум. 1802), купивший также большой дом на углу Невского и Адмиралтейской площади, в котором тоже устроил гостиницу — «Лондон», известную и как «Hotel de Londres». Это недалеко от Морской (пересекающей Невский чуть южнее), но не в самой Морской, как ошибочно указано у Пушкина{221}.
Андрей Дельвиг (1813–1887), кузен поэта Дельвига, в мемуарах упоминает, как в юности (в октябре 1826 г.) останавливался в этой гостинице{222}.
Английский путешественник Вильям Рэй Вильсон в своих «Путешествиях по России» («Travels in Russia», London, 1828, I, p. 218) пишет:
«Наконец мы добрались до Hotel de Londres и… наняли столовую, спальню и комнату для прислуги за семьдесят пять рублей [шестьдесят два шиллинга] в неделю».
Английский врач, д-р Августус Боззи Гранвилль, нанятый графом Михаилом Воронцовым сопровождать его и графиню из Лондона через Германию домой в Россию (графиня страдала от mal de mer[911]), выехал в Петербург в июле 1827 г. В своих болтливых «Путевых записках о путешествии в Санкт-Петербург и обратно» («St. Petersburg. A Journal of Travels to and from That Capital», 2 vols., London, 1828, I, p. 466–467) он рассказывает:
«Hotel de Londres расположен на углу [Невского проспекта] и напротив Адмиралтейства — место живописное, но шумное… [предлагаются] гостиная и спальня с завтраком и обедом за table d'hôte… [за] двенадцать рублей в день (восемь — десять шиллингов)».
[VI]
Он собрался — и слава Богу.
Июня третьего числа
Коляска легкая в дорогу
4 Его по почте понесла.
Среди равнины полудикой
Он видит Новгород-великой.
Смирились площади — средь них
8 Мятежный колокол утих,
Но бродят тени великанов —
Завоеватель Скандинав,
Законодатель Ярослав,
12 С четою грозных Иоаннов;
И вкруг поникнувших церквей
Кипит народ минувших дней.
Беловая рукопись (ПБ 18, л. 4).
2 Июня третьего числа — На следующий день после именин Пушкина{223}. Любопытное совпадение: у Поупа в подражании Горацию (1738) «в манере д-ра Свифта», в «Посланиях» («Epistles»), кн. I, послание VII:
