Ангел Богданович - О г. Куприне и других молодых беллетристах. – Еще о г. Короленке
"Распадъ" – это широкая картина того глубокаго переворота, который происходитъ въ еврейской семьѣ средней буржуазіи. Жизнь послѣдней сложилась давно и, повидиному, прочно, благодаря той замкнутости, которой еврейство обязано особымъ условіямъ черты осѣдлости, не позволявшимъ естественнаго обмѣна и соприкосновенія постороннихъ элементовъ и внутренней жизни еврейской среды. Но жизнь не могла остановиться въ этой средѣ, она только замедлила свое теченіе, благодаря искусственнымъ перегородкамъ, и на исторіи семейства Розеновыхъ мы видимъ все то, что раньше привыкли встрѣчать въ русской буржуазной семьѣ. Распадъ семьи идетъ съ двухъ, такъ сказать, сторонъ – извнутри и извнѣ. Съ одной стороны, старики Розеновы, по своему хорошіе, обыкновенные люди, всю жизнь посвятившіе дѣтямъ, чувствуютъ, что между ними и послѣдними все шире и шире раздвигается какая-то щель, отдѣляющая ихъ другъ отъ друга. Это – внутренняя причина распада, выростающая сама собой, благодаря различію во взглядахъ на жизнь и въ пониманіи ея задачъ и цѣлей. Съ другой стороны, упадокъ семейнаго благосостоянія, такъ какъ дѣла Розенова пошатнулись, ускоряетъ распадъ семьи, внося острые раздоры изъ-за средствъ къ существованію. И то, и другое продуктъ новыхъ жизненныхъ условій, съ которыми старики не умѣютъ сладить, что мучитъ ихъ и вызываетъ острое чувство боли при видѣ непониманія этихъ мукъ дѣтьми. Но и послѣднія мучаются и страдаютъ не менѣе, такъ какъ и они видятъ, и чувствуютъ все шире раздвигающуюся щель семейной жизни. Ихъ пониманіе и требованія къ жизни и возвышеннѣе, и глубже, и проще въ то же время, но они не мирятся и не могутъ примириться съ упрощенными семейными традиціями. Съ особой страстностью относится къ распаду семейнаго уклада мать, Соня Розенова, для которой семья – все, и внѣ семьи – ничего. Это – истая древляя Рахиль, для которой въ мужѣ и дѣтяхъ – весь міръ, а все, что его окружаетъ, или возбуждаетъ въ ней вражду, или желаніе употребить на пользу той же семьи. И мать яростно отстаиваетъ цѣльность семьи противъ дѣтей и противъ угрожающаго міра, надвигающагося на нее со всѣхъ сторонъ со своими новыми, злыми и безжалостными требованіями.
Отецъ еще готовъ понять это требованіе своей жизни и только скорбитъ, что грозящее разореніе дѣлаетъ его безсильнымъ помочь дѣтямъ на первыхъ шагахъ ихъ самостоятельности. Мать, какъ настоящая хранительница стараго завѣта "все для семьи", до конца не мирится съ требованіями дѣтей, и если понимаетъ что, то лишь стремленія старшаго сына Якова, который является въ повѣсти типичнымъ образцомъ интеллигентнаго еврея-буржуа. Онъ получилъ среднее образованіе, имѣетъ аттестатъ зрѣлости, и его мечта кончить университетъ и стать докторомъ, завести широкую практику и, жить для себя. Узкій и низменный эгоизмъ Якова, требующаго всякихъ жертвъ отъ отца и матери для осуществленія своего идеала, ей понятенъ. Онъ прямо вытекаетъ изъ стараго уклада семьи – все для себя, и мать не о томъ скорбитъ, что Яковъ эгоистъ, а лишь о томъ, что онъ не вполнѣ согласенъ на тѣ мѣры, которая она рекомендуетъ ему, въ родѣ женитьбы на богатой невѣстѣ. Сама готовая на все во имя семьи, даже на преступленіе, она не можетъ понять нѣкоторой его брезгливости. Розенова это цѣльная натура, вся изъ одного куска, не знающая колебаній тамъ, гдѣ рѣчь идетъ о благѣ семьи. Эту ея цѣлостность рельефно оттѣняетъ дряблость мужа, добраго и по своему умнаго дѣльца, который запутался въ противорѣчіяхъ жизни, понимаетъ и дѣтей, и ее, и свое безвыходное положеніе, но вѣчно колеблется, много говоритъ и ничего не дѣлаетъ.
И дѣти тоже представляютъ двѣ разновидности. Яковъ весь въ мать по силѣ своего эгоизма. Онъ добивается своей цѣли и заставляетъ отца сколотить нужную сумму для поѣздки его за границу, чтобы тамъ докончить образованіе и вернуться съ дипломомъ врача. Давидъ это сколокъ отца, рефлектирующій, порывистый, но слабый и потому такой же жалкій. Онъ женится по увлеченію на бѣдной дѣвушкѣ и съ первыхъ же шаговъ начинаетъ такую же семейную жизнь, отъ которой ушелъ изъ дому, какъ бы продолжая дѣло распада, который не въ одной семьѣ Розеновыхъ начался и не на ней одной окончится, какъ бы героически ни были усилія такихъ желѣзныхъ натуръ, какъ мать.
Все для той же семьи, для своего жестокаго Бога и тирана, которому она служила всю жизнь, она поджигаетъ свой домъ, чтобы высокой страховой платой спасти то, что ей кажется возможнымъ спасти. Въ повѣсти это самое яркое и сильное мѣсто, когда эта мать, обезумѣвшая отъ распада семьи, крадется на чердакъ, чтобы совершить поджогъ, а потомъ ея мужъ, знающій истину, съ невыразимой мукой видитъ, какъ, спасая ихъ, его жена губитъ жалкіе остатки другихъ семей, еще болѣе несчастныхъ и пришибленныхъ.
"Какъ жалко, ничтожно его горе предъ этимъ огромнымъ горемъ. Какой ужасъ совершить преступленіе на спинѣ беззащитныхъ, безсильныхъ людей. Розеновъ схватился за грудь, чувствуя, что вотъ, вотъ самъ онъ крикнетъ, чтобы связали его, преступника, чтобы бросили на этотъ костеръ, который онъ самъ зажегъ. Но жена, грозная, стойкая, какъ рулевой въ бурю, смѣло направляла къ виднѣвшимся берегамъ. Пусть не дрожитъ Исаакъ. Она, она стоитъ на стражѣ, и нѣтъ той дорогой цѣны, которой она не дала бы за спасеніе своей семьи. Довольно уже страданій, безсонныхъ ночей, страховъ, мученій. Пусть горитъ этотъ старый проклятый домъ, ибо съ нимъ сгоритъ все ужасное прошлое. Здѣсь погибли люди, и вотъ они окружаютъ ее, молятъ, стонутъ, но развѣ она мало плакала въ жизни? Пусть каждый думаетъ о себѣ…" И она чувствуетъ себя глубоко правой, какъ волчица, задавившая овцу, чтобы прокормить своихъ дѣтенышей, и равнодушно смотритъ на пожаръ. "А пожаръ разгорался все больше подъ вліяніемъ не стихавшаго вѣтра и, казалось, грозилъ сжечь до корня эти дома безпредѣльной нищеты и горя. Все небо было освѣщено его пламенемъ, и видно было, какъ быстро уходили облака, зажженныя по краямъ. И точно гигантскія скорбныя руки, сплетаясь и разнимаясь, столбы огня поднимались вверхъ все выше, чтобы умилостивить божество, молить его о спасеніи, умиротворить его всегда карающую десницу, передавая небу своимъ горячимъ дыханіемъ огонь мукъ и страданій, сжимавшій эти бѣдныя сердца ихъ жажду о каплѣ счастья, о кускѣ обезпеченнаго хлѣба; а между тѣмъ внизу, тамъ, гдѣ стояли уставшіе и обезсиленные люди, крики о спасеніи, плачъ, стоны не переставали смѣшиваться съ воемъ вѣтра, хищнымъ воемъ праздновавшаго побѣду чудовища*.
Въ чемъ же лежитъ коренная, внутренняя причина распада? Отвѣтъ даетъ письмо сына Левы, который уходитъ изъ дому въ невѣдомую даль, чтобы "служить народу". Лева тоже цѣльная, прямая натура, какъ и мать. Если для нея семья все, ея Богъ и тиранъ, для него Богомъ является неподкупная совѣсть, которая не мирится съ жизнью только для себя, для семьи, чего бы это ни стоило другимъ. Мать приноситъ міръ въ жертву семьѣ, Лева жертвуетъ семьей во имя интересовъ міра, которые несовмѣстимы, по его мнѣнію, съ интересами современнаго семейнаго уклада. Въ письмѣ къ отцу онъ говоритъ: "Спрашиваешь ли ты себя еще, кто правъ изъ насъ? Знаешь, что я скажу тебѣ, отецъ. При настоящихъ условіяхъ, всякій изъ нашей семьи поступилъ, какъ могъ, и въ прямомъ смыслѣ слова виноватыхъ нѣтъ, всѣ правы. Ты могъ бы поставить другой вопросъ: должно ли оно было такъ случиться, не было ли возможности избѣгнуть этого распада? Я отвѣчу тебѣ увѣренно: нѣтъ, оно не могло быть иначе. Настоящая семья всегда носила въ себѣ зародышъ распаденія, а ея идеалы, внушаемые дѣтямъ, только углубляли эту пропасть. Если она еще не погибла, то она начинаетъ уже погибать, и она погибнетъ. Есть одно спасеніе отъ этого разгрома, ты его не захочешь, это работа для народа. Если бы ты воспиталъ насъ въ этой мысли, мы бы, можетъ быть, не разбрелись, твоя жизнь была бы иной, и всѣ бы мы работали другъ подлѣ друга, связанные не зоологически, не кровной связью, которая, ты видишь, разрывается отъ перваго усилія, какъ сгнившая нитка, а общими интересами народнаго дѣла, которые не сравняются съ родственными связями. Но безъ этого семья и общество, которое образуетъ эти семьи, должны разрушиться. Это неизбѣжно, какъ день послѣ ночи".
Идея повѣсти, ясно выраженная въ письмѣ Левы, далеко выходитъ за предѣлы исторіи семьи Розеновыхъ, и такъ въ каждомъ почти разсказѣ г. Юшкевича. Напомнимъ хотя бы исторію Иты Гайне, одной изъ безчисленныхъ "замѣстительницъ", составляющихъ огромный кадръ несчастныхъ, осужденныхъ на поддержаніе современной семьи цѣною отказа отъ собственной семейной жизни и радостей материнства. Въ каждомъ произведеніи г. Юшкевича идейность содержанія преобладаетъ, что рѣзко выдѣляетъ его среди современныхъ беллетристовъ. До сихъ поръ въ его произведеніяхъ почти исключительно захваченъ міръ еврейства, кромѣ "Студента Павлова", въ которомъ авторъ сдѣлалъ попытку нарисовать неустойчивую психологію одного изъ представителей современной молодежи, попытку, по вашему мнѣнію, удачную, хотя выведенный имъ типъ и не вполнѣ законченъ.
