Виссарион Белинский - Русский театр в Петербурге. Ифигения в Авлиде… Школа женщин… Волшебный нос… Мать-испанка…
Что мы сказали вообще о недостатках рода комедий Мольера, то особенно выразилось в «Школе женщин». Вся завязка основана на том, что одни человек носит два имени и потому невольно делается поверенным юноши, который знает его только под одним именем и который влюблен в его невесту. Действие происходит на улице, и притом ночью. Развязка делается чрез то, что называлось у древних deus ex machina [3]. Где ж тут комедия, где тут характеры? И, несмотря на то, тут много комического, много верного в положениях действующих лиц. Цель комедии самая человеческая – доказать, что сердца женщины нельзя привязать к себе тиранством и что любовь – лучший учитель женщины. Какое благородное влияние должны были иметь на общество такие комедии, если их писал такой человек, как Мольер!.. О вы, обожаемые мною самородные и доморощенные русские драматурги! Читая Мольера, потрудитесь отделить в нем от всего прочего его общее, идеальное значение и, оставя без внимания все, принадлежащее стране и времени, постарайтесь подражать ему в том, что равно присущно всем странам и всякому времени!.. Тогда, может быть, вы перестанете ставить на сцену такие пьесы, в которых нет никакой страны, никакого времени, никакой цели и никакого… смысла; в которых изображается не то, что есть или что может быть, но то, чего и нет, и не было, и никогда быть не может!..
Критика на «Школу женщин» есть не что иное, как литературный спор о «Школе женщин», завязавшийся в салоне. Это – пьеса, явно написанная на случай, пьеса, которая в свое время могла иметь важное значение, но теперь, кроме книжного и исторического, никакого значения иметь не может, особенно на сцене. Бог знает, для чего ее дали! В этом разговоре особенно замечательно, что заживо задетое самолюбие завистников, глупцов, невежд и негодяев особенно нападало на комедию Мольера за дурной тон и неприличные слова и выражения… Люди всегда одни и те же!..
Волшебный нос, или Талисман и финики. Волшебная опера-водевиль в пяти действиях, переделанная с французского А. И. Писаревым
Покойный Писарев принадлежал к числу тех дарований, которые очень сильны в мелочах, – обстоятельство, которое, вероятно, и причиною того, что он теперь забыт. Несмотря на это, все наши теперешние водевилисты, вместе взятые, не стоят одного Писарева. Вот как ненадежно на Руси бессмертие водевилиста! Кстати заметить, что можно было бы возобновить из сочинений Писарева что-нибудь получше этого фарса, забытого назад тому лет пятнадцать, считая со дня его первого появления на московской сцене.
Мать-испанка, драматическое представление в трех отделениях, соч. Н. А. Полевого
Когда за дело берется мастер, дело выходит хорошо. Бенефисные пьесы обыкновенно пишутся для привлечения большой толпы в театр – цель, для которой сочинители не щадят эффектов ни в сюжете, ни даже в заглавии пьес. О сюжете сейчас; но сперва полюбуйтесь названием пьесы: «Мать-испанка». Не правда ли, у вас сейчас возникают в воображении кинжалы, яды, убийства, самоубийства? Ну, как не идти в театр! Но постойте – это еще не все. Пьеса, или драматическое представление (Вильям Шекспир и г. Полевой никогда не называют своих драматических опытов ни драмами, ни трагедиями, но всегда «драматическими представлениями» – привилегия гениев!), состоит из трех отделений, из которых каждое носит особенное название: 1-е – «Андалузская роза», 2-е – «Тайна матери», 3-е – «Суд совести»! Бегите, скачите, спешите достать билет! Но постойте – еще слово: не всё! не всё! Слушайте: г-жа Дюр и г. Смирнов 2-й танцевать будут менуэт! Эти слова читатель слышит уже на дороге к театру, пыль взвилась – и он уже не слышит нас, летя стремглав… Подлинно, дело мастера боится!..
Филипп IV, король испанский, влюбляется в дочь герцогини Медина-Сидониа до того, что хочет на ней тайно обвенчаться, отняв ее у жениха. Герцогиня объявляет королю, что ее дочь – сестра его, плод любви ее с отцом короля. После разных колебаний между любовью и ревностью король прощает жениха своей возлюбленной, обнажившего шпагу на королевского любимца, велит ему сейчас же обвенчаться с дочерью герцогини и сейчас же ехать в Индию, куда назначает его вицероем{7}. Тогда герцогиня объявляет королю, что она солгала ему. для спасения дочери от несчастия, а его, короля, от преступления. Король прощает ее, и дело оканчивается благополучно.
Все это очень хорошо; но худо одно – что эта мать-испанка так же похожа на испанку, как и на шведку, и на немку, как на женщину всякой другой нации; вся пьеса проникнута чем-то вроде… не то детскости, не то старчества: все в ней делается по щучьему веленью, по моему прошенью… Короля пожирает знойная страсть, которую он побеждает, и этого самого короля водит за нос негодяй Оливарец, которого сочинитель представил шутом и плутом: несообразность! Потом сочинитель заставляет двух шутов и дураков представлять, одного – камергера, другого – французского посла, и, по его воле, они должны вести между собою разговоры, нисколько не относящиеся к пьесе и до того исполненные дурного топа, что этих двух господ скорее можно принять за истопников, нежели за придворных: еще несообразность! Испанский двор напоминает собою гостей Сквозника-Дмухановского в пятом акте «Ревизора»: третья несообразность! Во всей пьесе испанского нет ничего, кроме имен действующих лиц. Характеры… но кто же и требует характеров от бенефисных пьес, и притом уже известных сочинителей? Отсутствие характеров в этом «драматическом представлении» очень удачно вознаграждено менуэтом, а пьеса спасена от преждевременной смерти искусною игрою г. Каратыгина.
Сноски
1
девицу Рашель (фр.). – Ред.
2
неожиданные развязки (фр.). – Ред.
3
искусственное разрешение (лат.). – Ред.
Комментарии
1
См. примеч. 117 к статье «Литературные мечтания» (наст. изд., т. 1, с. 640).
2
В «Послании VII. Расину» Буало убеждал драматурга пренебречь враждебной критикой части современников и продолжать творить: «И правнуки поймут, как был Расин велик». Возможно, эти слова Буало и имеет в виду Белинский.
3
Ироническая и резкая оценка Белинским творчества Расина связана с борьбой Белинского за реалистический и демократический театр. С этой точки зрения классицистические трагедии Расина воспринимались как далекие от действительности и адресованные чрезвычайно узкому кругу зрителей, в противоположность комедиям Мольера, о которых Белинский говорит дальше.
4
В. А. Каратыгин, исполнивший в трагедии «Ифигения в Авлиде» роль Ахилла.
5
В. В. Самойлову, дебютировавшую в роли Ифигении.
6
Цитата из «Ифигении в Авлиде» (д. П., явл. 2). Перевод М. Е. Лобанова.
7
Вице-королем, наместником короля в Индии.
