Журнал «Если» - «Если» 2010 № 09
– Сколько времени у нас осталось?
Мартин заглянул в чемоданчик:
– Похоже, десять часов.
– Итак, нам останется еще четыреста девяносто. – Чемберс бросила яростный взгляд на устроившуюся на кушетке молодую женщину и ниспадающую волну ее покрытых лаком волос. – Не иначе мы навсегда застрянем в этом дурацком году.
Мартин глянул в журнал:
– Неплохой экземпляр. Выходит, она будет тратить время до четырех утра.
– Ого, целых шесть часов!
– Итак, я готов начать забор времени. Начало отсчета – 22:16:53. Остановка 04...
– Какого черта вы делаете в моей квартире? – подала голос Янина.
– Вот дерьмо! – Мартин подпрыгнул.
– Что ты сделал? – Чемберс бросилась к сумке с оборудованием.
Вскочив, Янина споткнулась о груду заброшенных учебников и теперь стояла, неловко привалившись к стене. – Как вы попали сюда?
– Ничего, – ответил Мартин напарнице. – Просто он выключился.
– Так включи снова. – Чемберс принялась копаться в сумочке, отчаянно пытаясь высвободить из запутанных проводов ножки складной треноги.
– Не работает, – бросил Мартин. – Нам нужен запасной паузер!
Заметив, что Янина продвигается бочком к двери, он завопил:
– Эй, остановись!
Янина швырнула ему в голову баночку флуоресцентного лака для ногтей.
– Ну–ка, получи!
Чемберс выхватила из сумки первое, что попалось под руку, и навела на Янину словно пистолет.
– Застынь! – ткнула она странного вида гаечным ключом в сторону Янины.
Та остановилась, выставив перед собой руки.
Мартин почесал голову:
– С твоей стороны это не очень вежливо.
– Что вы делаете в моей квартире?
– Эй, мы не причиним тебе зла, – взволнованно произнесла Чемберс. – Мы простые сборщики утиля. Не беспокойся, мы скоро уйдем.
– Утиля? Что это значит? Какого еще утиля?
– Собираем потраченное попусту время, – пояснил Мартин.
Янина пристально посмотрела на него.
– Вы свихнулись!
– Угу, он свихнулся, я свихнулась, и через минуту мы уберемся отсюда. Кстати, можешь присесть – так удобнее ждать.
Янина неторопливо подошла к кушетке и опустилась на нее.
– Что это у вас в чемоданчике?
– Время.
– Мартин...
– Вы крадете мое время?
– Не крадем, а перерабатываем. Ты тратишь его попусту.
– Поменьше говори, Мартин.
– Откуда вам известно, что я делаю со своим временем?
– Эти сведения публикуются, – Мартин заглянул в журнал. – С 22:03:29 по 22:14:12 красила ногти на ногах. С 22:14:13 по...
– Эй, дружок, я же просила помалкивать!
– ...по 22:20:07 глядела в пространство. С тех пор как ты ушла из стоматологического училища, подобных записей накопилось много. В 22:20:08 встречалась с фирмой «Временной утиль Ч & М». Он посмотрел на Чемберс. – Ох, дерьмо! Мы попали в ее временную линию.
Напарница побледнела:
– Это плохо. Надо действовать немедленно!
Янина нервно пискнула с кушетки:
– Знаете, я ничего и никому не скажу о том, что вы здесь были. В самом деле.
– Крестный Отец, – проговорила Чемберс.
– Не слишком ли круто? – отозвался Мартин.
– Он может послать кого–нибудь исправить ситуацию. Нам придется попросить у него о милости.
– Не убивайте меня!
– Что? – Чемберс и Мартин дружно уставились на Янину.
– Не убивайте меня... Клянусь, я ничего не скажу!
– Убить тебя? – переспросила Чемберс. – Мы не собираемся убивать тебя. Таким образом можно лишь ухудшить ситуацию.
Мартин повернулся к Чемберс:
– А что мы собираемся сделать с ней?
– Ну, не можем же мы просто оставить ее в измененной временной линии, так ведь?
– Это и есть ваша э... машина времени? – спросила Янина.
– Угу, – согласилась Чемберс, помахивая гаечным ключом. – И как она тебе?
– Ничего, здесь очень мило.
– Спасибо. Садись. – Чемберс указала на отвратного вида кушетку, обитую пледом и снабженную пристяжными ремнями. Подобрав с пола скомканный носок, Янина застыла в полной растерянности, пока Чемберс не выхватила его у нее и не зашвырнула в угол.
– Оставайся здесь, – велела она и присоединилась к Мартину у пульта. – Ты готов?
– В основном. – Мартин передал Чемберс ярко–розовый блистер. Она сняла с него языком таблетку, Мартин последовал ее примеру. Еще один блистер он подал Янине. – Положи на язык.
Янина спрятала руки за спину:
– Ой, нет. Я не собираюсь принимать ЛСД с вами, ребята. Ситуация–то достаточно странная... согласитесь.
– Ты слыхала когда–нибудь о ДзАМК, дзета–аминомасляной кислоте?
– Гм... на полном нуле.
К кушетке подошла Чемберс:
– Нечего церемониться! Дай ей эту проклятую таблетку.
– Она не хочет ее глотать.
Чемберс посмотрела на Янину.
– Должно быть, девушка хочет, чтобы ее гипоталамус лопнул?
– Ну ладно тебе, не надо пугать бедняжку. – Мартин опустился на кушетку возле Янины. – Не лопнет он. Просто вспухнет немного. А потом опять сожмется. Поэтому таблетку надо принять.
– Скажите мне, а что от нее будет?
Чемберс вздохнула:
– Тебе случалось сталкиваться с разницей в местном времени во время дальних перелетов?
Янина кивнула.
– Тогда тебе известно, как это действует на внутренние часы твоего тела. С путешествием во времени дело обстоит хуже. Оно превращает внутренние часы твоего тела в груду дымящихся пружин и шестеренок, испускающую к тому же жуткие вопли. А поскольку твои внутренние часы также управляют пищеварением, температурой тела и кучей других вещей, о которых в твоем времени еще только начинают догадываться...
– То есть заключенные в таблетке вещества защищают внутренние часы?
– Как правило.
– Чемберс!
– Всегда, – поправилась та. – В самом деле. Так что глотай, и все будет в порядке.
Янина взяла таблетку у Мартина, скептически осмотрела ее и только после этого поместила на язык.
– А вообще–то вкусно.
– Это глютамат, – пояснил Мартин.
– Вы уверены? Скорее, напоминает волшебную пыль2.
– Ерунда, – возразил Мартин, – простой глютамат.
Он вернулся на свое место за пультом управления и оттуда снова обратился к Янине:
– Наверное, тебе лучше пристегнуться. Иногда сильно трясет.
Стоя возле Янины в крошечном туалете корабля, Чемберс, стараясь скрыть нетерпение, спросила:
– Тебе уже лучше?
– Чуть–чуть. А мы действительно совершили прыжок во времени?
– Если я скажу «да», тебя снова вывернет наизнанку?
– Наверное, нет.
– Тогда – да.
– А знаешь, я сейчас действительно хочу домой.
– Понимаю, – кивнула Чемберс. – Мы как раз работаем над этим.
К ним присоединился Мартин, указавший в сторону носовой части корабля небольшим пылесосом:
– Ну, думаю, я уже навел там порядок.
– Простите за кушетку, – проговорила Янина.
– Чего там, – Мартин убрал пылесос. – Она видала и худшее.
Чемберс передала компаньону ключ:
– Займешься разъемами? Надо подзаправиться, и я хочу приступить к розыскам Крестного.
– О'кей, – согласился он и повернулся к Янине: – А тебе лучше пройти со мной. Даже небольшой моцион полезен в твоем состоянии.
Мартин направился вперед, а Янина тем временем выудила из кармана большую пачку жевательной резинки. Отправив в рот две пластинки, она предложила пачку Мартину.
– Бананово–ягодный пунш, – прочитал он. – И ты смеешь утверждать, что это мы принимаем странные химикалии?
Янина выхватила пачку из его рук.
– Их на шоу «Чокнутый арбуз» рекламировали, – заявила она. – В любом случае они вкуснее, чем ваш антиблев.
– Ну, тебе виднее. – Мартин открыл стыковочную панель и подсоединил воздух и энергию, а потом подтянул разъемы ключом.
– Ага, – протянула Янина, – значит, это не пистолет.
– Ты не права.
– Нет же. Это гаечный ключ.
– В будущем все инструменты имеют комбинированный характер, – проговорил Мартин, вводя с пульта состав атмосферы. – Это будет у нас ключ–пистолет–шпатель.
Он закрыл стыковочную панель.
Янина выдула пузырь.
– Дерррь... – не договорив, она наморщила нос: – А спичками сейчас положено вонять?
– О, нет, опять ты... – завопила Чемберс из главной каюты.
– Виноват–виноват–виноват... – протараторил Мартин.
– Как–нибудь ты переправишь всех нас на тот свет, – вознегодовала Чемберс.
Мартин открыл стыковочную панель и переключил атмосферный селектор с SO2 на О2.
– В свое оправдание могу сказать, – обратился он к Янине, – что деления на селекторе находятся слишком близко.
– «Временной утиль Ч & М», вы следующие. Куда и когда?
– Земля, – отрапортовал Мартин. – 37,8501 северной широты, 15,283...
Появившийся на экране монитора Гнор столкнул оператора с места в тот самый момент, когда Чемберс выпихнула Янину из поля зрения коммуникатора. Придерживая девицу одной рукой, она дала ей знак помалкивать – без особой нужды, потому что Янина вглядывалась в физиономию Гнора слишком увлеченно, чтобы издать даже звук.
