Михаил Достоевский - «Гроза». Драма в пяти действиях А. Н. Островского
Мы думаем, что если был перелом, то уж никак не в г. Островском, а в петербургской критике, которая вдруг в первый раз открыла поэзию в «Воспитаннице» и так обрадовалась своей находке, что тут же определила быть перелому в таланте автора, и стала доказывать, что он, автор, стоит уважения только за «Воспитанницу» и за «Грозу». Прежние же писания так себе, пустячки, поклонение славянофильству – много говорить о них нечего.
Вот в том-то и дело, что в прежних произведениях своих г. Островский настолько же славянофил, насколько и западник. Скажем более: если б он был самым крайним западником, он не мог бы иначе написать «Не в свои сани не садись», «Не так живи, как хочется», «Бедность не порок», не перестав быть художником и поэтом. Зачем навязывать автору такую философию, которой нет в его произведении? Неужели на основании только пословиц в заглавии?
Остановимся на этом обвинении, насколько позволяют нам пределы статьи этой. Критике не понравился Русаков[9] своей патриархальностию, особенным складом ума. Но все, что ни говорит этот человек, он говорит не ради проведения какой-нибудь внешней идеи, а потому только, что он Русаков и иначе говорить не может. У него нет ярлыка на лбу, он живой человек.
– Что это, Иванушка, – говорит он Бородкину, – как я погляжу, народ-то все хуже и хуже делается, и что это будет, уж и не знаю. Возьмем хоть из нашего брата: ну, старики-то еще туда и сюда, а молодые-то?.. на что это похоже?.. Ни стыда, ни совести, ведь поверить ничего нельзя, а уж уважения и не спрашивай. Нет, мы, бывало, страх имели, старших уважали. Опять эту моду выдумали! Прежде ее не было, так лучше было, право. Проще жили, ну и народ честней был. А то я, говорит, хочу по моде жить, по-нынешнему, а глядишь, тому не платит, другому не платит.
Бородкин. Все это, Максим Федотыч, от необузданности, а то и от глупости.
Русаков. Именно от необузданности. Бить некому! А то-то бы учить-то надо… Охо-хо, – палка-то по ним плачет.
Мы нарочно выписали самое резкое место в комедии. Но, Боже мой, разве подобные речи вы не слыхивали тысячу раз от очень умных и очень добрых простолюдинов. Неужели ж говорящие и думающие так непременно должны быть негодяи? Дело в том, что Русаков говорит и думает так, оттого что не приготовлен к многим жизненным вопросам. Но если судьба поставит его когда-нибудь лицом к лицу с ними и он должен будет, так или иначе, разрешить их, – он всегда разрешит их верно и гуманно. Тогда вдруг и глаза у него откроются, и мыслить он будет здраво. Он оттого, может быть, немного слишком любит старину, что вообще, по евангельскому слову, возлюбил много в жизни; а так как он человек темный, необразованный, непосредственный, то и не может вдруг, без особенной нужды, отстать от многих привязанностей и во всякое время ясно обсуживать явления жизни. Но несмотря на свою темноту, тот же Русаков выражает собою всю широкость, все всепрощение русской натуры. Когда дошло до дела, он сперва отталкивает, оскорбляет дочь, но тут же одумывается и укоряет себя. В русском человеке есть способность прямо подходить к истине и понять ее со всех сторон. Вместе с этой способностью он соединяет и всепримиряемость, т. е. способность простить даже злую, враждебную обстановку, если только в ней заключается истина. Это качество, присущее русскому народу, оправдывается всей его историей, начиная с Петра и до Петра. Оно составляет принадлежность славянского племени, весь залог его будущего развития; и это свойство русского человека, главного представителя славянского племени, впервые выражено у нас в искусстве г. Островским, в чем и состоит вся сила его таланта, вся заслуга его перед русскою литературой. Это-то и есть новое слово, сказанное г. Островским; мы не говорим уже о других его заслугах, напр., о том, что он первый открыл красоту в русской женщине, которая, после Татьяны,[10] осталась без выражения.
Теперь спрашивается: можно ли, на том только основании, что в пьесе Русаков человек добрый и с сердцем, заподозрить, что говорит он это не свои мысли, а мысли автора? Или не потому ли это славянофильская пьеса, что Вихорев, сопоставленный с ним, негодяй отъявленный? Что же из этого? Как что! да этот негодяй представляет запад, цивилизацию…
Но почему же он представляет запад, цивилизацию? Почему это не просто первый встречный прощелыга, бездельник, ищущий купеческих дочек с большим приданым и нужный только для хода пьесы? И в самом деле, будь он человек хороший, а не бездельник, пьесы бы не было. Где же у него ярлык, гласящий, что он не прощелыга, не негодяй, а представитель запада? В какой фразе он говорит или только проговаривается об этом? Какое постороннее лицо в комедии намекает на это? Вы напрасно будете искать в ней ответы на все эти вопросы. Их нет в ней. Ни одно слово в комедии не дает вам права утверждать, что одно лицо представляет в ней славянофильскую философию, а другое – лжемудрствующий запад.
Утверждать противное, видеть в таком пошлом безнравственном лице, мы не говорим уже представителя, а только намек на западную цивилизацию, значило бы не только усомниться в уме автора, но и нанести ему жестокую обиду. Каким бы крайним славянофилом он ни был, по мнению западников – предположим это – он все-таки не стал бы бороться с их учением таким нечистым образом, такою громадною и неудачною клеветою. Этого люди умные, люди с сердцем никогда не делают. Такое обвинение, хотя и пущенное в автора среди самого, разгара борьбы славянофилов с западниками, заявило только крайнее увлечение партии. Русаков его никогда ни одним словом не оскорбил ни науки, ни просвещения. У автора это прекрасный тип русского человека, хотя и необразованного и в низкой доле, тип, созданный впервые так смело и положительно в нашей литературе. После гоголевских отрицаний это было, конечно, дерзостью в глазах критики. Человек необразованный, какой-то купец, какого-то уездного городишка, старик, которому (о, преступление) нравится более его старое время, чем настоящее, осмелился предстать на суд критики, созданный со всею полнотою жизни, а главное, не с неумытым каким-нибудь рылом, не комическим брюханом, изрыгающим невежественную хулу на все прекрасное в жизни, а с чистым, любящим сердцем, с натурой доброй, открытой и честной, со всеми милыми подробностями своего мирного житья – этого не могли постичь и простить западники того времени.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Выражение «гостинодворский Коцебу» появилось в эпиграмме Н. Ф. Щербины (1821–1869) «Четверостишие, сказанное близорукой завистью» (1853):
Со взором пьяным, взглядом узким,
Приобретенным в погребу,
Себя зовет Шекспиром русским
Гостинодворский Коцебу.
А. Ф. Коцебу (1761–1819) – немецкий драматург, автор верноподданнических пьес. «Обличителем русских самодуров» провозгласил Островского Добролюбов.
2
Имеется в виду статья Н. Ф. Павлова и, вероятно, отзывы Панаева и Дудышкина (см. наст. издание).
3
Речь идет о журнале «Русская беседа», издававшемся в Москве в 1856–1860 гг., который, действительно, был органом славянофилов.
4
В критическом духе об указанных пьесах Островского писали в «Современнике» Н. Г. Чернышевский и анонимный рецензент «Отечественных записок» (вероятно, Дудышкин).
5
«Москвитянин» – журнал славянофильского направления, издававшийся в 1841–1856 гг. В нем восторженно писали об Островском А. Григорьев, Е. Эдельсон и др. С 1850 г. сам Островский входил в так называемую «молодую редакцию» «Москвитянина».
6
Речь идет о статье А. Григорьева «Русская литература в 1851 году» (Москвитянин. 1852. № 4), в которой критик, по поводу напечатанной в том же номере журнала комедии «Бедная невеста», писал о «новом слове», «новых надеждах для искусства». И впоследствии Григорьев не раз давал сходные оценки творчества Островского.
7
Перечислены персонажи комедии «Доходное место» (1856).
8
Авдотья Максимовна (Дуня) – героиня комедии «Не в свои сани не садись» (1852); Груша – героиня драмы «Не так живи, как хочется» (1854).
9
Русаков – персонаж комедии «Не в свои сани не садись».
10
