Владимир Набоков - Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина
(2) Помета справа на полях рукописи (ПБ 18, л. 4) «Путешествия Онегина», в настоящее время хранящейся в ПД, в Ленинграде.
На этой странице V строфа зачеркнута; помета на полях переносит ее «В X песнь». Вопрос о ее возможном местоположении я обсуждаю в моих коммент. к Десятой главе, XVIII, последнее замечание.
(3) Запись в дневнике Вяземского (19 дек. 1830 г.).
17 дек. 1830 г. (т. е. через два месяца после сожжения «Десятой Песни») Пушкин посетил Вяземского в его усадьбе Остафьево (расположенной в пяти милях от Подольска, в Московской губернии) и прочитал ему, вероятно, по памяти, как свидетельствует Вяземский, несколько строф «о 1812 годе и следующих. Славная хроника». Далее в той же записи Вяземский цитирует две строки из Десятой главы (XV, 3–4):
У вдохновенного Никиты,
У осторожного Ильи,
таким образом, дополняя строку 4, которую наш поэт не привел в своей зашифрованной записи (она будет рассмотрена далее), и либо неправильно цитируя строку 3, либо (что более вероятно) цитируя ее, как прочитал ему Пушкин, т. е. в отличающемся от зашифрованного им текста виде.
(4) Письмо Александра Тургенева, написанное 11 авг. 1832 г. (вероятно, по новому стилю) из Мюнхена, брату Николаю в Париж. Это письмо опубликовано В. Истриным в «Журнале Министерства народного просвещения», новая серия, ч. XLIV (С.-Петербург, март 1913), с. 16–17. Оно содержит следующий отрывок:
«…Есть здесь и еще несколько бессмертных строк о тебе: Александр Пушкин не мог издать одной части своего Онегина, где он описывает путешествие его по России, возмущение 1825 года и упоминает, между прочим, и о тебе:
Одну Россию в мире видя,
Преследуя свой идеал,
Хромой Тургенев им внимал —
[т. е. членам тайного общества]: Я сказал ему, что ты и не внимал им, и не знавал их.
И плети рабства ненавидя,
Предвидя в сей толпе дворян
Освободителей крестьян».
(Это Десятая глава, XVI, 9–14; вместо «преследуя» и «плети рабства» в пушкинском черновике даны соответственно, «лелея в ней» и «слово: рабство»; раз другого источника нет, мы можем рассматривать эту цитату лишь как вариант и должны считать пушкинский черновик основным текстом).
Обратимся теперь непосредственно к таинственной главе.
Рукописные фрагменты Десятой главы, созданные осенью 1830 г. в Болдине, — это ряд строк, относящихся к восемнадцати последовательным строфам. Наш поэт не пронумеровал эти строфы. Я нумерую их, как проделал это с «Путешествием Онегина» и вычеркнутыми стихами, чтобы легче было их комментировать.
Следующие отрывки Десятой главы сохранились в оригиналах рукописи (их я описываю в конце моих комментариев к главе; см. Дополнение к комментариям «Десятой главы»):
Тайнопись (ПД 170), содержащая первую и вторую строки I–X и XII–XVII строф; третьи строки I–IX и XI–XVII строф; четвертые строки I–IV, VI–IX и XI–XIII строф и пятые строки IV, VI, VIII, XI строф.
Черновые наброски (ПД 171) строф XVI (практически полной), XVII (ее концовка, начиная со строки 9 и далее, с трудом поддается расшифровке и не завершена) и XVIII (ее концовка, также от строки 9 и далее, еще более отрывочна).
Здесь дана реконструкция этих фрагментов (я заключил зачеркнутое в угловые скобки, а в квадратные — мои собственные предположения или вопросы; я не заключал в квадратные скобки, как в тайнописи, слова или части слов, которые Пушкин намеренно опустил, — причина этого не вызывает сомнения; я также добавил строку 4 из XV строфы, процитированную Вяземским).
IВладыка слабый и лукавый
Плешивый щеголь, враг труда
Нечаянно пригретый славой
Над нами царствовал тогда
Его мы очень смирным знали
Когда ненаши повара
Орла двуглавого щипали
У Бонапартова шатра
Гроза 12 года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль Русский Бог
Но [Бог?] помог — стал ропот ниже,
И скоро силою вещей
Мы очутилися в Париже,
А русский царь — главой царей.
Моря достались Албиону…
................................................
...............................[царь жирел]
И чем жирнее, тем тяжеле,
О русский глупый наш народ,
Скажи, зачем ты в самом деле
[Терпел царей из рода в род?]
...........................................
[Авось,]...............................
Авось, о Шиболет народный!
Тебе б я оду посвятил,
Но стихоплет великородный
Меня уже предупредил.
Авось дороги нам исправят…
Авось аренды забывая,
Ханжа запрется в монастырь
Авось по манью Николая
[Их] семействам возвратит Сибирь
[Их сыновей]…
...........................................
14 …[Наполеон].
Сей муж судьбы, сей странник бранный,
Пред кем унизились цари
Сей всадник, Папою венчанный
Исчезнувший как тень зари
Измучен казнию покоя
[Осмеян прозвищем героя]…
Тряслися грозно Пиренеи
Волкан Неаполя пылал
Безрукий князь друзьям Мореи
Из Кишинева уж мигал.
Я всех уйму с моим народом! —
Наш царь в покое говорил…
...................................
...................................
А про тебя и в ус не дует
Ты, Александровский холоп
Кинжал Л[увеля], тень Б[ертона]
<не>…
Потешный полк Петра Титана
Дружина старых усачей
Предавших некогда тирана
Свирепой шайке палачей.
Россия присмирела снова,
И пуще царь пошел кутить,
Но искра пламени иного
Уже издавна, может быть…
У них <свои бывали> сходки,
Они за чашею вина
Они, за рюмкой русской водки…
Витийством резким знамениты,
Сбирались члены их семьи
У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи…
Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои Ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Одну Россию в мире видя
Лаская в ней свой идеал
Хромой Тургенев им внимал
И слово рабство ненавидя
Предвидя в сей толпе дворян
Освободителей крестьян.
Так было над Невою льдистой,
Но там, где ранее весна
Блестит над Каменкой тенистой
И над холмами Тульчина,
Где Витгешптейновы дружины
Днепром подмытые равнины
И степи Буга облегли,
Дела иные уж пошли.
Там П[естель] [не поддающееся расшифровке слово] для тиранов
И рать… набирал
Холоднокровный генерал,
И [три неразборчивых слова]
И полон дерзости и сил,
…торопил.
Сначала эти заговоры
Между Лафитом и Клико
<Лишь были> дружеские споры
И не <входила> глубоко
В сердца мятежная наука,
<Все это было только> скука,
Безделье молодых умов,
Забавы взрослых шалунов…
Далее следуют комментарии к вышеприведенным фрагментам «Десятой главы».
I
Владыка слабый и лукавый
Плешивый щеголь, враг труда
Нечаянно пригретый славой
4 Над нами царствовал тогда
1 Владыка. Сокращение (Вл —), использованное Пушкиным в Десятой главе, предполагает две, и только две, возможности: «Властитель» или «Владыка». Я предпочитаю второе слово, ибо оно благозвучнее (поскольку позволяет избежать столкновения согласных на стыке слов «властитель» и следующего за ним «слабый»), а также потому, что Пушкин использовал слово «владыка» с тем же смыслом и прежде — в оде «Вольность» (1817), строки 37–38:
Владыки! вам венец и трон
Дает Закон — а не природа…
А также в строках 2, 7, 33 и 53 в стихотворении, состоящем из шестидесяти ямбических строк; оно написано в декабре 1823 г., начинается словами «Недвижный страж…» и содержит десять строф, из них строка 5 — трехстопник, а остальные — шестистопники, со схемой рифмовки aabeeb (в этом стихотворении ещё несколько тем, родственных Десятой главе — см. коммент. к строфам VIII и IX, а «владыка» — Александр I); а также в «Анчаре», сочиненном 9 нояб. 1828 г., где в строках 31–32 сказано:
