Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"
1 …робертов [род, пад. мн. ч. слова роберт]… — По-английски rubber. Происхождение этого слова неясно, его употребление по отношению к иным играм и спорту восходит к XVI в. Во времена Пушкина французы говорили robre, a немцы — Robber. Загадочное т, которое наводит на ложную этимологию русского слова XVIII в. «роберт», на самом деле, думаю, является следствием голландского искажения слова «rubber»: een robbertje whisten.
8 Брегет. — См. коммент. к гл. 1, XV, 13.
13 Как ты, божественный Омир… — В старомодной русской поэтической речи «Гомер» звучал как Омир. В других местах поэт использует правильное Гомер. Ранее (1818–1820) он писал совершенно на французский лад — Омер. См. «Руслан и Людмила», песнь IV, стихи 147–153:
Я не Омер в стихах высоких
Он может воспевать один
Обеды греческих дружин,
И звон, и пену чаш глубоких.
Милее, по следам Парни,
Мне славить лирою небрежной
И наготу в ночной тени.
«Божественный» — также галлицизм, а упоминание о Гомеровых пирах — общее место в литературе. Ср. у Байрона в «Дон Жуане». XV, LXII, 3–6:
…but what Muse since Homer's able
(His feasts are not the worst part of his works)
To drow up in array a single day-bill
of modern dinners?..
(…но что Муза, если Гомер может
(Пиры далеко не худшая часть его сочинений)
Описать все разнообразие дневного меню
Современных обедов?..)
А у Вольтера в «Орлеанской девственнице» песнь X:
…tous ces auteurs divins,
…ce bavard'Homare
………………………………
Ne manquent point…
L'occasion de parler d'un repas.[645]
Если, как принято считать, загадочный греческий поэт Гомер жил примерно в IX в. до н. э., то Пушкин промахнулся на четыре столетия, разделив заблуждения ученых своего времени.
XXXVII, XXXVIII
Две следующие пленительные строфы появились только в отдельном издании четвертой и пятой глав 1828 г. Из-за нежного (хотя и совершенно неуместного) упоминания Истоминой (см. коммент. к гл. 1, XX, 5—14), Пушкин, будучи к 1833 г. уже женатым человеком, опустил эту строфу и ее продолжение в полных изданиях.
XXXVII
В пирах готов я непослушно
С твоим бороться божеством;
Но признаюсь великодушно,
4 Ты победил меня в другом:
Твои свирепые герои,
Твои неправильные бои,
Твоя Киприда, твои Зевес,
8 Большой имеют перевес
Перед Онегиным Холодным;
Пред сонной скукою полей,
Перед Истоминой моей;
12 Пред нашим воспитаньем модным,
Но Таня (присягну) милей
Елены пакостной твоей.
В исправленном черновике (2370, л. 39 и 38 об,) есть следующий вариант стихов 10–12:
Пред бригадирш<ею> моей,
Пред скукой <северных> полей,
Пред нашим воспитаньем модным.
Бригадирша — госпожа Ларина, вдова бригадира (см. гл. 2, XXXVI, 13). Это слово носило несколько обидный оттенок (хотя здесь употребляется вполне благожелательно) после появления комедии Фонвизина «Бригадир» (написанной в 1766 г. и опубликованной в 1786 г.), где бригадирша Акулина была представлена как прижимистая и чудовищно невежественная женщина, безжалостная к крепостным и готовая ради денег, по словам ее сына, «вытерпеть горячку с пятнами».
XXXVIII
Никто и спорить тут не станет,
Хоть за Елену Менелай
Сто лет еще не перестанет
4 Казнить Фригийский бедный край;
Хоть вкруг почтенного Приама
Собранье стариков Пергама,
Ее завидя, вновь решит
8 Прав Менелай, и прав Парид.
Что ж до сражений, то немного
Я попрошу вас подождать:
Извольте далее читать;
12 Начала не судите строго;
Сраженье будет. Не солгу,
Честное слово дать могу.
XXXIX
Но чай несут: девицы чинно
Едва за блюдечки взялись,
Вдруг из-за двери в зале длинной
4 Фагот и флейта раздались.
Обрадован музыки громом,
Оставя чашку чаю с ромом,
Парис окружных городков,
8 Подходит к Ольге Петушков,
К Татьяне Ленский; Харликову,
Невесту переспелых лет,
Берет тамбовский мой поэт,
12 Умчал Буянов Пустякову,
И в залу высыпали все,
И бал блестит во всей красе.
3 в зале; 13 в залу. — Не знаю, обращал ли кто-нибудь внимание на то, что найти эквивалентные названия для комнат дома в разных языках бывает до странности затруднительно. Русская зала происходит от немецкого Saal и французского salle, и уникально это русское слово тем, что оно может соответствовать всем трем родам (зал, зала, зало). Оно значит «комната для собраний», отличаясь от салона или же гостиной большей просторностью или, как в данном случае, длиною. В ней мебель (позолоченные кресла, напольные часы, консоли и т. п.) томится вдоль стен, словно дурнушки на балу, чтобы дать место танцующим. Это нечто среднее между music room (комнатой для музицирования) и обычной ballroom (бальной комнатой). Слово «зал» может означать также концертный или театральный зал.
6—7 Парис окружных городков… — Вместо Париса (сына Приама, любимчика Афродиты, возлюбленного Елены) в отвергнутой беловой рукописи находим Дюпора — Louis Duport (1781–1853), первоклассный французский танцовщик, который (как с явным неудовольствием сообщает La Grande Encyclopédie, vol. XV, «покинул Оперный театр и тайно уехал из Парижа в 1808 г., презрев свои ангажементы, дабы выступать в Петербурге», где он и протанцевал с успехом до 1812 г. Пушкин поменял Дюпора на Ловласа, пока не нашел Париса — имя, звучащее в моем переводе двусмысленно{130} (не то что в русском, где столица Франции называется Париж).
12 …Пустякову… — Поскольку в русском языке отсутствуют понятия Miss и Mistress, остается неясным, имеется в виду дама или же девица Пустякова. По логике вещей это должна быть дочь Пустякова, Miss, но в строфе XXVI, 1–2, где появляется чета Пустяковых, ни о какой дочери упоминания нет; к тому же было бы вполне в духе комедийного жанра вручить в партнерши распутнику Буянову дородную мадам Пустякову.
***
Черновики этой строфы, как и строф XL–XLV, утеряны.
XL
В начале моего романа
(Смотрите первую тетрадь)
Хотелось вроде мне Альбана
4 Бал петербургский описать;
Но, развлечен пустым мечтаньем,
Я занялся воспоминаньем
О ножках мне знакомых дам.
8 По вашим узеньким следам,
О ножки, полно заблуждаться!
С изменой юности моей
Пора мне сделаться умней,
12 В делах и в слоге поправляться,
И эту пятую тетрадь
От отступлений очищать.
3 Альбана... — Альбан — французская форма от Альбано или Альбани. Франческо Альбани — второстепенный итальянский художник (1578–1660), был чрезвычайно популярен в XVIII в. Приторный и притворный скромник, он набил себе руку на однообразных мифологических сюжетах в псевдоклассическом духе, во вкусе эпохи «Разума», а поскольку он никогда не изображал ни балов, ни каких-либо иных современных сюжетов, то упоминание его имени здесь можно объяснить либо тем, что Пушкин припомнил вдруг какую-нибудь «Vénus procédant à sa toilette»[646], которая могла натолкнуть его на сравнение в гл. 1, XXV, 12 (см. коммент.), или просто взял наугад имя знаменитого в ту пору художника. Следуя идеалам рококо, французские писатели XVIII в. ставили Альбано наравне с Рафаэлем (любимцем XIX в) и даже называли его «l'Anacréon de la peinture»[647]. Бездарные гравюры его картины «Phoebus conduisant son char»[648] все еще украшают меблированные комнаты центральной Европы.
Печальная участь Альбано являет собой один из наиболее поразительных примеров поблекшей славы. Сегодня его почти не вспоминают, а европейская литература XVIII и начала XIX столетия полнится ссылками на его имя. Могу привести лишь несколько:
