Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"
2, 13 …ручей… — Несмотря на то что Пушкин сообщает этому слову необычайно широкий смысл (ср. «рев» кавказских «ручьев» в «Путешествии Онегина», вариант ХIIс, 8), думаю, что здесь мы имеем дело с превращениями, присущими снам: романтический яростный поток, что шумит в строфе XI, влился в строфу XII чахлым ручейком, уже знакомым нам по ларинским окрестностям (гл. 3, XXXVIII, 13), не удивив при этом сновидицу.
8 Татьяна ax! — Этот вскрик — еще одно тонкое напоминание о бешеном бегстве Татьяны к ручью в гл. 3, XXXVIII (см. мой коммент. к Ах! в стихе 5).
14 …и что ж? — Риторическая фигура, означающая здесь: «И что же, вы думаете, произойдет теперь?» Ср. гл. 5, VII, 1.
XIII
Она, взглянуть назад не смея,
Поспешный ускоряет шаг;
Но от косматого лакея
4 Не может убежать никак;
Кряхтя, валит медведь несносный;
Пред ними лес; недвижны сосны
В своей нахмуренной красе;
8 Отягчены их ветви все
Клоками снега; сквозь вершины
Осин, берез и лип нагих
Сияет луч светил ночных;
12 Дороги нет; кусты, стремнины
Метелью все занесены,
Глубоко в снег погружены.
3 …от косматого лакея… — В XIX в. (почти на всем протяжении его) среди юных дам благородного происхождения было принято прогуливаться со своею гувернанткой или dame de compagnie[612] в сопровождении ливрейного лакея. Еще в 1865 г. у Толстого в «Анне Карениной» (ч. I, гл. 6) перед нами предстает маленькая княжна Китти Щербацкая (одна из внучек Татьяны), прогуливающаяся по Тверскому бульвару в Москве с двумя своими старшими сестрами и Mlle Linon, причем все четверо «в сопровождении лакея с золотой кокардой на шляпе». Для передачи значения эпитета «косматый» можно позаимствовать шекспировского «rugged Russian bear»[613] («Макбет», III, IV, 100).
12 …стремнины… — Забавно, что даже русская зима пришла к Пушкину через французских поэтов или через английских во французском переложении. В данном случае приходит на ум «Зима» Томсона, стихи 300–301: «…гигантские стремнины, / Разглаженные снегом…»
13 …занесены… — То же самое слово повторяется в строфе XV, 8 (занесен).
XIV
Татьяна в лес; медведь за нею;
Снег рыхлый по колено ей;
То длинный сук ее за шею
4 Зацепит вдруг, то из ушей
Златые серьги вырвет силой;
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок;
8 То выронит она платок;
Поднять ей некогда; боится,
Медведя слышит за собой,
И даже трепетной рукой
12 Одежды край поднять стыдится;
Она бежит, он всё вослед,
И сил уже бежать ей нет.
6 …в хрупком снеге… — Принятая форма предложного падежа — в снегу. Хрупкий обычно означает «ломкий». Но здесь это слово образовано от глагола «хрупать», то есть издавать хрустящий, трескучий звук.
Вяземский в стихотворении «Первый снег» (см. цитату в коммент. к гл. 5, III, 6) использует для снега тот же эпитет. См. также у Крылова в его восхитительной и поэтичной басне «Мот и ласточка» (1818; «Басни», кн. VII, № IV, стихи 19–22):
…опять… отколь взялись морозы;
По снегу хрупкому скрыпят обозы;
Из труб столбами дым, в оконницах стекло
узорами заволокло…
И еще в двух описаниях зимы (в гл. 1, XXXV, 8—11 и гл. 5, I, 9) Пушкин повторяет эти два крыловcких образа — дым и морозные узоры.
XV
Упала в снег; медведь проворно
Ее хватает и несет;
Она бесчувственно-покорна,
4 Не шевельнется, не дохнет;
Он мчит ее лесной дорогой;
Вдруг меж дерев шалаш убогой;
Кругом всё глушь; отвсюду он
8 Пустынным снегом занесен,
И ярко светится окошко,
И в шалаше и крик, и шум;
Медведь промолвил: «Здесь мой кум:
12 Погрейся у него немножко!»
И в сени прямо он идет,
И на порог ее кладет.
1—3 …проворно… покорна… — Эта рифма кажется предвестницей столь же неточной рифмы из строфы XLIV: задорный… проворно (см. коммент. к гл. 5, XLIV, 3).
Варианты
9—10 Подготавливая издание 1838 г., Пушкин записал (ПД 172):
И вот стучит медведь в окошко,
И в шалаше раздался шум…
Издание 1828 г. дает (стих 10):
И в шалаше ужасный шум…
XVI
Опомнилась, глядит Татьяна:
Медведя нет; она в сенях;
За дверью крик и звон стакана,
4 Как на больших похоронах;
Не видя тут ни капли толку,
Глядит она тихонько в щелку,
И что же! видит… за столом
8 Сидят чудовища кругом:
Один в рогах, с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
12 Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полу-журавль и полу-кот.
4 Как на больших похоронах… — Возможно, воспоминание о похоронах онегинского дяди (гл. 1, LIII), о которых Татьяна слышала от кого-то из присутствовавших там. Имеются в виду шумные поминки, пир, следующий за погребением.
7 И что же! видит… за столом… — Так в издании 1837 г., вместо: И что же видит?… за столом.
14 Полу-журавль и полу-кот. — Ср. у госпожи де Сталь о Фаусте («De l'Allemagne», pt. II, сh. 23): «Мефистофель ведет Фауста к ведьме, которая командует зверями, наполовину обезьянами и наполовину котами».
Весьма странно, что Шлегель, помогавший госпоже Сталь в ее трудах, не поправил этой странной ошибки. Животное, описанное Гете в сцене «Hexenküche»[614], не имеет ничего общего ни с «котом», ни с «полу-котом»; это всего лишь африканская длиннохвостая обезьяна{119} (Cercopithecus), eine Meerkatze[615].
Варианты
Судя по исправлениям в черновиках (2370, л. 83–83 об.) и в беловой рукописи (ПБ 14), у Пушкина были немалые сложности в выборе своих зверей. (См. также вариант XVII.)
9—10 Отвергнутые чтения (2370, л. 83):
Иной в рогах с медвежьей мордой;
Другой с мышиной головой…
10 Беловая рукопись:
Другой с ослиной головой…
12 Отвергнутое чтение (там же):
…тигра гривой [sic]…
Там крысьи лапки…
Там ястребиный нос…
Там красный глаз…
Беловая рукопись:
Здесь шевелится хобот гордой…
13 Отвергнутое чтение (там же):
Здесь рыба с лапками…
14 Черновик (там же):
Полу-журавль и полу-крот.
XVII
Еще страшней, еще чуднее:
Вот рак верхом на пауке,
Вот череп на гусиной шее
4 Вертится в красном колпаке,
Вот мельница вприсядку пляшет
И крыльями трещит и машет;
Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,
8 Людская молвь и конский топ!31
Но что подумала Татьяна,
Когда узнала меж гостей
Того, кто мил и страшен ей,
12 Героя нашего романа!
Онегин за столом сидит
И в дверь украдкою глядит.
1 Еще страшней, еще чуднее… — Этот стих обнаруживает забавное сходство с фразой «Curiouser and Curiouser»[616] из второй главы «Приключений Алисы в Стране Чудес» Льюиса Кэрролла (1865).
3—4 Вот череп на гусиной шее /Вертится в красном колпаке… — Соблазнительно усмотреть здесь воспоминание об арзамасских обедах 1817–1818 гг. См. коммент. к гл. 5, X, 6 и гл. 8, XIV, 13.
5 Вот мельница вприсядку пляшет… — Томашевский («Временник Пушкинской комиссии». М., 1936, II) опубликовал карандашный рисунок Пушкина — ветряная мельница из Татьяниного сна и танцующий скелетик. Рисунок сделан на пушкинском экземпляре отдельного издания четвертой и пятой глав. Лопасти ветряной мельницы по-русски называются крыльями.
