Джордж Локхард - Наша фантастика № 2, 2001
Как на грех, пьяному случается докопаться до тех неприятных идей, которые он же на трезвую голову припрятал от самого себя поглубже. Копнул, где не надо, и Медведь. Набрал номер Жеребца, поздоровался…
— Ты это… к тебе моя Света приходила?
— Не понимаю.
— Что ты там не понимаешь? Она с тобой… ну… договаривалась?
— О чем, Медведь? Ты пьяный, что ли?
— Да, — выдавил Меньшов и повесил трубку. Переживать он будет потом. А сейчас его тяжелой головы хватало только на одну простенькую констатацию: «Подставить меня хотела Жеребцу. Чтоб я ее красавчика не зашиб».
Тут у него полились ручьем пьяные слезы. Вот стерва! Вот же стерва…
Адвокат — самая цивилизованная профессия. Так им говорил лектор по курсу гражданского права. Меньшов знал, что даже самый лучший боец встречает старость тяжело. Поединщики в любом случае выходят в тираж задолго до пенсии, а искусство откладывать деньги на будущее в России как-то не привилось. Искать новую работу необходимо, пока ты еще на коне, пока денежки водятся в кармане, пока свежи связи в юридической среде. Вот Меньшов и учится на адвоката. На совесть учится, в слабаках и здесь не ходит. Сейчас заказов берет уже не так много, как прежде, а через годик и вовсе положит меч. Присмотрено ему местечко, не особенно денежное, молодой все-таки, но надежное и навырост. Знакомые приличные люди, пыль им вытирать не станут. Еще увидит Светка, кого она променяла на своего красавчика распоротого. Месяц минул… Впрочем, не стоит думать о ней. Неконструктивные эмоции…
Гильдия имела право путать его планы. В свой черед Меньшова отправляли на процесс защищать права той стороны, которая не имела средств нанять бойца. Место в реестре покуда терять не резон, так что Медведь не отказывался.
В этот раз ему прислали заявку на бой в неравном деле. Мелкое издательство защищало свои права против могучих риэлторов. Странно, что судья объявил тяжбу спорной, да еще выпросил у Гильдии государственного поединщика из лучших, из ветеранов. Чем-то ему риэлторы не приглянулись, от большой, наверное, взятки отказался.
Меньшов приехал на суд, пребывая в некотором удивлении. Оппоненты не попытались предложить ему денег. Хотя знали, наверное, кто он и что он. Откуда такая уверенность? Что там за костолом припасен? Удав на Кубе, Малыш в запое, Вьюга уже не та. Вроде, больше некому… Со стороны умелец? Временно прописали в Гильдии какое-нибудь молодое дарование? Привозной из желтых? Ну-ну.
Зашел в секретариат подписать заявку. Девчонки, как одна, глядят на него, глаз не отворачивают. Кто-то с сочувствием, кто-то с усмешечкой. Видно, риэлторы со своим бойцом здесь уже были и какой-то у них заготовлен сюрприз особый.
— Сюрприз тебе, Медвежка, — говорит ему старшая, ставя штампик. Он ей всегда нравился. Хотела познакомиться… — Знаешь, кого припасли? Со своей стервочкой встретишься.
— С ке-ем? — не понял поначалу Меньшов.
— Со Светкой Медянниковой. Ты что, ты что?! Иди давай…
А ведь он ничего не сказал. И не сделал ничего. Только посмотрел на нее.
Медведь спустился на глубину. Ни на кого не глядя, переоделся прямо в зале. Черта с два он ей руку пожмет! Едва дождался гонга.
Она выходит в светлом обтягивающем трико. Волосы зачесаны на пробор, сверху обруч какой-то кожаный. Меч свой легкий, недлинный, похожий на акинак, из руки в руку перебрасывает. Картинно так перебрасывает, зайчиха косоглазая. Даже клички толковой не завела. Бедрами повиливает, хочет, чтобы Меньшов пожелал ее, так ему драться будет очень неудобно. Ну и как, он, Медведь, чувствует что-нибудь? Поднимается у него окаянная плоть? Ни черта не поднимается, одна только злость в душе. О! О! Смотри-ка, дура, кивает ему! Проиграй, мол, поделимся… Что эта зайчиха себе думала, когда согласилась идти против него?
Меньшов в ответ кивать не стал. Он почувствовал, как волной накатывает горячее боевое безумие. Меньшовская глотка издала низкий утробный рокот. Светлана вздрогнула, в глазах ужас, ужас в полный рост, мертвая безнадежность. Неужто верила в свое плотское обаяние? Женщина заняла такую позицию, чтобы судейские не расслышали ее слов:
— Мишка, мы цивилизованные люди…
Дура, всегда она путала жизнь там, наверху, и здесь, на глубине.
Меньшов ей так же тихо цедит:
— Ну уж нет. Поквитаемся сполна, любимая…
Юлия Вересова
ВСТРЕЧНЫЙ ОГОНЬ
Лена сделала над собой усилие — и проснулась. Она научилась этому уже давно — года три или четыре назад. А что прикажете делать? Когда живешь рядом с такой чертовкой, волей-неволей приходится принимать какие-то контрмеры. Тут научишься чему угодно!
Лена открыла глаза, резко села в кровати и громко, раздельно произнесла:
— На-до-е-ло.
В соседней комнате послышался шорох. Через мгновение сестра стояла в дверях и смотрела на Лену, виновато улыбаясь. Ишь ты, какая смирная! Ага, как же! Так она и поверила в это чистосердечное раскаяние. Притворщица!
По-настоящему злиться на сестру Лена не могла, но тон с ходу взяла самый строгий:
— Ты опять за свое? Бессовестная! Хоть бы глаза отвела для приличия! Прекрати свои штучки. Поняла? И дай мне, наконец, спокойно поспать.
— Лен, не обижайся, пожалуйста. Просто… у тебя всегда так интересно!..
— Слушай меня внимательно. Мне НЕ НРАВИТСЯ, когда кто-то лазает по моим мозгам. Даже если этот кто-то — моя родная сестра.
Несколько секунд они смотрели друг дружке в глаза. А потом не выдержали — звонко и весело расхохотались.
— Ну, ведьма!.. Так и перекрестила бы тебя! — Лена с трудом выговаривала слова от смеха. — Брысь отсюда! Я ведь и правда спать хочу.
И зарылась лицом в подушку.
1— Слышь, Серый, к чему снятся обнаженные рыжие красавицы?
— Чего-о-о? Опять издеваешься?
Сережа Тополев — невысокий плотный юноша с флегматичным характером — к любым словам старшего товарища относился с подозрением. Юрка поступил в институт уже после армии. Сейчас, к концу четвертого курса, ему было двадцать пять лет, и он не упускал случая подшутить над мелюзгой. Хотя, надо признать, шутки его были по большей части добрыми и безобидными.
— И что же делала, сын мой, в твоих сновидениях девица сия? — с комичной серьезностью вступил в разговор Ваня Хохлов, единственный человек в группе, кого Юркина манера общения не смущала и не шокировала. — Все сказывай, без утайки. Не вводила ли во грех?
— Вводила, отче, еще как вводила, — в тон ему запричитал Юра, — насилу отмахался…
Пятеро студентов сидели на скамейке в городском парке, наслаждаясь свободой (из-за срочного заседания кафедры отменили последнюю пару) и ласковым майским солнышком.
Юра Локшин потянулся до хруста в суставах и разнеженно, мечтательно продолжал:
— Не, мужики, я серьезно. Приходит какая-то, не первый раз уже. То в кринолине явится, то в лохмотьях, то в чем-то древнеегипетском. А сегодня — и вообще без ничего. Из моря вышла. В Афродиту поиграть решила.
— Ну, это не к добру! — сочувственно протянул Иван. — Сопромат завалишь, как пить дать.
— И что, действительно такая красавица? — раздался чей-то заинтересованный голос.
— Гм… Не знаю даже, как и сказать. Волосы, конечно, эт-то что-то! Густые, длинные — до пояса, не то что рыжие, а прямо оранжевые, как апельсин. Кожа белая-белая, как будто отродясь на солнце не выходила. А остальное… Глаза небольшие, губы тонкие, нос длинноват. Скулы, пожалуй, слишком выступают… В общем, разглядываешь все по отдельности — ничего особенного. Но все вместе — мама родная! Не поверите, но никогда такой девчонки не видел! — Юра откинулся на спинку скамьи, запрокинул голову и блаженно улыбнулся. — Высокая… Ноги — от самых ушей… А худющая до чего! Вы бы видели!..
— Ты на себя посмотри, Шварценеггер! — не упустил случая съязвить Ваня Хохлов.
Ребята чуть не попадали от смеха.
Юрины высокий рост и худоба в группе уже вошли в поговорку. Удивительно, как ему до сих пор не надавали всяческих прозвищ.
— Юр, посмотри-ка, не эта случайно?
И правда, по узкой тенистой аллее от них удалялась высокая, невероятно худенькая девушка с копной огненно-рыжих волос, одетая в белую гипюровую блузку и очень короткую темно-вишневую юбку.
Смех перерос в гомерический хохот.
И тут девушка на мгновение обернулась.
Она была уже далеко, в нескольких десятках метров от них. Однако зрение у Юры было отменное.
Все его благодушие как рукой сняло. С ошалевшими глазами он вскочил, бросил ребятам: «Вы тут без меня не скучайте!» — схватил сумку с тетрадками и в следующее мгновение уже мчался вслед за прекрасной незнакомкой, на бегу обрывая ветки недавно распустившейся сирени.
