Уолтер Айзексон - Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная
Застенчивый квакер ничего не сказал. Но Зильберштейн продолжил: “Не будьте таким скромным, Эддингтон!”
И тогда Эддингтон отреагировал: “Наоборот. Мне просто интересно, кто этот третий”30.
Эйнштейн с Чарли Чаплином и Эльзой в Голливуде
Глава двенадцатая
Слава. 1919
“Весь свет искривлен”
Теория относительности Эйнштейна (по-другому она называется “релятивистская механика”) триумфально ворвалась в сознание измученных войной людей, утолив их жажду познания истины, выходящей за рамки повседневного опыта. Не прошло и года после окончания жестоких боев, как появилось сообщение, что справедливость теории немецкого еврея доказана английским квакером. “Ученые, принадлежащие к двум враждующим народам, опять работают вместе, – ликовал физик Леопольд Инфельд. – Похоже, начинается новая эра”1.
Седьмого ноября лондонская The Times сообщала, что потерпевшие поражение немцы вытребованы в Париж, где им предстоит выслушать от англичан и французов условия мирного договора. Но в том же номере, на первой странице была статья, у которой было целых три заголовка:
РЕВОЛЮЦИЯ В НАУКЕ
НОВАЯ ТЕОРИЯ ВСЕЛЕННОЙ
ОТ ИДЕЙ НЬЮТОНА НЕ ОСТАЛОСЬ КАМНЯ НА КАМНЕ
“Научные представления о строении Вселенной следует изменить”, – говорилось в газете. Подтвержденная недавно теория Эйнштейна “потребует новой философии Вселенной, философии, которая отметает практически все, до сих пор считавшееся установленным”2.
The New York Times подхватила эту историю двумя днями позже3. Не имея в Лондоне корреспондента, знакомого с естественными науками, газета поручила написать статью специалисту по гольфу. Генри Крауч сначала было решил по-быстрому переписать сообщение Королевского физического общества. Затем он передумал, но сам разобраться в нем не смог. Сбитый с толку, он позвонил Эддингтону и попросил его популярно пересказать суть этого сообщения4.
Благодаря то ли энтузиазму, с которым Эддингтон излагал новую теорию, то ли журналистскому энтузиазму Крауча в изложении газеты оценка Эддингтоном теории Эйнштейна звучала так: “…одно из величайших – возможно, самое великое – достижение в истории человеческой мысли”5. Однако в сравнении с горячностью самой статьи заголовки оказались достаточно сдержанными:
ЗАТМЕНИЕ ПОКАЗАЛО, ЧТО ГРАВИТАЦИОННОЕ ПОЛЕ МЕНЯЕТСЯ
СЧИТАЕТСЯ, ЧТО ОТКЛОНЕНИЕ СВЕТОВЫХ ЛУЧЕЙ ЗАТРАГИВАЕТ ЗАКОНЫ НЬЮТОНА
ЭПОХАЛЬНОЕ ОТКРЫТИЕ
БРИТАНСКИЕ УЧЕНЫЕ НАЗЫВАЮТ ЭТО ОДНИМ ИЗ ВЕЛИЧАЙШИХ ДОСТИЖЕНИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
На следующий день в The New York Times, очевидно, решили, что заголовки были слишком сухими. Появился еще более взволнованный текст, которому предшествовало уже шесть заголовков. Их можно назвать классическими. В те дни газетчики знали, как писать образцовые заголовки:
ВЕСЬ НЕБЕСНЫЙ СВЕТ ИСКРИВЛЕН
ВСЕ НАУЧНОЕ СООБЩЕСТВО ВЗБУДОРАЖЕНО РЕЗУЛЬТАТАМИ НАБЛЮДЕНИЯ ЗАТМЕНИЯ
ТРИУМФ ТЕОРИИ ЭЙНШТЕЙНА
ЗВЕЗДЫ НЕ ТАМ, ГДЕ, КАК НАМ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ, ОНИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ, И ДАЖЕ НЕ ТАМ, ГДЕ УКАЗЫВАЮТ РАСЧЕТЫ, НО ВОЛНОВАТЬСЯ НЕ СЛЕДУЕТ
КНИГА ДЛЯ ДВЕНАДЦАТИ МУДРЕЦОВ
ВО ВСЕМ МИРЕ БОЛЬШЕ НИКТО ЕЕ НЕ ПОЙМЕТ, СКАЗАЛ ЭЙНШТЕЙН, КОГДА ОТВАЖНЫЕ ИЗДАТЕЛИ РЕШИЛИСЬ НА ПУБЛИКАЦИЮ
С налетом уже отошедшего в прошлое забавного популизма The New York Times какое-то время поднимала шум по поводу сложности новой теории, представляя ее как вызов здравому смыслу. Из редакционной статьи за 11 ноября: “Это действительно шокирующие новости, способные заставить сомневаться даже в справедливости таблицы умножения”. Самым ошеломляющим журналисты посчитали утверждение о том, что “у пространства есть границы”: “Для нас, простых людей, такого по определению быть не может, и точка, но, возможно, это понятно высоколобым математикам”. Через пять дней газета возвращается к той же теме: “Ученые, заявляющие, что пространство где-то кончается, все же обязаны объяснить нам, что это означает”.
Наконец, через неделю после публикации первой статьи, газета решила, что пора написать несколько успокаивающих слов, скорее развлекающих читателей, а не будоражащих общественное мнение. “Казалось, английских ученых охватило нечто вроде интеллектуальной паники, когда они услышали, что фотографии подтвердили теорию Эйнштейна, – указывала газета, – но они постепенно приходят в себя, осознав, что солнце по-прежнему восходит – ясное дело – на востоке, и будет продолжать это делать еще некоторое время”6.
Второго декабря бесстрашному берлинскому корреспонденту этой газеты удалось взять интервью у самого Эйнштейна. Разговор происходил у него на квартире, и именно тогда появился один из мифов о теории относительности. После описания расположенного в верхнем этаже кабинета Эйнштейна следовал такой пассаж: “Много лет назад, глядя в окно этой величественной библиотеки, он увидел человека, падающего с соседней крыши на кучу тряпья. К счастью, обошлось без повреждений. Человек сказал доктору Эйнштейну, что при падении не испытывал ощущений, которые обычно связывают с влиянием силы тяжести”. Именно так, утверждалось в статье, Эйнштейну удалось “по-новому преобразовать и дополнить” закон тяготения Ньютона. Как утверждал один из многих, расположенных друг под другом заголовков, “Его, как и Ньютона, вдохновило падение, но не яблока, а человека с крыши”7.
В сущности, пользуясь словами газеты, это и было “кучей тряпья”. В 1907 году мысленный эксперимент Эйнштейн поставил не в Берлине, а в Берне, когда работал в патентном бюро, и падающий человек в нем участия не принимал. “Газеты пишут обо мне пафосную чушь”, – написал он Цангеру после выхода статьи. Но он все понимал и мирился с тем, как работают журналисты. “В какой-то мере публика нуждается в таких преувеличениях 8.
Действительно, у публики было страстное, вызывающее удивление желание разобраться в теории относительности. Почему? Да, теория приводила в замешательство, но и манила своей таинственностью. Искривленное пространство? Изгибание световых лучей? Время и пространство не являются абсолютными? Теория представляла собой ту завораживающую смесь “что?!” и “ах!”, которая и способна овладеть воображением публики.
В The New Yorker появилась карикатура Рэя Ирвина, изображающая толпу сбитых с толку людей: дворника, закутанную в меха даму, привратника, детей… Все они озадаченно чешут в затылке. Подписью была цитата из Эйнштейна: “Люди медленно привыкают к мысли о том, что физические состояния пространства окончательно стали физической реальностью”. Гроссману Эйнштейн написал об этом так: “Теперь каждый кучер и официант спорит о том, справедлива ли теория относительности”9.
