Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых» - Телицын Вадим Леонидович

Косыгин счел данный вариант неприемлемым:

— Все мировое сообщество оценит подобные действия как интервенцию в Афганистан со стороны Советского Союза.

Взамен он предлагал на самолетах поставить в Кабул оружие, в том числе тяжелую технику. Но найдутся ли танкисты?

Н. М. Тараки ответил быстро:

— Очень небольшое количество.

Косыгин был удивлен:

— В Советском Союзе прошли подготовку сотни афганских офицеров. Что с ними?

Как оказалось, большая часть из них после возвращения была арестована по обвинению в принадлежности к оппозиции, а кто-то и вообще расстрелян.

Косыгин предлагал набрать военнослужащих из рабочих, беднейшего крестьянства или студентов. Подобное предложение свидетельствовало о том, что он все же мало представлял, что происходит в Афганистане и есть ли у режима Тараки социальная поддержка… Но от вопроса — пошлет ли СССР вооруженную силу в Афганистан — старательно уходил, обещая, правда, ремонт военной техники, поставку боеприпасов и вооружения — все бесплатно, 100 тысяч тонн зерна и повышение цены на афганский газ, идущий в СССР, с 21 доллара за 1 тысячу кубических метров до 37,82 доллара.

Н. М. Тараки настойчиво уже не просил, а требовал посылки воинского контингента, мотивируя это невозможностью сформировать несколько дивизий в Кабуле из «передовых людей, на которых можно было бы положиться», и не только в Кабуле, но и в других местах, а также отсутствием офицерских кадров. Он выложил и свой, казалось, последний «козырь»:

— Иран посылает в Афганистан военных в гражданской одежде. Пакистан посылает также в афганской одежде своих людей и офицеров. Почему Советский Союз не может послать узбеков, таджиков, туркмен в гражданской одежде? Никто их не узнает. Хотим, чтобы к нам послали таджиков, узбеков, туркмен, для того чтобы они могли водить танки, так как все эти народности имеются в Афганистане. Пусть наденут афганскую одежду, афганские значки, и никто их не узнает. Это очень легкая работа, по нашему мнению. По опыту Ирана и Пакистана видно, что эту работу легко делать. Они дают образец!

Но А. Н. Косыгин уходил от ответа:

— Это сложный политический, международный вопрос… Вам стоит рассчитывать не только на помощь со стороны, но и на свои внутренние резервы, а также на советских военных советников, которые будут вас поддерживать с риском для жизни и будут бороться за вас. Эти силы надо сейчас вооружать.

Тараки, понимая, что о вооруженном контингенте Косыгин говорить не хочет, заходил «с другой стороны», настаивая на поставках тяжелой военной техники, но желательно с водителями, которые знают языки, — узбеков, таджиков, туркмен….

Косыгин оставался на своей позиции:

— Если что, нам надо посоветоваться, и только после этого мы выскажем наше мнение [525].

Сразу после разговора Косыгина и Тараки в кабинете Косыгина состоялось обсуждение положения дел, сложившегося в Афганистане.

Всех, конечно, волновали события, происходящие в Герате, так как последние могли явиться детонатором социально-политического взрыва, способного полностью дестабилизировать обстановку в стране.

Министр обороны СССР Д. Ф. Устинов на тот момент не был безоговорочным сторонником ввода войск, он колебался, но был уверен в том, что «афганская революция встретила на своем пути большие трудности», а афганское руководство считает, что «спасение ее зависит только от Советского Союза». По его мнению, «руководство Афганистана недооценило роль исламской религии». Именно под знаменем ислама на сторону оппозиции переходят правительственные войска.

Секретарь ЦК КПСС А. П. Кириленко, курировавший промышленный сектор, капитальное строительство, транспорт и связь, добавил:

— Власти Афганистана надеются только на советские танки и бронемашины и сами усилий для собственного спасения не предпринимают вообще никаких.

Председатель КГБ СССР Ю. В. Андропов отметил:

— Совершенно ясно, что Афганистан не подготовлен к тому, чтобы сейчас решать вопросы по-социалистически. Там огромное засилье религии, почти сплошная неграмотность сельского населения, отсталость экономики и т. д. Мы знаем учение Ленина о революционной ситуации. О какой ситуации может идти речь в Афганистане? Там нет такой ситуации. Поэтому я считаю, что мы можем удержать революцию в Афганистане только с помощью своих штыков, а это совершенно недопустимо для нас. Мы не можем пойти на такой риск.

Сказал свое слово и министр иностранных дел СССР А. А. Громыко, который полностью поддержал предложение Андропова исключить такую меру, как введение советских войск в Афганистан:

— Армия там ненадежная. Таким образом, наша армия, которая войдет в Афганистан, будет агрессором. Против кого же она будет воевать? Да против афганского народа прежде всего, и в него надо будет стрелять. Правильно отметил товарищ Андропов, что именно обстановка в Афганистане для революции еще не созрела, и все, что мы сделали за последние годы с таким трудом в смысле разрядки вооружений, и многое другое — все это будет отброшено назад… Все неприсоединившиеся страны будут против нас… Спрашивается, а что же мы выиграем? Афганистан с его нынешним правительством, с отсталой экономикой, с незначительным весом в международных делах. И юридически нам не оправдать введение войск. Согласно Уставу ООН, страна может обратиться за помощью, и мы могли бы ввести войска в случае, если бы они подверглись агрессии извне. Афганистан никакой агрессии не подвергался. Это внутреннее их дело, революционная междоусобица одной группы населения с другой. К тому же надо сказать, что афганцы официально не обращались к нам относительно ввода войск. Одним словом, здесь имеем дело с таким случаем, когда руководство страны в результате допущенных серьезных ошибок оказалось не на высоте, не пользуется должной поддержкой народа…

Андропов добавил:

— Народ не поддерживает правительство Тараки. Могут ли тут помочь им наши войска? В этом случае танки и бронемашины не могут выручить. Я думаю, что мы должны прямо сказать об этом Тараки, что мы поддерживаем все их акции, будем оказывать помощь, о которой сегодня и вчера договорились, и ни в коем случае не можем пойти на введение войск в Афганистан.

Алексей Николаевич подытожил:

— Может, его пригласить к нам и сказать, что мы увеличиваем вам помощь, но войска вводить не можем, потому что они будут воевать не против армии, которая, по существу, перешла на сторону противника или отсиживается по углам, а против народа? Минусы у нас будут огромные. Целый букет стран немедленно выступят против нас. А плюсов никаких для нас тут нет. Если что, мы ничего не меняем в помощи Афганистану, кроме ввода войск. Они будут сами более ответственно относиться к решению вопросов руководства делами государства. А если мы все за них сделаем, защитим революцию, то что же для них останется? Ничего… [526]

Тараки прибыл в Москву 19 марта, на следующий день состоялась его встреча с А. Н. Косыгиным, А. А. Громыко, Д. Ф. Устиновым и Б. Н. Пономаревым (последний отвечал в ЦК КПСС за связь с «коммунистическими и рабочими партиями»).

Начал разговор Алексей Николаевич, подчеркнувший, что дружба между Советским Союзом и Демократической Республикой Афганистан выстраивается не на конъюнктурной основе, продиктована не какими-то временными и сиюминутными соображениями, а «рассчитана на века». СССР оказывал и будет оказывать Афганистану помощь «в борьбе со всеми врагами, которые выступают против вас в настоящее время, и против тех врагов, с которыми вам, возможно, придется столкнуться в будущем».

Но помощь помощи рознь.

По словам Косыгина, советское руководство, внимательно проанализировав и обсудив ситуацию, сложившуюся в Афганистане, наметила те пути оказания помощи, которые будут оптимально отвечать интересам «нашей дружбы и вашим отношениям с другими странами». Алексей Николаевич был откровенен: