Юрий Борев - Луначарский
Он с грустью посмотрел на хмурое небо за окном. «Смерть — это выход в любом положении, но положение, из которого выхода нет». Остроумно сказано. Помнится, это Илья Сельвинский.
Он вдруг затосковал, что умрет здесь, на чужбине, вдали от любимой России, от друзей, от близких, с которыми и без того он много лет провел в разлуке, находясь то в эмиграции, то в бесконечной неизбывной работе. Однако та разлука была разлукой борьбы, и многие из друзей были рядом с ним…
Он будет послом в Испании. Он говорил с иностранными коммунистами из Коминтерна, прежде чем поехать в Испанию, и из их суждений складывалась в его уме концепция демократической перспективы социальной жизни Испании. Там должен прочно победить фронт левых и центристских сил. Если их не расколют. Там назревает славная социальная перспектива, которая не может не встретить сопротивление сил реакции… Все это может обернуться в будущем гражданской войной… Впрочем, зачем быть пророком, предсказывающим бедствия, может быть, лучше надеяться на хорошее…
Фашисты в Германии рвутся к власти. Это может иметь ужасающие последствия. Европа страшится коммунистов, вместо того чтобы опасаться черносотенцев и чернорубашечников. Какие силы будут складываться в равнодействующую, которая определит движение истории в грядущее? Огромную роль будет играть Россия, поднятая Октябрем на гребень мировой истории и становящаяся мировой державой, участвующей в определении исторических судеб всех народов. И в этом всемирно-историческом значении России есть его, Луначарского, доля участия, крупица его труда… Россия находится в великом поиске — она ищет пути для развития всего человечества. Еще Достоевский говорил о всесветном, всечеловеческом предназначении России. Октябрь по-своему воплотил в жизнь это пророчество. И он, Луначарский, был первым наркомом просвещения новой России, несущей свет миру… Нет, все это слишком возвышенно и напыщенно… Так думать о себе, о своей жизни не в его характере. Его мысль куда-то заносит, поток сознания мчится почти неуправляемо. У него, наверное, температура… Хочется пить… Все гораздо проще: он участвовал в поиске путей для человечества и мира… Участвовал в великом, трудном, страшном, порой кровавом историческом эксперименте. А в эксперименте даже отрицательный результат имеет высокую научную и историческую ценность. К тому же эксперимент еще не окончен и окончательный результат не известен. «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые…» В его поиске, в наших поисках были и ошибки. Человечество сумеет извлечь уроки и из наших достижений, и из наших ошибок. И если подводить предварительные итоги, его жизнь прошла удачно и он счастливый человек. Его профессией были революция, искусство и эстетика. Искусство доставляет человеку высшее наслаждение. Вся жизнь его была полна высших наслаждений — борьбы и искусства. Его жизнь равна его личности… Он самоосуществлял себя органично, не изменяя себе и тому, что он считал своим долгом. И поэтому его трудная, а сейчас и горькая жизнь была счастливой, и теперь он тоже счастлив…
В этот момент лучи закатного солнца прорвались сквозь тяжелое белое облако у горизонта и ударили в лицо Луначарскому. Глаза его были уже навеки закрыты, и он не увидел, но почувствовал яркий свет солнца. И упал навстречу солнцу.
На следующий день газеты Франции сообщили: «23 декабря 1933 года во Франции в городе Ментоне скончался русский посол в Испании, бывший нарком просвещения в правительстве Ленина — Анатолий Васильевич Луначарский».
Луначарский говорил, и сказанное относится и к нему самому: «Умирающие на посту в нашей партии не умирают целиком, в самой лучшей своей части, в той, которая при жизни им была дороже всего, — они остаются бессмертными». Деятельность, посвященная культуре и осуществлению высоких идеалов, не перечеркивается временем.
В Ментоне Луначарскому воздвигнут памятник. В извещении о смерти Луначарского ЦК ВКП(б) характеризовал его как «старого заслуженного революционера-большевика, одного из видных строителей советской социалистической культуры». Урна с прахом Луначарского была захоронена в Кремлевской стене. В его честь названы астероид, две улицы в Перми, улица в Калуге и улица в Петрозаводске. Пензенскому драматическому театру присвоено имя А. В. Луначарского.
ЭПИЛОГ
Луначарский был незаурядным человеком, и именно вследствие незаурядности, многогранности, противоречивости даже современникам, тем более что не все из них смотрели на него доброжелательными глазами, трудно было дать ему объективную оценку. Поэтому справедливо будет выслушать и отрицательную характеристику этого человека. Так, например, Леонид Андреев писал: «…большевизм съел огромное количество образованных людей, умертвил их физически, уничтожил морально своей системой подкупов, прикармливания. В этом смысле Луначарский со своим лисьим хвостом страшнее и хуже всех других Дьяволов из этой свирепой своры. Он трус и чистюля, ему хочется сохранить приличный вид и как можно больше запутать людей, зная, что каждое новое „имя“, каждый профессор, ученый интеллигент или просто порядочный человек соответственно уменьшает его личную ответственность. Если даже Нерона многие одобряют за любовь к искусству, то как же ему, Луначарскому, не создать некоего „золотого века“, рая художников и режиссеров, рая, который так приятно контрастирует с черной чрезвычайкой и придает Л[уначарскому] вид исключительного джентльменства. Светлый луч в темном царстве — так, вероятно, он сам мыслит про себя, ибо кроме всего он человек пошлый и недалекий». В этой мажущей портрет наркома просвещения черным дегтем «живописи» были свои реальные черты. Люди, творившие революцию, как и сама революция, были неоднозначны, и их нельзя воспринимать только в розовом свете. Реальной историческая личность становится тогда, когда ее отрицательные характеристики оказываются сопоставленными с положительными. Старейший деятель культуры, почетный академик А. Л. Кони, повидавший не одного министра, утверждал, что Анатолий Васильевич — лучший министр просвещения в истории России. В. В. Маяковский вторил ему: «Ни одна страна в мире не имеет такого министра народного просвещения». А. С. Бубнов, сменивший Луначарского в 1929 году на посту наркома просвещения, называл своего предшественника — в духе фразеологии тех лет — «приводным ремнем от партии к художественной интеллигенции».
В 1920 году Анатолий Васильевич выступал перед делегацией конгресса Коминтерна на английском, французском, итальянском и испанском языках. Он также говорил и читал на немецком и на латыни. Он был человеком с огромным объемом памяти, энциклопедических знаний и огромной энергии. За 22 года литературно-публицистической деятельности Луначарский опубликовал 833 работы (в среднем три-четыре работы в месяц). В 1918 году вышли 203 работы наркома. Это помимо основной организационно-созидательной деятельности на посту наркома просвещения. Анатолий Васильевич был блестящим оратором, часто произносил свои речи экспромтом, но любил повторять: «Я к этому готовился всю жизнь». Он работал по 17–18 часов в сутки.