Александр Лебедь - За державу обидно
Все приходят на этот свет разно, и в жизни были разными мои подчиненные, но здесь они стали удивительно похожи, похожи жестко-каменным выражением лиц. В редких глазах мелькал испуг. Шел поток, и шел процесс окаменения сердец. В каких единицах можно измерить доброту, милосердие, сострадание, отзывчивость? Не знаю. Знаю точно одно - у каждого проходящего в душе, в сердце, как угодно считайте, минимум на одну эту единицу становилось меньше. Потом был транспортник ИЛ-76, суетившийся экипаж, на который привезенные гробы не произвели никакого впечатления. ИЛ-76 не мог вести только два "груза двести", нерентабельно, это - огромный самолет. Поэтому транспортник чем-то там грузили, а мы ждали, периодически ругая летчиков за медлительность. Гробы буднично стояли на остатках жухлой травы, рядом с "рулежкой". Я клял себя за то, что доверился летчикам, поверил, что все готово к загрузке, не выслал своевременно офицера, который бы подтвердил эту самую готовность.
В голове сидела мысль: почему гробы не накрыты государственными флагами? Ушли из жизни Солдаты, ушли в бою, но должно хоть после смерти как-то отличить погибшего солдата от человека, который умер от старости или после продолжительной болезни. Что-то в этой суете живых перед лицом мертвых было пронзительно печально. Разные были в жизни моменты. Афганистан, например. По-разному выносили и вывозили трупы: и завернутые в плащ-палатку, и незавернутые, притороченные к броне, и на ослах. Но то был Афганистан, там была одна мысль: вывезти, вынести трупы и сделать так, чтобы при их вывозе-выносе не образовалось еще 2 - 3. А здесь-то - здесь!.. Земля вроде родная, советская. Почему нет флага на гробах?
Летчики наконец закончили погрузку, гробы занесли и установили в самом конце самолета на рампе. Борттехник, старший прапорщик в годах, постоял над гробами, снял фуражку, перекрестился. Надел фуражку, сходил куда-то в глубь самолета, принес два солдатских одеяла и зачем-то накрыл гробы, аккуратно подоткнув края. Зачем - неизвестно, но всеми это почему-то было воспринято как акт своеобразного извинения за непристойную суету.
Самолет улетел. В заключение надо сказать о том, что у убиенных офицеров осталось у каждого по вдове с ребенком. Партия и правительство высоко оценили вклад их погибших мужей в дело борьбы с беспределом. Чиновный люд в разных городах, не сговариваясь, вынес вердикт - 35 рублей пенсии каждой. По рублю на день, а на пятерку в одно из воскресений можно разгуляться. Это и было отдаленное последствие гибели при, как мы тогда считали, исполнении служебного долга. Полгода у меня ушло на то, чтобы при всяческой поддержке и активной помощи заместителя министра обороны по кадрам, бывшего Командующего воздушно-десантными войсками генерала армии Д. С. Сухорукова "пробить" и оформить так называемые республиканские пенсии в 160 рублей. А так, войны нет - какие пули?.. Вот закон. Что? На 35 рублей жить нельзя? Не живите!
...17 февраля 1990 года мне присвоили воинское звание "генерал-майор". Это была другая плоскость, начался новый отсчет времени.
На пути к избирательным урнам
В скором времени обстановка нормализовалась до такой степени, что потянулись к дому и мы. Полки вернулись, опять пошло отлаживание учебного процесса, обслуживание техники, наряды, заботы. В общем все, как всегда.
Ан нет. Здесь надо отметить, что на 4 марта 1990 года были спланированы выборы в Верховный Совет РСФСР. Еще до бакинских событий мне позвонил Командующий ВДВ генерал-полковник Ачалов и "озадачил" меня следующим образом: У тебя с выборами здорово получается, если ты сумел начальника политуправления Сухопутных войск депутатом СССР избрать, то избрать Командующего ВДВ депутатом РСФСР просто обязан!
- Моисеев баллотировался по Туле, с прилегающими к ней районами. Если и вы будете здесь баллотироваться - засмеют, - ответил я.
- Нет, я буду баллотироваться по отдаленным районам Тульской области.
- У тебя в Ефремове артполк стоит - вот его и возьмем за основу.
У меня еще свежи были в памяти одни выборы. Наступать еще раз на одни и те же предвыборные грабли страшно не хотелось, но...
Я сказал: "Есть!" и, про себя чертыхаясь, занялся организацией выборов. Первый визит в Ефремов и знакомство Владислава Алексеевича с районным начальством были обставлены широко и помпезно. Разговаривать с народом "за жисть" Владислав Алексеевич умел - это у него не отнимешь. Легко и непринужденно обсуждал свежие политические новости, попутно ненавязчиво обещая навести мосты, отремонтировать школы, провести газ и водопровод, выделить технику. Владислав Алексеевич красиво отбил первую лобовую атаку просителей с так называемыми наказами депутату, многозначительно расставив ряд акцентов. Мол, как только - так сразу. Для более детального обсуждения дел предвыборных была отобрана элитная группа руководителей - человек в 30. В нее вошли секретари райкомов, председатели райисполкомов, наиболее маститые директора предприятий, председатели колхозов. Оторвавшись от решительной толпы твердо настроенных на перестроечный лад жалобщиков, элита удалилась в какой-то "загородный греческий зал", где за хорошо обставленным столом была продолжена конкретизация ситуации. Было выпито два с лишним ящика водки. Беседа носила легкий непринужденный характер, секретари, директора и председатели поочередно высказывали свои первоочередные проблемы, сопровождая их комментариями не без юмора. Владислав Алексеевич выносил вердикт: мост построить до 1 марта. Ну, хрен с ним, что зима, все равно до 1 марта. Двадцать ГАЗ-66 выделить, дизтопливо реализовать, школу завтра же приступить к ремонту.
Зная по опыту, что предвыборная борьба, особенно ее организация, требует отличной спортивной формы, я питие имитировал, старался внешне держаться на уровне с компанией и как мог ею правил, чтобы ее не очень здорово заносило. Стороны остались вполне удовлетворены друг другом. Здесь выяснилось, что нужна еще более глубокая детализация. Тогда в номере гостиницы собрался совсем узкий круг человек из пяти. Под недреманным оком Командующего уклоняться стало трудно. Пить Владислав Алексеевич умел.
Оговорили еще более сокровенные детали. Я покосился на часы: три ночи... На правах распорядителя действа позволил себе вмешаться:
- Хватит пить! В 8 часов встреча с избирателями!
- Ерунда, - Командующий повернулся к гостям.
- Я недавно во Франции был, "антиполицай" привез - закачаешься. Сейчас увидите. Олег!
Порученец достал из кармана похожую на спичечную, но какую-то гнутую коробку, приоткрыл ее и обнес всех присутствующих.
Все чего-то оттуда выудили и бросили в рот. Чего-то оттуда выудил и бросил в рот и я. Ни вкуса, ни запаха. Попробовал пожевать. Жуется, но опять никакого явно выраженного воздействия. Деликатно отвернувшись, выудил нечто изо рта: "антиполицай" представлял собой пожеванный цилиндрик из желтого поролона, высотой два сантиметра и диаметром миллиметров 9. Гости углубились в себя и сосредоточенно жевали "антиполицай" и трезвели на глазах. До чего дошел прогресс. Буржуины проклятые: ни тебе вкуса, ни тебе запаха, а как действует! Это вам не какое-нибудь наше доморощенное российское средство типа рассола!
