Петр Черкасов - Кардинал Ришелье
Очаг восстания в Перигоре погашен, но то и дело возникают новые в самых различных уголках Франции. Так будет на всем протяжении войны.
Разумеется, отвлечение сил на борьбу с народными волнениями осложнило и без того серьезное положение правительства, вынужденного вести войну сразу с двумя противниками — Испанией и Империей.
* * *А Фердинанд II тем временем всеми средствами стремился укрепить свои позиции в Германии. Почти все протестантские князья либо уже замирились с ним, либо подумывали об этом. Императору удалось навязать Чехии династию Габсбургов. Страна усиленно германизировалась. Пфальц был поделен между Фердинандом и Максимилианом Баварским.
Считая, что настало время «узаконить» свои приобретения и закрепить одержанную в Германии морально-политическую победу, император в сентябре 1636 года созвал в Регенсбурге общегерманский сейм. В письме к Мазарини от 7 октября 1636 г. Ришелье следующим образом комментировал это событие: «Совершенно очевидно, что Австрийский дом созвал в Ратисбонне (Регенсбурге. — П. Ч.) сейм исключительно с двумя целями: во-первых, получить от него короны Венгрии и Румынии (так в тексте. — П. Ч.) и, во-вторых, заставить (Католическую) Лигу во всей Германии включиться в борьбу против Франции и ее союзников».
Работа сейма продолжалась до конца года и в целом оправдала надежды Фердинанда II, получившего формальные заверения курфюрстов и имперских городов в их готовности и решимости принять участие в войне против Франции и Швеции. Ведь до сих пор император вел войну с Францией в полном одиночестве, если не считать Филиппа IV. Правда, германские князья согласились воевать только в том случае, если Франция откажется освободить от своего «присутствия» занимаемые ею имперские территории в Эльзасе и Лотарингии, а также епископства Меца, Туля и Вердена. Данное условие предполагало длительные и безусловно трудные переговоры с Парижем, который, естественно, сознательно будет тянуть с ответом.
На позицию германских князей, безусловно, повлияли действия, предпринятые шведами из Померании. В конце сентября 1636 года шведская армия начала наступление против двух недавних союзников — Саксонии и Бранденбурга, перешедших в 1635 году на сторону императора. 6 октября 1636 г. шведский генерал Баннер разбил при Витстоке объединенные силы имперцев, саксонцев и бранденбуржцев, после чего, по взаимной договоренности с Ришелье, двинулся в направлении Чехии. Однако вслед за первыми успехами началась полоса неудач. Армия Баннера остановилась в районе Эрфурта. Это и определило во многом поддержку императора на сейме даже протестантскими князьями, утвердившими эрцгерцога Фердинанда королем Венгрии и Трансильвании.
Едва закончился Регенсбургский сейм, как из Вены пришло известие о смерти императора Фердинанда II. На престол вступил его сын Фердинанд III. «Менее зависимый от иезуитов и испанцев и, — как писал Фридрих Шиллер, — более справедливый к чужой вере, он легче, нежели его отец, мог прислушаться к голосу умеренности. Он внял ему и даровал Европе мир, но лишь после одиннадцатилетней войны мечом и пером и лишь тогда, когда всякое сопротивление стало бесплодным и неумолимая необходимость продиктовала ему свой железный закон».
Воцарение молодого императора с надеждой было встречено в Германии, причем в обеих ее частях — католической и протестантской, в одинаковой мере изнемогавших от двух десятилетий войны.
В это время появляются первые планы созыва в Кёльне европейского мирного конгресса под эгидой папы римского. Однако Урбан VIII перечеркнул их, заявив, что никогда не сядет за один стол с «еретиками» — голландцами и шведами. Попытки Ришелье убедить папу подняться над предрассудками ради достижения мира в Европе не увенчались успехом. Для Святого престола католическая Франция, олицетворяемая кардиналом-«отступником», была ничем не лучше протестантских Соединенных провинций или Швеции. Недвусмысленным выражением неприязни папского Рима к кардиналу Ришелье явился отказ Урбана VIII возвести в кардинальский сан ближайшего помощника французского министра — отца Жозефа, несмотря на все его известные заслуги перед римскокатолической церковью и даже личное расположение папы.
Потерпев неудачу в организации европейского мирного конгресса, интерес к которому проявлял и Фердинанд III, Ришелье попытался прозондировать почву в Мадриде относительно возможности сепаратного мира с Испанией на приемлемых для Франции условиях. Кардинал полагал, что примирение с Испанией может быть достигнуто легче, чем с Империей, учитывая французские интересы и обязательства по отношению к протестантам Германии.
Для выяснения настроений и намерений герцога Оливареса, руководившего политикой Филиппа IV, в Мадрид был направлен отец Башелье — священник из окружения Анны Австрийской, пользовавшийся полным доверием министра-кардинала. Официально миссия отца Башелье заключалась в поисках для Анны Австрийской реликвий чтимой ею Святой Исидоры. Под этим прикрытием эмиссар Ришелье должен был вступить в секретные переговоры с Оливаресом о возможности заключения мира между Францией и Испанией.
Оливарес охотно пошел на переговоры с дипломатом в рясе. У него были достаточно серьезные причины обсудить предложение Ришелье: Испания сражалась из последних сил, в Каталонии и в ряде других провинций нарастало движение за независимость, интенсивная эмиграция в Новый Свет и непрерывные войны до предела обострили демографическую ситуацию, испанская деревня находилась в упадке; обилие золота, поступавшего из Америки, обесценивало его стоимость, а заодно подрывало земледелие и ремесла.
При всем том Оливарес был тверд и непреклонен: мир возможен только на условиях возвращения к довоенному status quo; Лотарингия — единственное приобретение Франции за последние два года — должна быть освобождена от французов и возвращена ее законным хозяевам — Лотарингскому дому и Империи. Условия, продиктованные Оливаресом, Ришелье счел неприемлемыми. Тайные переговоры с Мадридом временно были прерваны.
В целом же положение Франции к концу 1636 года хотя и стабилизировалось, но продолжало оставаться тяжелым. Провал шведского наступления на Чехию означал, что в ближайшем будущем Франции придется воевать в одиночку, не рассчитывая на чью-либо поддержку.
Испытания
Наступивший 1637 год принес Ришелье новые тревоги и заботы. На театре военных действий положение Франции было неустойчивым. Победы сменялись поражениями. Самым значительным успехом Франции в кампании 1637 года было возвращение Леринских островов.
