Генри Форд - История моего успеха
Центр наших разработок находится в Айрон-Маунтене, представлявшем из себя типичный северный город, целиком связанный с лесными работами и шахтами. После того как в прилегающих местностях был вырублен лес, город этот почти перестал существовать. До того как мы построили свой завод, единственными промышленными заведениями этого местечка были железорудная шахта и лесопильный завод: многие склады и жилые помещения пустовали. Жизнь в округе замерла. В настоящее время в этом месте работают 5 000 человек, и округ снова ожил.
Давным-давно запертые лавки снова открылись, и молодежь перестала уходить в большие города, так как она и дома зарабатывает шесть долларов в день.
Другими словами, весь округ был возвращен к жизни, причем это произошло не благодаря какому-либо новому открытию, а благодаря тому, что стало использоваться то, что находилось под рукой, но считалось раньше не имеющим никакой цены.
Мы начали с самого начала – с организации лесных разработок и постройки поселка. Мы не рубили деревьев менее 12 дюймов в диаметре, оставляя молодые деревья расти для образования будущего запаса. Деревья мы пилили с помощью круглой пилы, приводимой в действие небольшим газолиновым двигателем. Эта пила пилит дерево 26 дюймов в диаметре за 40 секунд, т. е. в 20 раз скорее, чем при ручной рубке. Кроме того, она пилит близко от земли и сберегает большое количество дерева, остававшегося ранее в пне.
Главной причиной обезлесения являются лесные пожары. По большей части они вызываются накоплением хвороста, сухих веток и стволов, оставшихся после рубки. Наши лесорубы сжигают хворост немедленно после рубки, хотя прежде это считалось совершенно невозможным. Это – наилучший метод предотвращения пожаров. Природа быстро даст второй урожай дерева, если только ей предоставят к этому какую-нибудь возможность. Сжигание хвороста обходится около 1,25 доллара за 1000 футов древесины, но так как это намного облегчает вывозку бревен из леса, то 75 центов затраты немедленно возмещается. Таким образом, издержки сводятся только к пятидесяти центам, что отнюдь не является слишком дорогой ценой за охрану леса от пожаров и ускорение роста.
Для передвижения мы почти исключительно употребляем тракторы. В поселке Сидноу тракторы оказались в шесть раз производительнее лошадей; они вывозят вдвое большие грузы и делают втрое больше поездок в день. По большей части тракторы снабжены «гусеницей», которая оказывается очень полезным приспособлением в снежный сезон. Сани строятся с чрезвычайно широкими полозьями, между которыми и движется трактор. Каждую ночь полозья покрываются слоем льда, и особые люди следят за тем, чтобы они всегда были в хорошем состоянии.
В Ланзе и Пекваминго железнодорожные линии заходят далеко в леса и соединяют поселки с лесопильными заводами и Главной линией. В настоящее время проложено более 30 миль нового пути, причем была использована часть рельсов старого оборудования.
Лесные поселки содержатся в такой же чистоте, как и наши прочие заведения. Условия жизни здоровы и гигиеничны; правда, некоторые из старых лесорубов протестовали против этой чистоты, но молодежь, которую в настоящее время привлекает компания, вполне признает ее пользу. Во всех больших поселках имеются проведенная вода, паровое отопление и электрическое освещение. От старых хибарок ничего не осталось. В некоторых домах имеется заведующий – обычно жена одного из рабочих, которая убирает постели рабочих, моет и чинит белье. В свободное от работ время к услугам рабочих имеется рекреационный зал или клубное помещение. В дортуарах только спят. Кинематограф и радио доставляют развлечения, которые были невозможны несколько лет назад.
Лесорубу платится шесть долларов в день за восьмичасовую работу, причем вычитается скромная сумма за помещение и стол. В день у него остается по меньшей мере четыре доллара. В лесном деле это является очень высоким заработком, в особенности, когда работа обеспечена в течение семи или восьми месяцев в году. Высота заработка и хороший уровень труда привлекли к нам наилучшие элементы, и тем не менее, несмотря на высоту заработной платы, издержки наших лесных разработок все же очень незначительны.
Бревна перевозятся в Айрон-Маунтен железной дорогой или водой. В Айрон-Маунтене мы достигли наибольших результатов по части устранения непроизводительных затрат.
У нас имеется несколько лесопильных заводов; самый большой из них находится в Айрон-Маунтене. При спешной работе он распиливает 300 тысяч футов дерева в день.
В январе 1924 года мы ввели новый метод распилки, побив все предыдущие рекорды по части экономии. При новой системе количество получаемых отбросов свелось к ничтожной величине. Метод этот состоит в том, что деревянные части автомобиля выпиливаются непосредственно из невыровненных досок, полученных при первоначальной распилке бревна. До сих пор деревянные части автомобиля выделывались из высушенных досок, предварительно распиленных по определенным размерам и распределенных по сортам. При этом терялось большое количество наиболее молодой и самой лучшей древесины, и если бревно было неправильной формы, то количество отбросов часто превосходило количество использованного дерева.
При новой системе бревно распиливается на параллельные доски, на которых оставляется кора. При распилке не обращают никакого внимания на форму бревна, ибо форма бревна или доски не имеет никакого значения. Затем доска переносится на особый станок, где ее подгоняют к определенным размерам. Используются всякие неправильности, как, например, шишки и сучки. Таким образом утилизируется почти вся древесина, и отбросов оказывается чрезвычайно мало. Затем быстро вращающейся круглой пилой доска распиливается на части. При новой системе из бревен выходит на 25–30 % больше частей, чем при старой системе, когда бревну предварительно придавалась четырехугольная форма и доски выравнивались и обстругивались. Кроме того, для выделки частей используются ветви диаметром не менее 4 дюймов. До сих пор ветви вследствие их неправильной формы шли только на топливо или для химической переработки.
По нашим подсчетам, благодаря этому методу время использования наших лесов удлиняется на одну треть по сравнению с тем временем, на какое мы могли рассчитывать при старой системе; может быть, наших лесов нам хватит на все время нашего существования, если только мы научимся настоящему облесению вырубленных площадей. Достигаемая нами экономия составляет в настоящее время около 20 тысяч долларов в день.
После распилки части направляются в сушильню. Таких сушилен у нас имеется 52. Части нагружаются на особые каретки, каждая вместимостью в 1 122 кубических фута. В сушильне можно поместить 36 таких кареток, и, таким образом, общая вместимость сушильни составляет 40 392 кубических фута. Сушильни работают непрерывно, и лишь только вынимается одна каретка, другая вставляется на ее место. Время пребывания каретки в сушильне строго регулируется, и она удаляется лишь тогда, когда анализ показывает, что влажность не превышает определенного процента. Свежесрубленное дерево содержит около 40 % воды, а перед тем как оно оставляет сушильню, количество воды сокращается до 7 %. Для сушки требуется около 20 дней, причем точный срок определяется клеточной структурой дерева. При этом дерево гораздо менее трескается и коробится, чем при старом методе, когда доски сначала сушились, а уже затем подвергались распилке. Время для сушки также удалось сократить приблизительно на десять дней.
