Сергей Торопцев - Ли Бо: Земная судьба Небожителя
Изумительный образ — сопоставить отчаянное винолюбие Ли Бо и его поэтический дар со звездой огня и звездой поэзии!
Но еще больший интерес вызывает тот факт, что хмельные поступки Ли Бо нравились людям. В «Песне о восьми гениях пития» Ду Фу написал о Ли Бо: «Черпак вина — и тут же сто стихов, / Он вечный гость чанъаньских кабачков / И даже к Сыну Неба не спешит: / „Ведь я — святой среди хмельных паров!“». В позднетанское время, при Пяти династиях, было создано немало изустных преданий, прозаических и сценических произведений на эти сюжеты, как Ли Бо в императорском дворце в Чанъане сочинял стихи и унижал сановников; в них немало легендарного, но по духу своему они близки к тому, о чем Ду Фу писал в своих стихотворениях.
В истории получили распространение и другие легенды такого типа: выпив, Ли Бо бросился в воду ловить луну, оседлал кита и взмыл в небо. Так, сунский Чжоу Цзыфань написал: «Тайбо, талант высокий, в подпитии / Схватил луну средь волн в реке / И возвратился во дворец нефритовый Владыки Неба». Ю Мао, поэт периода Южная Сун, написал: «О, Низвергнутый святой, / Славен ты из века в век! Облако и ветер оседлав, / Взял луну, умчался на ките» («У могилы Ли Бо»). Такая формулировка распространилась в начале Южной Сун, и во все последующие эпохи поэты повторяли ее. Изначально эта легенда была записана в «Предисловии к Танскому собранию» Ван Динбао периода Пяти династий. На самом-то деле после смерти Ли Бо в Данту и Ли Янбин в Предисловии, и Фань Чуаньчжэн в Надписи на могильном камне достаточно четко упомянули об этом, чего не могли не знать потомки. Мифологического характера легенда о том, что Ли Бо воплотился в мире, сойдя с Золотой звезды Тайбо, тоже была обозначена Ли Янбином и Фань Чуаньчжэном. С точки зрения земного человека рождение Ли Бо не было обычным, и потому болезнь и смерть тоже избежали заурядности.
Ли Бо называл себя «безумцем», и современники и потомки именно так и воспринимали его. В истории китайской литературы встречалось немало поэтов, которых именовали «безумцами», особенно в период расцвета династии Тан, поэтам даже нравилось так именовать себя. Но ни один из них не славил себя таким образом и в таком количестве, как Ли Бо. В истории остались разные суждения по поводу «безумства» Ли Бо. Например, сунские литераторы Ван Аньши, Ло Дацзин, Су Чжэ, исходя из поэтических канонов конфуцианства и принципов чиновного служения, отрицали поэтический стиль Ли Бо и необузданность его поэзии.
Иной была позиция Су Ши, который, хотя и считал Ли Бо «безумным служивым», но не требовал от него критериев политика как «благодетеля человечества». Он главным образом указывал на то, что «основой служивого должен быть дух ци», в этой фразе и заключено его понимание духовной сущности Ли Бо. Под «духом» он имел в виду индивидуальные склонности. Индивидуальность, доведенная до высшего предела, как раз и порождает у «безумного служивого» склонность к «сотворению Поднебесной».
Скитальческая жизнь Ли Бо гармонически сливалась с его талантом и характером и, сочно окрашенная в романтические тона, привлекала к себе широчайший интерес. Так, неслыханным событием был воспринят вызов Ли Бо к императору только из-за его поэтической известности. Сыма Сянжу был призван к ханьскому У-ди за свою знаменитую «Оду о Цзысюе», но это не было началом его пути служения, и по духовной важности ситуация несопоставима с тем, что произошло с Ли Бо. Судя по записям Ли Янбина, Фань Чуаньчжэна и других, когда Ли Бо впервые попал во дворец, он встретил совершенно необычный прием со стороны императора Сюаньцзуна. В период династии Цин был популярен рассказ о том, что литератор Ю Дун был обласкан императором Канси, и в «Неканонической истории Танской поэзии» цинского автора Шэнь Дэти об этом сказано так: «Хотя Священный Правитель пожаловал ему не слишком высокий пост, но назвал его почтенной знаменитостью, и потому слава его в Поднебесной могла сравниться лишь со славой Ли Бо».
Но более всего популярностью пользовались истории о том, как Ли Бо заставил Гао Лиши снять с него сапоги, и о «взаимовыручке» Ли Бо и Го Цзыи. Эти два сюжета, особенно история с Гао Лиши, со времен династии Сун воспроизводились в поэзии бесчисленное количество раз. И не только в поэзии — были еще живописные, прозаические и сценические произведения. Уж на что сунский Ли Ган отвергал стихи Ли Бо, считая их «низкосортными», но и он с восхищением писал: «Низвергнутый святой во хмелю не убоялся сделать из Гао Лиши слугу!» («Прочитав эпизод, рифмующийся со „слугой“, в Собрании Ли Бо»).
Однако эти две истории, передававшиеся из уст в уста, фактически «имели причины, но не имели реальных обоснований». Происшествие с Гао Лиши зафиксировано во множестве неофициальных собраний танского времени: «Заметки под сосной у окна», «Дополнения к истории страны», «Обрывочные заметки при закатном солнце», а также в «Старой книге [о династии] Тан» и «Новой книге [о династии] Тан». Сюжет о «взаимовыручке Ли и Го» впервые встречается в «Надписи на камне у могилы господина Академика Ли», сделанной Пэй Цзином в позднетанский период, и помещен также в «Новой книге [о династии] Тан». Эти два сюжета возникли достаточно рано и зафиксированы официальной историей, так что многие относятся к ним без тени сомнения. Но подозрения в достоверности все же есть. Ли Бо был гордым и искренним поэтом и все важные события своей жизни вводил в стихи. Если бы эти две важные и почетные для него истории произошли в действительности, он непременно отразил бы это в поэзии, но о них у него ничего не написано, значит, всё это вымысел[148].
Тем не менее нельзя не обратить внимание на их широкую популярность, для чего, вероятно, причины были. Позднетанские поэты во многих стихах, славящих Ли Бо, касались этих двух историй из неофициальных записей. Ко времени Северной Сун они вошли в «Старую…» и «Новую книгу [о династии] Тан», придав им официозное обоснование. Надо сказать, что поэты и ученые, с пиететом относившиеся к Ли Бо, были не из тех, кто легкомысленно игнорирует официальную историографию. Но, хотя из изложений этих историй у Ли Бо, Ду Фу, Вэй Хао, Ли Янбина и других нельзя вывести никаких аргументов, никто не сомневается в их достоверности, что само по себе достойно размышлений. История с Гао Лиши вполне соответствует характеру Ли Бо, а популярность сюжета о «взаимовыручке» с Го Цзыи отвечает тому сочувствию, с каким люди относились к несчастьям Ли Бо в поздние годы его жизни.
Вышеприведенные несколько легендарных сюжетов показывают, что потомки осознанно придавали жизни Ли Бо романтическую окраску. Легенды как таковые не документальны, но созвучны характеру и мироощущению Ли Бо, и потому с литературоведческого ракурса логичны. Ли Бо — большой поэт-романтик, и поэты последующих поколений именно в таком ключе и относились к нему, что нельзя не назвать справедливым.
