Лев Копелев - Утоли моя печали
ЛИДИЮ ЧУКОВСКУЮ, посвятившую себя истовому служению русской Словесности. Верный и взыскательный друг, она алмазно тверда, отстаивая законы нравственности или законы Слова;
МИХАИЛА БАХТИНА — он приводит к самым глубинным, потаенным источникам искусства и творческой мысли; его высокая мудрость, неотделимая от смирения, почти аскетического, свободная от всего суетного, благотворна и для разума и для души;
ГЕНРИХА БЕЛЛЯ — художника, человека, друга; его утверждение: «Слово — прибежище свободы», его мысли и сердце христианина, всегда способного понять и полюбить инакомыслящего, инаковерующего, помогли мне найти путь к той религии братства, которую буду исповедовать до конца жизни;
ВЯЧЕСЛАВА ИВАНОВА — ученого и поэта; он восхищает гениальной широтой, силой и неутомимостью мысли; учусь у него много лет и буду учиться, пока способен;
АНДРЕЯ САХАРОВА — величие его духа, мощь разума и чистота души, рыцарственная отвага и самозабвенная доброта питают мою веру в будущее России и человечества;
МАКСА ФРИША — мудро-печального художника, который напомнил мне завет Короленко, предостерегавшего от сотворения кумиров, и доказал, как неизменно злободневна, как существенна эта заповедь для искусства и для жизни каждого человека и каждого народа.
Благодарю тех, кого уже нет в живых, — в моей памяти они бессмертны.
Благодарю всех названных раньше и теперь и всех неназванных друзей, наставников и добрых знакомых, чьи поступки, мысли и слова помогают мне жить.
Примечания
1
Те радиотелефоны «Уоки-токи», которыми сейчас пользуются постовые милиционеры, оперативные машины, шоферы такси, филеры и др.
2
Позднее, когда значительно расширили все здание шарашки, в этом зале устроили камеру, описанную в романе «В круге первом».
3
Даже сейчас, когда пишутся эти строки, хотя я уже почти четверть века на свободе, я все еще нелепо суеверно побаиваюсь «мартовских ид». Множество разных бед в разные годы приключалось со мной между 15 и 20 марта. И как ни злюсь на свою слабость, но в эти дни не могу избавиться от напряженного тревожного ожидания.
4
В те дни, когда я держал корректуру этих страниц, наша юная приятельница — студентка первого курса — сдавала зачет по «формантам» речи и легко прочитала звуковид, который назвала спектрограммой.
5
КИК — аббревиатура титула «Кайзер унд Кениг».
6
Однажды он позвонил мне в лабораторию: «Какие вы знаете иностранные языки? А австрийский язык тоже знаете?» Едва не фыркнув, я отвечал вполне правдоподобно — понимаю некоторые австрийские наречия, например, венское, штирийское, «Ну так идите ко мне, тут один австриец просит, чтобы именно вы переводили…»
7
Лидия Тимашук — врач Кремлевской больницы. По официальным сообщениям (январь 1953 года), якобы именно она была первым разоблачителем врачей-заговорщиков. О ней писали восторженные статьи и стихи. В апреле 53-го года Президиум Верховного Совета отменил свой указ о награждении Л. Тимашук орденом.
8
Т. е. социалисты и коммунисты.
9
Тогда я этому не верил, но, прочитав книгу Джиласа «Разговоры со Сталиным», допускаю, что это было так.
10
В последний раз такую бумагу я получил уже на свободе, в мае 1956 года, после XX съезда. Через три месяца, в сентябре, меня восстановили в партии, а в ноябре Военная коллегия Верховного суда отменила приговор как необоснованный.
11
С 1934 года в повседневной пропаганде, в школьных и вузовских учебниках стала подчеркиваться «исторически прогрессивная роль православия в России»; главный партийный поэт Демьян Бедный за хамское безбожие в стихах был жестоко проработан.
12
О том, как я жил в тот последний год заключения, рассказывается в начале книги воспоминаний, которую мы пишем вдвоем с Раисой Орловой.
