Геннадий Алексеев - Неизвестный Алексеев. Неизданные произведения культового автора середины XX века (сборник)
Появились двое плечистых, загорелых, голых до пояса парней. Они пригибали к земле осьминожьи лапы и помогали застрявшим сойти на землю. Один из парней подал руку Д., а другой взял Зиночку на руки. С милой непосредственностью Зизи обняла парня за шею. В Д. шевельнулась ревность. А парень, как назло, не торопился поставить Зиночку на землю – отчего же не подержать на руках хорошенькую девушку, если представилась такая возможность? А Зизи ничуть не смущалась, и её голова лежала на плече у парня точно так же, как лежала она только что на плече у Д. А Д. уже начинал злиться, но виду не показывал и терпеливо ждал, когда Зиночка наконец приземлится. А парень, наглец такой, всё держал Зизи на руках, как ни в чём не бывало, и глуповато ухмылялся, почти как Гоша Мятый. И Д. уже двинулся было к парню, чтобы отнять у него свою возлюбленную, но тот наконец-то поставил Зиночку на асфальт, и скандал не произошёл.
И снова Д. и Зизи, взявшись под ручку, шли по аллее, но Д. был сердит и молчал.
– Не сердитесь! – сказала Зиночка. – Я же не виновата!
И Д. вскоре успокоился: ведь действительно Зиночка была не виновна, а парень вёл себя нахально.
Помолчав, Д. сказал Зизи, что фотографии уже отпечатаны, и они, как ему кажется, весьма недурны. Зиночка встрепенулась, обрадовалась, стала благодарить Д. и потребовала, чтобы он ей всё немедленно показал. И они направились к выходу из парка, а после ждали троллейбус на остановке, а потом они опять сидели рядышком, но уже в троллейбусе, и Д. опять положил свою руку на округлую, волнующую Зиночкину коленку. И в этот момент откуда-то издалека-издалека до ушей Д. донёсся чей-то тихий, робкий голос: «А конец света? Ведь он приближается!» – «Чушь! – подумал Д. – Никакого конца не будет!» И нежно пожал пальцами коленку Зизи, а Зиночка положила свою ладошку на пальцы Д. и тоже нежно, даже очень нежно, погладила их. Но голос не унимался: «А ну как вдруг? Ведь нет же никакой гарантии!» И тогда Д. подумал: «К чёрту! Надоел мне этот конец света! Что он ко мне привязался? За что мне это наказанье? Все живут и веселятся, только мне лезут в башку эти ужасы! К дьяволу!» И голоса уже не было слышно. Он умолк. Автобус ехал по городским улицам, проезжал по набережным, переезжал мосты, и рука Д. по-прежнему сжимала Зиночкину коленку, а Зиночкина ладошка по-прежнему лежала на руке Д.
Вошли в квартиру. Зизи повесила свою сумочку на вешалку, бросила взгляд на себя в зеркале, сняла соринку с подола юбки, вошла в комнату и направилась к аквариуму. Рыбки медленно плавали у поверхности воды. Их хвосты безжизненно свисали вниз. Вид у них был скучноватый.
– Отчего они такие грустные? – удивилась Зиночка. – Они нездоровы? Или у них плохое настроение?
– Не знаю, – ответил Д. – Меня и самого это беспокоит. На них нашла какая-то меланхолия. Почти не двигаются. Почти ничего не едят. Купил для них свежий корм, но аппетит у них не появился. Попробую сменить воду – авось это поможет.
– Да-да, обязательно смените воду, поскорее смените воду! – сказала Зизи. – А где фотографии?
Д. вытащил из ящика письменного стола пачку фотографий и разбросал их на журнальном столике. Глаза у Зиночки загорелись. Она с жадностью и с восхищением разглядывала отпечатки, перекладывала с места на место, смотрела на них издали, подносила их к лицу и снова смотрела издали.
– Неужели я такая красивая?
– Как видите! – отвечал Д.
– Неужели у меня такие глаза?
– Именно такие, – отвечал Д.
– Неужели у меня такая чёлка?
– Клянусь вам, точно такая!
– Прекрасные фотографии!
– Да, фотографии вышли недурные.
– Нет, нет, просто изумительные фотографии!
– Согласен, фотографии изумительные. Но дело в том, что сами вы, Зизи, изумительны. Фотографии лишь добросовестно воспроизводят натуру.
– Нет, нет! Это настоящее искусство! Вы талантливый фотограф! Вы мастер! Больше всего мне нравятся вот эта, эта, ещё вот эта и, конечно, вот эта! Нет, они все хороши! Все до одной! Удивительно! Я не ожидала! Никто ещё меня так не фотографировал! Не было у меня ещё никогда таких фотографий! Спасибо! Нет, это просто здорово! Я сама в себя влюбляюсь! Как это вам удаётся? Может быть, у вас какой-то особенный аппарат?
– Нет, аппарат самый обыкновенный. Такой можно купить в любом фотомагазине. Но есть одно немаловажное обстоятельство, которое, вне всяких сомнений, благотворно повлияло на качество фотографий. Оно вдохновило меня. Оно меня окрылило. Оно позволило мне сфотографировать вас, милая Зизи, наилучшим образом.
– Какое же это обстоятельство?
– А вы не догадываетесь?
– Нет, не догадываюсь.
– А вы подумайте.
– Думаю. И всё равно не догадываюсь.
– А вы получше подумайте.
– Сейчас постараюсь. Нет, знаете ли, не помогает. Никак не догадаться.
– Неужели никак?
– Нет, никак.
– Не может быть!
– Честное слово, никак!
– Какая вы притворщица, дорогая Зиночка! И как вам идёт это милое притворство! Дело в том, что вы мне нравитесь, Зиночка! Вы мне чертовски нравитесь! Вот это-то меня и вдохновило. И окрылило. И позволило… Вот это-то и есть то самое обстоятельство.
– Неужели оно?
– Да, да, оно!
– Так вы меня, значит, любите?
– Значит, люблю.
– И сильно любите?
– Кажется, сильно.
– А за что же вы меня так сильно полюбили? За чёлку? Во мне же нет ничего такого… Я простая девушка. Мороженым торгую. Кофе в чашки наливаю. Образование – специальное среднее. Торговый техникум. А вы человек умный, интеллигентный, способный. Дело какое-то важное делаете. По ночам не спите. Всё думаете. И фотографируете здорово.
– Ах, Зизи! Какое там к чёрту образование? Разве в нём дело? Вы очаровательны. Вы пикантны. Вы соблазнительны. Вы женщина совершенно в моём вкусе! Совершенно!
– И долго вы будете меня любить?
– Конечно, долго! Очень долго! Наверное, всегда.
– Это меня устраивает. Любите меня как следует. Не ленитесь меня любить.
Зиночка обняла Д. за шею двумя руками и поцеловала его долгим, влажным, жарким поцелуем. Д. гладил Зиночкины лопатки. Они были трогательно худенькие, острые, и казались очень хрупкими. После руки Д. опустились пониже. В отличие от лопаток, ягодицы Зизи были упругими и округлыми. Руки Д. задержались на ягодицах. А Зизи всё ещё целовала его влажным, горячим, чувственным поцелуем…
Но и на этот раз осторожная, разумная Зиночка не уступила желанию Д.
– Сейчас не надо! – шептала она ему. – После! Прошу вас, сейчас не надо!
– Но отчего? – удивился Д.
– Вы как ребёнок! Неужели не понимаете? Я не вполне здорова. После.
Приведя себя в порядок, Зиночка снова стала любоваться фотографиями. Она перекладывала их с места на место, сортировала, разделяла на кучки. И всё восхищалась. И всё ахала. И всё вздыхала от наслаждения.
