Наталья Черных - Сокровища святых. Рассказы о святости
В 1905 году террористом Каляевым был убит великий князь Сергей Александрович. Великая княгиня приехала на место взрыва и, по преданию, своими руками собрала останки супруга для погребения. После кончины Елизавета Федоровна стала вести чрезвычайно строгий образ жизни, что отдалило ее от светского общества, но не отразилось на привязанности к ней москвичей. В отличие от государыни Александры, великую княгиню народ любил. Вскоре великая княгиня стала «великой матушкой».
Она организовала Марфо-Мариинскую обитель, устав которой был согласован с несколькими духовно опытными старцами. Составлен он был на основе сведений о древнем институте диаконис. Великая княгиня хотела возродить этот давний обычай. Однако высшие церковные власти препятствовали этому. Великая княгиня не стала возражать властям и использовать свое высокое положение для того, чтобы изменить устав. Однако в рамках того, что было возможно, она создала нечто подобное институту диаконис. В Марфо-Мариинской обители находили себе приют нищенки, падшие женщины и многие другие, оказавшиеся за чертой общества. Но вступить в эту обитель считали для себя честью и дочери аристократов. Духовником обители стал священно-мученик Митрофаний Сребрянский. Он же долгое время был служащим священником.
Храм Равноапостольной Марии Магдалины в Иерусалиме. Фото М. Левита
Великая княгиня рассматривала все, происходящее в обществе, духовными очами. Это особенное зрение. Его не страшат вид крови или страданий. Эта точка зрения может показаться циничной, но по сути — жертвенная. «Великая матушка» платила своим здоровьем — сном, покоем, отдыхом, выкупая страдания других.
Великая княгиня была замечательной подвижницей, но об этом мало кто знал. Она предпочитала скрывать свои подвиги. Крайняя строгость в ее жизни сочеталась с умеренностью и приветливостью. Однажды келейница увидела, как матушка молится. Под верхним апостольником были надеты цепи. Они гремели при каждом поклоне. Келейница изумилась. Но великая княгиня только попросила девушку не рассказывать о том, что видела, и слегка выговорила за то, что та вошла без стука.
Господом великой княгине было открыто предстоящее изменение русской жизни. Она пыталась предупредить свою сестру, но государыня не вняла уговорам «великой матушки».
После принятия монашеского сана жизнь великой княгини преобразилась в жизнь великой святой. Предметом ее забот были даже дети с Хитровки. В то время Хитровский рынок считался одним из самых опасных мест в Москве. На территории этого рынка находили себе пропитание множество детей-сирот и детей из нищих семей. Хитровка была сборищем московского отребья, самое дно общества. И вот «великая матушка» повадилась совершать рейды по Хитрову рынку. Она была добрым ангелом для этих сорванцов, которые часто причиняли ей хлопоты. Одних она направляла в больницы, другим помогала материально, а третьих устраивала в учебные заведения. Полиция неоднозначно относилась к таким поступкам всенародной любимицы. «Ваше высочество, — говорили ей постовые, — за ваши рейды, совершаемые по Хитрову рынку без сопровождения охраны, местное полицейское управление ответственности не несет! — И слава Богу. За все», — словами Иоанна Златоуста отвечала «великая матушка».
Во время Первой мировой войны великая княгиня организовывала своевременную помощь раненым: пошив и отправку теплых вещей, продуктов и предметов первой необходимости. Несколько раз уже во время войны она совершала паломничества, причем в самые отдаленные концы страны. Например, на Урал, в Верхотурье, к мощам местночтимого блаженного. Неоднократно посещала госпитали, присутствовала и даже несколько раз ассистировала при операциях. Раненые порой даже просили, чтобы «великая матушка» присутствовала при операции. Она обладала даром успокаивать боль и утешать. Раненые как святыню берегли маленькие подарки великой княгини: образки, крестики, четки, будто и в них таилось утешение.
Вскоре после Октябрьского переворота 1917 года к стенам Марфо-Мариинской обители подошел отряд чекистов. Готовился арест великой княгини и сестер обители. «Великая матушка» сама вышла за ворота для разговора с чекистами и вскоре возвратилась. Некоторое время в обители сохранялся относительный покой. Богослужения совершались все время. Арестована великая княгиня была уже на Пасху, в день празднования Иверской иконы Божией Матери. Арестован был и духовник сестер обители протоиерей Митрофаний Серебрянский. Великая княгиня вместе с другими представителями царствующего дома Романовых была переправлена в Алапаевск. Там же, 18 июля по новому стилю, в день празднования преподобного Сергия Радонежского, расстреляна. Как показало следствие, она упала в шахту живой и некоторое время оставалась живой. Сама она была смертельно ранена, она умудрилась перевязать руку великому князю Иоанну. Крестьяне, проходившие утром около этой шахты, через некоторое время после расстрела, слышали пение «Иже херувимы».
Останки царственных мучеников и мучеников Алапаевских, среди которых находилось тело великой княгини Елисаветы Федоровны, были собраны и переправлены в Китай. Состав, в котором находились гробы, шел медленно. Дело было в августе, в самую жару. Все гробы источали довольно тяжелый запах. И только гроб с телом великой княгини благоухал. Из него истекала тонкая струйка мира, которую хранители собирали в особенные сосуды. Это миро обладало целебными свойствами.
Святая преподобномученица, Великая Княгиня Елисавета прославлена Русской Православной Церковью в 1992 году и причислена к лику святых Архиерейским собором. Однако почитание преподобномученицы началось гораздо раньше, сразу после ее мученической кончины. Русская православная церковь за границей прославила святую в 1981 году.
Это настоящая мученица и подвижница, она сочетала в себе множество самых разнообразных достоинств. В ней была изысканная женская красота, жертвенная душа, милосердная даже к врагам. В ней сочетаются верность идеалам христианской веры и деятельное служение милосердия. Ее духовным гербом можно считать евангельский фрагмент о Марфе и Марии: служение делом и служение молитвой. Память ее празднуется 18 июля.
Духовник Марфо-Мариинской обители протоиерей Митрофаний Сребрянский был сослан сначала в Сибирь, а потом в ГУЛАГ. Всего 16 лет он провел в ссылках, тюрьмах и лагерях. Его верная спутница, матушка Ольга, последовала за ним. Это было настоящее христианское супружество, таинственная связь двух людей с Богом — и связь Богом. «Оля моя на плотике ко мне плыла», — писал отец Митрофаний в одном из писем. В один из приездов в Марфо-Мариинскую обитель патриарх Тихон постриг обоих в монашество. Отцу Митрофанию было дано имя Сергий, а матушке Ольге — Елисавета. Это было напутствие на их крестный путь. В одной из ссылок матушку разбил паралич. Отец Митрофаний заботливо ухаживал за ней. Жилище их было крыто соломой, стены были тонкими. Последние дни супруги провели в селе Владычное, Тверской области. Матушка пережила отца Митрофания на два года. Он скончался в апреле 1948, уже после войны, а она — в 1950. Когда в могилу отца Митрофания опускали гроб с телом матушки, крышку слегка сдвинули, и обнаружилось, что тело отца Митрофания нетленно. Так Господь отличает своих избранников.
