Вадим Хачиков - Тайна гибели Лермонтова. Все версии
Н. И. Лорер, вспоминая бал, состоявшийся 8 июля в Гроте Дианы, говорит:
«…После одного бешеного тура вальса Лермонтов, весь запыхавшийся от усталости, подошел ко мне и тихо спросил:
– Видите ли вы даму Дмитревского?.. Это его „карие глаза“… Не правда ли, как она хороша?
Я тогда стал пристальнее ее разглядывать и в самом деле нашел ее красавицей. Она была в белом платье какой-то изумительной белизны и свежести. Густые каштановые волосы ее были гладко причесаны, а из-за уха только спускались красивыми локонами на ее плечи; единственная нитка крупного жемчуга красиво расположилась на лебединой шее этой молодой женщины как бы для того, чтобы на ее природной красоте сосредоточить все внимание наблюдателя. Но главное, что поразило бы всякого, это были большие карие глаза, осененные длинными ресницами и темными, хорошо очерченными бровями. Красавица, как бы не зная, что глаза ее прелестны, иногда прищуривалась, а обращаясь к своему кавалеру, вслед за сим скромным движением обдавала его таким огнем, что в состоянии была бы увлечь, и, вероятно, увлекала не одного своего поклонника…»
Неделю спустя состоялась роковая дуэль, и Дмитриевский, волею судьбы, оказался последним близким по духу человеком, с которым беседовал поэт. Известно, что 15 июля Дмитриевский посетил его в Железноводске. Об этом рассказывает в своем письме дальняя родственница Лермонтова Катя Быховец. И в воспоминаниях А. И. Арнольди говорится, что по пути в Железноводск он встретил ехавших оттуда Лермонтова и Дмитриевского. После дуэли именно к Дмитриевскому попало окровавленное бандо Кати Быховец, найденное в кармане убитого Лермонтова. Считается, что Дмитриевский потерял его. Но, может быть, не потерял, а… сохранил на память?
Вернувшись в Тифлис, Дмитриевский поддерживал переписку с Лорером, делясь с ним своими чувствами к «карим глазам». Известно, что год спустя Михаил Васильевич ездил жениться в Херсонскую губернию. Может быть, на обладательнице карих глаз? Если это так, то звали ее Анна Павловна. Фадеев называет ее «очень любезной дамой». Скончался Михаил Васильевич в начале 50-х годов. Его вдова, как сообщает «Кавказский календарь», в 1854 году заведовала благотворительным учебным заведением Святой Александры в Ставрополе, куда она переехала после смерти супруга.
Сходство судеб А. И. Долгорукий (1819–1842)Однополчанин и приятель Лермонтова. Когда Лермонтов вернулся весной 1838 года из гродненского Гусарского полка в свой лейб-гвардии Гусарский, расквартированный в Царском Селе, он познакомился с новым однополчанином – выпущенным из Пажеского корпуса князем Александром Долгоруким. Молодой офицер сразу вошел в круг друзей поэта. По словам современника, Долгорукий «был красивый молодой человек, блестящего ума и с большими связями в высшем свете… Язык у него был как бритва».
В 1839–1840 годах Долгорукий – член «кружка шестнадцати». Вместе с Лермонтовым Долгорукий был участником экспедиций отряда Галафеева в Чечню в 1840 году, сражался при Валерике. Один из участников похода вспоминал, что Долгорукий был «офицер весьма храбрый, но неукротимого характера». В этих экспедициях под Долгоруким были ранены три лошади. После валерикского сражения, по пути в Темир-Хан-Шуру, отряд остановился у Миатлинской переправы. Здесь, в палатке, поручик Д. П. Пален сделал несколько карандашных портретов, в том числе Лермонтова и Долгорукого в дружеском кругу.
Долгорукий прекрасно рисовал. К 1838 году относится выполненный им шаржированный портрет полковника Бухарова, под которым Лермонтов поместил стихотворение «Смотрите, как летит, отвагою пылая…» В альбоме П. А. Урусова – с рисунками Долгорукого, изображающими скакунов, соседствуют рисунки Лермонтова – тоже кони. Они как бы соревновались в своей излюбленной теме. Рисунки Долгорукого и по сюжетам, и по характеру исполнения напоминают рисунки Лермонтова. Кроме коней, Долгорукий рисовал головы горцев, русских солдат, батальные сцены, виды Кавказа, в частности – Пятигорска и окрестностей Кисловодска (акварельный рисунок «Березовая балка», где изображен черкес, сидящий на вершине скалы и смотрящий вдаль).
По некоторым данным, Долгорукий виделся с Лермонтовым и в Пятигорске в последние месяцы жизни поэта. А через год после смерти Лермонтова тоже погиб на дуэли.
«Легендарный бретер» Р. И. Дорохов (1801–1852)Пожалуй, ни один из друзей, приятелей или просто знакомых М. Ю. Лермонтова не окружен таким густым облаком легенд, мифов, фантазий, как Руфин Иванович Дорохов. Чего только о нем не говорили! Драчун, буян, скандалист, а главное, бретер, участвовавший в четырнадцати дуэлях! За них он будто бы был несколько раз разжалован в рядовые, но своей безумной храбростью возвращал себе офицерский чин и снова окунался в омут беспутной жизни. Поток различных гипотез и вымыслов породило и его пребывание летом 1841 года в Пятигорске. Дорохов якобы принимал самое активное участие в событиях, связанных с дуэлью Лермонтова и Мартынова, – мол, как опытный дуэлянт, он не мог оставаться в стороне от такого события и не только помогал в выработке условий, но и сам присутствовал на поединке, что повлияло на его исход. А на следующий день Дорохов чуть было не избил священника, который отказался хоронить убитого на дуэли поэта.
В большинстве публикаций о Лермонтове, особенно прошлых лет, Дорохов появляется, как правило, в ореоле всего сказанного выше. Даже сегодня защитники доброго имени Дорохова продолжают называть его бретером, твердить о многочисленных поединках, в которых он участвовал, об активном его вмешательстве в преддуэльные события июля 1841 года.
Что же представлял собой Дорохов на самом деле? Начнем с того, что Руфин Дорохов, согласно мнению современников, «по рождению, воспитанию и способностям мог рассчитывать на блестящую карьеру». Сын героя Отечественной войны 1812 года генерал-лейтенанта И. С. Дорохова, Руфин рано остался без отца и мальчиком был определен в Пажеский корпус – привилегированное военно-учебное заведение, куда принимали далеко не всех детей дворянского сословия. Но, видимо, уже там он показал себя не с самой лучшей стороны, поскольку по выходе из корпуса был направлен служить всего-навсего в учебный карабинерный батальон.
Дальше все пошло наперекос. У восемнадцатилетнего Дорохова была дуэль, причем следует подчеркнуть: единственная дуэль в его жизни! Спустя несколько лет могла бы состояться и вторая, но секунданты уладили инцидент и помирили противников. Так что четырнадцать дуэлей, о которых твердят все кому не лень, – выдумка! А был ли Дорохов разжалован? Да, но не многократно, а всего дважды. И оба раза по причинам, ничего общего с бретерством не имевшим. Так, в 1820 году «за буйство в театре и ношение партикулярной одежды» (видимо, это был тот известный случай, когда юный прапорщик в театре побил какого-то статского советника) Дорохов был разжалован в рядовые, переведен в Гренадерский полк и выслан из столицы.
