Михаил Калашников - Записки конструктора-оружейника
Вот такие удивительные бывают в нашей жизни повороты. И все-таки более всего хочется, чтобы оружие нашей системы, пока не ликвидирована полностью опасность войны, было прежде всего символом гарантии надежной защиты революционных завоеваний, гарантией мирного неба над нашей страной.
Более четырех десятилетий воины Вооруженных Сил СССР держат в руках автоматы и пулеметы, разработанные нашим конструкторским бюро. И на протяжении всех этих десятилетий после окончания Великой Отечественной войны международная обстановка не располагала к благодушию. Создание новых систем, модернизация наших прежних образцов на основе унификации, на базе достижений науки и техники были отражением реального состояния дел в развитии автоматического стрелкового оружия но только в нашей стране, но и за рубежом.
Взгляд на пройденный путь
Вот и поставлена последняя точка в моих воспоминаниях. В них мне хотелось прежде всего рассказать о том нелегком времени, когда проходило мое становление как конструктора-оружейника, о годах, когда мне довелось работать над созданием и совершенствованием автоматического стрелкового оружия, которому я посвятил полвека своей жизни, о замечательных людях, с кем сводила меня судьба.
Повествование мое - не биографическая хроника, а рассказ о том, каким мне виделся мой путь и как я понимаю его теперь, прожив немалую жизнь.
Взгляд на прошлое, как бы автор взыскательно ни подходил к отбору материала, все-таки субъективен. У меня, как и у любого человека, были свои пристрастия и антипатии, были моменты, которые чем-то поразили, потрясли меня, глубоко запали в душу и, естественно, поэтому лучше запомнились. Чувствую, все это сказалось на канве повествования. Предвижу и недоумение, и, быть может, обиды, почему об одних сказано подробно, другие обойдены вниманием, почему одни эпизоды развернуты, другие лишь обозначены штрихами. Записки - не исследование, их душа - живая память, склонная, как известно, к избирательности...
Меня часто спрашивают, доволен ли я своей судьбой? Доволен. Доволен, что всю жизнь занимался нужным народу делом. Конечно, оружие - не трактор и не комбайн, не сеялка и не плуг. Им землю не вспашешь, хлеб не вырастишь. Но без него и не защитишь родную землю, не отстоишь от врага свою Родину, свой народ.
Вспоминаю в этой связи один из моих не столь, к сожалению, частых из-за служебной занятости приездов в Курью, в родной Алтайский край. Стою на центральной площади села и смотрю на двухэтажное бревенчатое здание - школу, в которой учился еще до войны. Отсюда, с небольшой возвышенности, вся Курья будто на ладони, вся пронизана теплым светом. За околицей речка Локтевка. Дальше - хлебные поля и раздольные покосы. По полевой дороге пылят редкие машины. Смотрю на до боли близкие места и не замечаю, как неслышным шагом подошла ко мне старая женщина. Она легонько тронула меня за руку:
- Миша, ты меня не помнишь?
Вглядываюсь в ее лицо. На него падает тень от низко надвинутого на лоб для защиты от солнца белого, в мелкий горошек платка. Бороздки морщинок. Ласковая улыбка. Чуть повлажневший взгляд.
- Нет, наверное, не помнишь, - продолжает женщина. - Да и где упомнить-то? Мне-то ведь уже восьмой десяток давно идет. А тебя помню совсем мальчонкой. Мы тогда соседями были. А потом война... Ты еще до нее отсюда уехал в армию служить. Да так и не вернулся в село. Мы тут, бабы, остались. С твоими сестрами Аней и Гашей в колхозе работали, на коровах пахали... Муж мой погиб... - Она смахнула кончиком платка покатившиеся из глаз слезы горестной памяти. - А вот сыны да внуки все живые. Потому что без войны живем. А кому спасибо за это? Думаю, и тебе, Миша. От матерей, от нас, бабушек...
Слова старой женщины шли от сердца. Шли от души памятливой и страдающей, любящей и понимающей всякий труд, если он идет на пользу Отечеству.
Неожиданную оценку получила моя работа и за рубежом. Хотя, если взглянуть с позиций сегодняшнего дня, она не так уж и неожиданна. Вот что написал мне в личном письме Эдвард Клинтон Изелл, начальник отдела истории вооруженных сил и хранитель национальной коллекции огнестрельного оружия Национального музея американской истории при Смитсоновском институте США:
"Как историк стрелкового оружия, я считаю, говоря без лести и преувеличения, что Вы оказали решающее влияние на развитие этого класса техники во второй половине XX века. Думаю, что в мире не найдется двух мнений на этот счет. Это обстоятельство обязывает нас отнестись с особым вниманием к Вашей творческой деятельности, которая сыграла важнейшую роль в формировании известного нам облика мира. В подобном случае крайне желательным является показ специфики творческого процесса, становления конструктора, его мотивов, методов, условий его работы, определяющих направленность его мысли и его возможности. Помимо научного и человеческого интереса такого рода знание представляет большую воспитательную и образовательную ценность для молодого поколения и, как мне кажется, может способствовать росту взаимопонимания а взаимоуважения между народами наших стран".
Вскоре после получения мной этого письма мы встретились с Эдвардом Клинтоном Изеллом, крупнейшим американским специалистом по истории и технологии стрелкового оружия. Он приехал в Советский Союз по моему приглашению. Впервые за всю, во всяком случае послевоенную, историю отношений двух стран встретились в Москве специалисты-оружейники. Тот факт, что наши отношения с США, с которыми мы еще недавно жили в состоянии недоверия, а то и конфронтации, вышли на уровень встреч специалистов такого профиля, говорит о глубоких реальных переменах в политической мировой атмосфере. Разрушается стереотип недоверия и в этой области. А ведь еще совсем недавно мы не могли и думать о таких вот контактах.
После встречи один из корреспондентов задал мне вопрос:
- Если все мы победим в великом споре о разоружении, то в долгожданном мире без оружия вы не боитесь оказаться безработным?
Я покачал головой:
- Нет, не боюсь. Думаю, мечта всех людей, в том числе и моя, - мир и согласие на Земле, спокойствие и счастье соотечественников, а нам, конструкторам, работа всегда найдется. Очень люблю природу, лес, птиц, зверей. Если случится так, как вы говорите, буду делать фоторужья и постараюсь, чтобы они стреляли не хуже наших автоматов...
Чуть позже в одной из центральных газет была опубликована беседа, в которой принимал участие вместе со мной и доктор Изелл. Мне кажется, с позиции моего взгляда на пройденный путь она представляет интерес, хотя бы потому, что с первого шага по "конструкторской стезе меня "прятали", секретили. Однако, оказывается, были люди как в нашем Отечестве, так и за рубежом, проявлявшие интерес не только к моим работам, но и к тому, какие истока питали и питают меня как личность, как человека.
