Виктор Андриянов - Гейдар Алиев
— Я подбирал, пока вы спрашивали, слова, которые бы выразили, в чем суть конфликта — концептуальная, системная. И нашел: наши разногласия были мировоззренческими. Настаиваю на этом слове. На этой позиции.
А в качестве примера наш собеседник приводит пример своей практики, когда еще до назначения министром он возглавлял Тюменскую область. Тогда, в последние месяцы существования Советского Союза, власти Латвии выставили из республики Рижский ОМОН, отряд милиции особого назначения.
— Все отказались его принимать, а я принял, разместил рассказывает Шафраник. — Живут люди, работают и вдруг в конце 1991 года, когда я был в командировке, прилетают в Тюмень представители прокуратуры и МВД Латвии и увозят, арестовав, нашего гражданина. Я, вернувшись из командировки, поднимаю всех. «Как так, говорю, они объявили о своей независимости, все проголосовали за независимость — Россия, Украина, Латвия… Но разве может французская полиция прилететь к нам и арестовать нашего гражданина? Какого дьявола прилетают из Латвии, чтобы арестовать гражданина России?» Я разворачиваю эту историю к Каспию и Баку. Если мы сами разорвали единую страну, ведь не Алиев ее разрывал, какого черта мы считаем, что надо строить отношения на давлении? Это мировоззренческий конфликт. Абсолютно! За мной, министром топлива и энергетики, за Козыревым, министром иностранных дел, стояли определенные позиции и взгляды. Но я себя лично как гражданина России Шафраника спросил: как нам строить отношения с Азербайджаном? Один вариант: понять их проблемы, понять свои проблемы. Найти общий вектор и, объединившись, пойти. Второй — понять их проблемы и не мешать им их решать. И третий вариант. Ах, вы отделились, ну и идите себе подальше.
Из трех вариантов третий — самый плохой. Не продуктивный — ни исторически, ни политически, ни экономически. Представьте, что рядом с Дагестаном и Чечней была бы нестабильная страна. Надо же задавать себе такие вопросы. Самый лучший — первый. Но для этого надо хорошо понять их проблемы и разобраться в своих. Я готовился к поездке в Баку, взвешивал, настаивал. И сейчас, по прошествии времени, рад, что моя концепция оказалась верной. Президенты наших стран подписали документы по Каспию. Но даже если бы переговоры еще продолжались, курс на совместные действия все равно был правильным. Мы сразу получили в «Азери-Чираг» процент и отдали «ЛУКОЙЛУ» — это была государственная компания. Я тогда издал распоряжение, что за Каспий со стороны России отвечает «Роснефть», она и сейчас государственная компания. Это уже потом, извините, пошла пьянка, стали резать все огурцы.
Юрию Константиновичу запомнились долгие беседы с Гейдаром Алиевичем Алиевым. «Юрий Константинович, ну, убеди Президента, пусть прилетит хотя бы на час. Мы пройдем вместе. На площади постоим. Ничего больше не надо». Не прилетел.
— Взяли верх другие точки зрения, — продолжает Шафраник. — А я говорил: я тоже люблю Армению. У меня в друзьях армян больше, чем азербайджанцев. И вообще я не делю людей по национальности. Но российский интерес прямой — это Каспий и нефть. Азербайджан и Баку были и будут геополитическим и стратегическим центром. Так давайте здесь работать и развивать отношения со всеми странами региона.
Когда мы в Минтопэнерго с помощью дипломатов, сотрудников других ведомств выработали эту линию, я доложил Президенту Ельцину, что лечу, и он дал добро.
— Это при личной встрече?
— Конечно. Другое дело, что это не была директива, выработанная, согласованная в правительстве. Если бы мы этим занялись, то увязли бы в согласованиях. Поэтому определенный риск был. Я брал его на себя. Позже при докладах Президенту мне удалось убедить его более серьезно заняться межгосударственными отношениями России и Азербайджана.
Я категорический противник политики уступок. Я считаю, что мы и так много уступили. Не на уступки надо идти, а на объединение, поиск обоюдно выгодных решений.
Так что не будем упрощать конфликт. Я его рассматриваю как мировоззренческий. Быть ли России достойной и крепкой?
Это то, что мы, Министерство топлива и энергетики, отстаивали на Каспии. Я говорю о наших национальных интересах. Гейдар Алиев так же последовательно защищал национальные интересы Азербайджана.
— А вас за защиту интересов России собирались отстранить от работы.
— Это не единственный случай. Было как минимум три случая, когда зампреды правительства писали президенту, что Шафраника нужно уволить.
— С чем это было связано?
— С топливно-энергетическими и экономическими проблемами, так скажем. Я осознанно действовал. Не думал, что дело дойдет до ноты. Но я осознанно шел на реализацию своего понимания сотрудничества с Азербайджаном. И завершу наш разговор словами о Гейдаре Алиевиче. Я считаю Гейдара Алиева выдающимся человеком, выдающимся государственным деятелем. Народу Азербайджана повезло, что именно в то время на месте оказался Гейдар Алиевич. Он был не сломлен, он нашел в себе силы подняться… А тот, кто не поднимался, даже судить не может, что это такое — подняться.
Много вы видели людей, которые поднимались после отставок? А он сумел подняться и принести пользу своей республике, своему народу. Я был участником многих встреч, многих разговоров, — многочасовых, ночных переговоров и дискуссий. Это была своеобразная школа Алиева. Я видел, как этот человек продумывает совещание, конференцию, встречу; он сам смотрел, как стоят столы, кто и где будет сидеть, и понимал, что для политика нет мелочей. Уже не будучи министром, я летал в Азербайджан по приглашению Алиева на его встречи с президентами. И видел, как умело он их вел, не руководил, а вел, потому что собирались все равные, а он как бы дирижировал, скажу — это класс. Это тоже уроки большого политика.
Вам, конечно, многие говорили о его фантастической памяти. Я таких людей больше не встречал. Вот он приводит по памяти какие-то данные. Можно предположить, что он готовился к совещанию. Но меняется тема, и он говорит с таким же знанием огромного фактического материала — это поразительно.
О «Контракте века»
Октябрь 1996 года. На совещании у Гейдара Алиева обсуждаются итоги двухлетней деятельности Азербайджанской международной операционной компании (АМОК), созданной в связи с выполнением «Контракта века». Стенограмму совещания читаешь как захватывающий детектив. Вот обсуждается ход строительства нефтепроводов.
«Гейдар Алиев: Вы сказали, что начнете прокладку западного трубопровода в марте будущего года и обещаете завершить строительство в конце 1998 года. Возникает вопрос: а почему так поздно? Ведь вы помните, что в марте этого года мы с господином Шеварднадзе заключили контракт о западном трубопроводе. По какой причине понадобился целый год, чтобы приступить к работе? Почему запаздывает начало работ?
