Ник Мейсон - Inside Out личная история Pink Floyd
Во время представлений в «Эрлс-Корте» одним нежданным, но очень званым визитером за кулисами оказался Боб Клоуз. Я не видел Боба со времен группы «The Tea Set» в середине шестидесятых, хотя по случайному совпадению он женился на моей старой школьной подруге из Френсхэма. Это напомнило мне появление на Гудвильском фестивале скорости еще более невероятного гостя из прошлого — еще одного товарища по Политеху на Риджент-стрит Клайва Меткалфа. Кто-то с явным недостатком такта сделал Клайву весьма недоброе замечание о том, что, выбрав уход из группы, он, должно быть, теперь чувствует себя человеком, потерявшим выигрышный лотерейный билет. Клайв спокойно ответил, что, когда они с Китом Ноублом решили отделиться от всех остальных, они как раз считали, что совершают правильный карьерный ход. Как заметил Клайв: «А мы-то думали, что это вы неудачники…»
Хотя в то время концерты в «Эрлс-Корте» стали просто концом очередного тура, на самом деле они отметили прекращение нашей активности. В течение следующих десяти лет мы выпустили «живой» альбом и видео, оба под названием «Pulse», основанные на материалах тура, а также различные антологии и переделки нашей работы в новых форматах. Однако мы больше не гастролировали и не выпускали никакого нового материала.
Думаю, Дэвид с легкостью признает, что ему меньше всех хотелось снова ввязываться в драку. Похоже, аппетит к установке нового оборудования или организации очередных гастролей у него совсем пропал. Но я все-таки лелею надежду, что конец группы «Pink Floyd» как активной силы все-таки не наступил. Осталось еще множество вещей, которых мы никогда не делали. К примеру, мы никогда не развивали идею Дэвида об акустическом концерте.
Мы так и не выпустили записи в стиле эмбиент, оставшиеся от сессий к альбому «Division Bell». И — по крайней мере до сей поры — я никогда не появлялся в передаче «Never Mind The Buzzcocks». Из-за столь длительной нашей относительной неактивности (в музыкальном плане) я никак не мог придумать, как закончить эту книгу. Однако потом у меня совершенно неожиданно появился материал для надлежащего постскриптума, а вскоре после этого — и лучшая из всех возможных развязок.
ПОСТСКРИПТУМ
В январе 2002 года я вместе с семьей отдыхал на карибском острове Мастик. В начале каждого года там проводится пляжный пикник для сбора денег в пользу местной школы. Во время этого пикника я вдруг совершенно неожиданно ощутил, как пара чьих-то сильных рук обхватывает меня за плечи, а затем за шею. Одновременно я увидел, как удивленно расширяются глаза Нетти…
Это был Роджер. Увидев меня на пикнике, он подошел сзади и застал меня врасплох. За предыдущие лет пятнадцать мы виделись всего пару раз. Я часто задумывался о том, какая атмосфера бы возникла, если бы нам случилось снова друг с другом столкнуться, и как бы я отнесся к подобной встрече. Стоило ли загадывать!
Мы с Роджером начали разговаривать и проговорили едва ли не весь день, а затем еще пару раз встретились во время того отпуска. Теперь, когда вся вода утекла под мосты прошлого, просто колоссально было помириться с одним из самых старых друзей. Солидный объем эмоционального багажа остался на мастикской таможне.
Позднее в тот же год мне позвонили по телефону и пригласили выступить в качестве гостя Роджера на арене «Уэмбли» во время его тура 2002 года. Согласился я не сразу — идея вызвала смутную тревогу, — и все же мне не потребовалось много времени, чтобы сообразить: стоит мне пропустить эту возможность, и я впоследствии буду горько сожалеть. Я провел достаточно долгое время, оплакивая наш разрыв, так что казалось капитальной глупостью не воспользоваться этим шансом в высшей степени публичной демонстрации достаточно вызревшего момента примирения. Я сыграл только на одной вещи — Роджеровской аранжировке «Set The Controls For The Heart Of The Sun», — однако весь вечер был просто фантастическим. Группа Роджера оказалась предельно радушной, а особенно приятным событием стал шанс поработать вместе с Гарри Уотерсом, сыном Роджера, который стоял за клавишными. Гарри также является моим крестником.
Новая работа с Роджером стала подлинной радостью. Мне страшно понравились репетиции. Хотя прошедшие годы смягчили Роджера, я с удовольствием обнаружил, что любые несовершенства шоу встречались все тем же знакомым раздраженным криком, что несся от сцены к микшерскому пульту.
Как славно, с радостью думал я, в итоге все вышло. Когда в сентябре 2004 года была впервые опубликована книга «Inside Out», вопрос о возможности нового выступления «Pink Floyd» — с Роджером или без него — входил в качестве обязательного в каждое интервью. Я встречал подобные вопросы с целенаправленно строгой миной, однако все же пытался дать хотя бы малую толику надежды. В конце концов, насколько я понимал, мы еще не выкурили свою последнюю сигарету.
Когда журнал «Моджо» той осенью задумал специальный выпуск, посвященный нашей группе, у нас с Роджером взяли интервью. Роджера спросили о возможности потепления отношений с Дэвидом, на что он вежливо, но непреклонно ответил: «Не могу понять, чего ради. Мы оба достаточно резкие индивиды, и я сомневаюсь, что это когда-либо изменится». В каком-то еще интервью Дэвид сравнил эту идею с возможностью «переспать с бывшей женой». В общем, все выглядело достаточно безнадежно.
В моем случае эти вопросы звучали следующим образом: «Будет ли выпущен еще один альбом „Pink Floyd“?» и «Как насчет разового концерта „Pink Floyd“ с Роджером Уотерсом по случаю тридцатилетней годовщины „Wish You Were Here“?» Я ответил: «Я не против. Но я не вижу, с чего Роджер может этого захотеть. Хотя Дэвид вполне может почувствовать желание вернуться к работе. Была бы просто фантастика, если бы нам удалось объединиться ради чего-нибудь вроде еще одного концерта „Live Aid“; значимость события все оправдает. Это было бы замечательно. Однако, очень может быть, я просто становлюсь чертовски сентиментальным. Знаете ведь, каковы эти старые барабанщики».
Что ж, порой случались и более странные вещи. Шесть месяцев спустя кто-то указал на замечание, сделанное Бобом Гелдофом в одном из телеинтервью. Боб тогда сказал, что слышал мои слова о возможности — чистой возможности — воссоединения «Pink Floyd» ради какого-нибудь крупного благотворительного события. Не могу присвоить себе право на конечный результат, но, очевидно, в голове у Боба засело некое зерно, пока он развивал идею об организации события, аналогичного «Live Aid», через двадцать лет после оригинала.
Я совершенно не знал о его планах, когда одним июньским деньком 2005 года моя жена Нетти сказала, что Боб звонит мне по телефону. Я понятия не имел, по какому поводу. Со времен Пинка в фильме «The Wall» мы иногда встречались на различных общественных мероприятиях и редких заседаниях благотворительного комитета для фонда «Раундхаус», но на регулярной основе не общались.
