Юрий Дубинин - Дипломатическая быль. Записки посла во Франции
Что касается других республик, то Франция поддерживает инициативы, позволяющие республикам по-новому определить свои отношения с Советским Союзом в духе уважения к законам и Конституции СССР.
Госсекретарь пояснил, что в таком духе французская позиция излагается представителям советских республик, посещающим Францию, в частности президенту Армении Тер-Петросяну, которого принимал для беседы Ф. Миттеран.
Избрание З. Гамсахурдия президентом Грузии было встречено в Париже с настороженностью. Его политическое кредо вызывало сомнения в отношении его демократичности, поскольку действия З. Гамсахурдия носили густой налет воинствующего национализма, авторитарного стиля руководства.
Поздравление Б. Н. Ельцину в связи с избранием президентом Российской Федерации было направлено от имени премьер-министра Э. Крессон. В нем выражалось пожелание, чтобы «развитие многообещающих отношений между Францией и Советским Союзом нашло многочисленные точки приложения в Российской Республике». Президент и правительство Франции намеревались сохранить курс на диалог с союзным руководством при одновременном развитии контактов с республиками в рамках СССР. В то же время мэр Парижа Ж. Ширак направил Б. Н. Ельцину развернутую поздравительную телеграмму.
С пристальным вниманием наблюдали в Париже, как идет в Москве обсуждение вопросов, отягощавших подписание нового союзного договора. Визит Б. Н. Ельцина в США более предметнее, чем раньше, поставил в повестку дня вопрос о том, каким образом становление новой власти в Российской Федерации скажется на внешней политике СССР. Французские наблюдатели делали вывод, что этот визит усилит в США тенденцию к проведению в отношении СССР политики на двух уровнях — союзном и республиканском. В Париже по-прежнему старались не забегать в этом отношении вперед, но и не отставать от других западных стран.
В то же время не только в оппозиционных французских кругах, но и в правительстве чем дальше, тем больше возникали сомнения, сумеет ли М. С. Горбачев сохранить ситуацию под своим контролем. Это проявилось в затягивании процесса ратификации советско-французского договора. В июне французское правительство пересмотрело практику, в соответствии с которой поездки официальных французских представителей в союзные республики осуществлялись только с заездом в Москву. Произошло это в связи с визитом Р. Дюма в Киев. Формальным поводом было открытие там генконсульства Франции. Москва рассчитывала, что Р. Дюма посетит союзную столицу во время этой поездки, о которой, кстати, в Москве узнали в последний момент. Р. Дюма не возражал, но выдвинул условием непременный прием его президентом СССР. М. С. Горбачев всегда охотно встречался с Р. Дюма, но, судя по сообщениям, которые я получал из Москвы, действительно не мог принять Р. Дюма в названный французским министром день. С нашей стороны предлагалось (об этом мне не только писали, но и настойчиво говорили по телефону) либо организовать беседы с Р. Дюма на других, самых высоких возможных уровнях, либо изменить даты его поездки в Москву и Киев, с тем чтобы сделать возможной его беседу с М. С. Горбачевым. Все эти варианты были отведены французским министром, что не оставило сомнений в политическом выборе французского правительства.
В конце июня Ф. Миттеран принял Ландсбергиса. Однако этот шаг отличался большой осторожностью. В средствах массовой информации промелькнуло сообщение, что с Ландсбергисом обсуждался вопрос об открытии в Вильнюсе французского культурного центра Однако МИД Франции подавал нам достигнутую договоренность как расширение уже имеющихся культурных связей с Литвой по линии «Альянс франсез» на базе существовавшего в Вильнюсе «Дома Стендаля». При этом было подчеркнуто, что никакое окончательное решение не будет приниматься Парижем без соответствующего информирования Москвы.
Появились новые моменты и в поведении Совета Европы. Нам передали от имени К. Лялюмьер, что с учетом хода подготовки нового союзного договора, результатов выборов президента Российской Федерации, намечаемых аналогичных выборов в других республиках, в частности на Украине, руководство Совета Европы приняло решение о диверсификации его связей с Советским Союзом. Если до этого единственным партнером Совета Европы было центральное правительство, то отныне в силу реальностей, складывающихся в Советском Союзе, организация хотела бы развивать прямые параллельные связи с республиками европейской части Союза При этом сообщалось, что такие связи будут осуществляться с ведома и согласия центральных властей.
Провозглашение независимости Словении и Хорватии было встречено во Франции с тревогой. В Париже опасались, что такое развитие событий может поставить под вопрос европейскую стабильность. Р. Дюма выразил сожаление по поводу этого решения. Он заявил, что Франция не признала эти государства. В каком направлении шли в те дни размышления в Париже? Я задаю этот вопрос не для того, чтобы браться за анализ югославской ситуации, а для того, чтобы лучше виделась общая направленность мышления официальных властей в период, непосредственно предшествовавший августовским событиям 1991 г. в СССР. Да, в Париже признавали, что модель федеративного устройства, сконструированная Тито, изжила себя в глазах всех югославских республик. Но там не исключали (а хотели в еще большей степени) сохранения югославского государства в форме конфедерации суверенных республик. Правда, уже тогда взвешивались и другие сценарии вплоть до распада Югославии, но этот последний вариант рассматривался как наихудший.
В официальном Париже с надеждой следили за развитием новоогаревского процесса Результаты встречи М. С. Горбачева с руководителями девяти союзных республик были расценены как успех президента СССР. Особое удовлетворение вызвало то, что на встречу с семеркой в Лондоне Советский Союз идет как единое целое. В Париже считали важным, что М. С. Горбачев будет выступать там от имени всех девяти республик, имея на это ясный политический мандат. Особое внимание в этой связи обращалось на заявления руководителей Российской Федерации и Украины. Эти заявления во многом снимали спекуляции, вызванные на Западе тем, что до встречи в Лондоне оказалось невозможным подписать новый союзный договор. Удовлетворение вызвало и то, что в Новоогарево был достигнут консенсус на базе четкого выбора в пользу радикальной экономической реформы и интеграции Советского Союза в мировую экономику.
14 июня состоялась встреча Ф. Миттерана с Дж. Бушем в Париже. Из Елисейского дворца нам сообщили, что французский президент подчеркнул в беседе: следует положить конец философскому спору, что первично — курица или яйцо, — и не дожидаться осуществления реформ, а уже сейчас оказать президенту Советского Союза необходимую помощь в их успешном проведении. Эго было французским ответом на тезис Дж. Буша — сначала реформы, затем помощь. Встреча в Рамбуйе вновь показала, что французский президент готов пойти дальше и решительней в поддержке политики преобразований в Советском Союзе, чем его американский коллега.
