Василий Брюхов - Правда танкового аса. «Бронебойным, огонь!»
– Нет. Я считаю, что это будет не совсем удобно. Министр очень занят, и с вашим вопросом идти к нему не солидно, – заявил Виноградов. – Может, имеет смысл пойти к генералу армии Соколову? – вслух, как бы размышляя, заметил он.
– Это первый заместитель министра? – встрепенулся я.
– Да.
– Так он меня знает, в 1968 году был у меня на полковых и дивизионных учениях!
Виноградов задумался и через минуту бросил:
– Идем.
В приемной сидел порученец, генерал Семенов. Представив нас и объяснив суть дела, Виноградов ушел. Выслушавший его Семенов спокойно сказал:
– Как хотите. Я могу доложить, и Соколов вас примет, но мне кажется, не стоит идти. Вопрос с назначением не решен, а звонок Соколова в ГУКе могут плохо принять. Лучше прийти, когда должность будет не устраивать.
Я задумался, долго взвешивал все «за» и «против» и все же решил пойти.
Соколов принял меня сразу. В обширном кабинете за письменным столом сидел довольно постаревший за последнее время генерал. Лицо строгое, чуть усталое. Из того, как он со мной поздоровался, я понял, что он меня не узнал. Я доложил, что прибыл из ИАР, где был главным военным советником. Соколов расспросил меня о политической жизни в стране, об армии. Затем спросил:
– Что у вас ко мне?
– Я прибыл три месяца назад, а назначения все нет. Жить негде, ютимся у родственников, выплата идет только за звание.
– Кто вами занимается: ГУК или управление кадров Сухопутных войск?
– И те и другие.
Генерал снял трубку и попросил соединить с начальником ГУКа генералом Алтуниным. Обратившись к нему по имени и отчеству, он спросил:
– Александр Терентьевич, что это у вас генералы прибывают из загранкомандировки, а вы их не можете обеспечить должностями? Вы же заранее знаете о их прибытии. Нужно готовиться. Вот у меня Брюхов, он получает только за погоны. Вы уж разберитесь и ускорьте назначение.
По тону разговора я понял, что Алтунин был раздражен. Приходилось признать, что разговором с Соколовым я нажил себе неприятности…
На следующий день я был вызван к начальнику ГУКа. Войдя в его кабинет, я доложился. За столом сидел Алтунин: моложавый, с приятным, открытым лицом генерал. Было видно, что он настроен на крутой разговор:
– С каких это пор генералы стали ходить и наниматься на работу, используя знакомства, совместную службу и расположение начальства?
Я попытался объясниться, но он меня прервал:
– Мы вас назначаем заместителем командующего армией по боевой подготовке; в Чернигов, в 1-ю гвардейскую общевойсковую армию. Решение окончательное, и других не будет.
Так был подписан мой приговор, который я сам себе выхлопотал, – собачья должность «пожарного», мотающегося по частям и «тушащего» недостатки, обучающего личный состав. Я спорить не стал, сказав, что «приказ есть приказ, и я его выполню». Мое поведение слегка обескуражило Алтунина. Видимо, он приготовился к тому, что я начну отказываться от этой тяжелой и неблагодарной должности, надеясь дать мне бой. Не вышло. Тогда он продолжил уже примирительно:
– Конечно, мы задержали назначение. Хотели назначить вас начальником штаба армии или первым заместителем командира армии, но ничего не вышло, должности не открылись. Так что поезжайте в Чернигов. Эти должности от вас не уйдут. Поработаете, покажете себя и будете назначены на обещанную должность. Должность хорошая, с нее многие начинают, а затем пойдете дальше.
– Уже поздно, мне 48 лет, – с горечью сказал я.
Разговор был окончен, и мне разрешили идти. Вот так! Надо сказать, разбаловался я в Йемене на должности главного советника. Там со мной считались! Я был окружен почетом, у меня был личный самолет, машины, штат сотрудников. Думал, приеду в Союз, и тут будет точно так же. А тут мне показали – каждый сверчок знай свой шесток. Придется тянуть лямку тяжелой и изнурительной службы.
Командовал армией Жора Городецкий, которого я знал еще по Академии ГШ – крикливый и грубый генерал. Правда, принял он меня хорошо, разъяснил обстановку, посоветовал присмотреться к людям. Городецкий заявил, что работы очень много. Мы вместе посмотрели план мероприятий, и я понял, что прощайте, покой и сон, прощайте, домашняя обстановка и жизнь… Стало тоскливо, захотелось на какую-нибудь тихую должность вроде старшего преподавателя в Академии БТиМВ… Подустал я за тридцать лет службы, да и здоровье уже не то – пора и на покой.
Должность моя была наименее почетная среди замов. Поселили меня с женой в гостинице. Машину тоже не предоставили – «Волгу» добили и списали, а у «газика» запороли двигатель и ждали новый. Отдел боевой подготовки армии был не укомплектован, а служившие в нем офицеры были моими ровесниками. Непонятно, что их держало на этой нервной работе с постоянным мотанием по полигонам.
Окунулся в документы. О господи! Напланировано столько, что не только мне, но и остальным командирам дохнуть некогда. По идее, все это выполнимо и даже выполняется, но с невероятным напряжением сил. В этих мероприятиях совершенно не предусмотрено время на подготовку. Поэтому проходят они поверхностно, некачественно, дают мало пользы. Все идет в темпе, с ходу, не оставляя глубокого следа. Главный лозунг тех дней: «давай-давай»… Поэтому ходил такой анекдот: «Проверяющий спрашивает солдата: «Что такое тактика?» Тот мнется, не знает, что ответить, тогда проверяющий задает ему наводящий вопрос: «Ты был на учениях?» – «Да». – «Ну вот и расскажи, что ты там делал. Это и будет тактика». – «А… ну тогда так: тактика – это немного бежим, много сидим, еще больше курим».
В итоге постоянной нервотрепки в частях и управлениях создалась невыносимая обстановка. Люди не бывают дома неделями. Офицеры изнемогают от постоянных проверок, но тянут лямку до пенсии. В разговорах я выяснил, что многие годами не были в театре, а в кино бывают 2–3 раза в году. Выходит, что офицер опустошается, черствеет и в конечном итоге становится солдафоном, весь внутренний мир которого наполнен службой. Человек теряет свое лицо, честь и достоинство и с послушностью рабочей скотины сносит все обиды и оскорбления старших начальников. Хотя офицеры управлений, да и в частях, живут довольно дружно, но в руководстве армии процветает хамство. Замы злы, как псы, постоянно рычат на подчиненных и ничего не видят, кроме себя. Все мечутся, как «пожарники», и тушат то там, то тут «пожары», и главный среди них – командующий армией. Он буквально всех загонял! Любой звонок из округа, любое внушение или распоряжение выводят его из себя. Он начинает рвать и метать, разгонять всех для устранения недостатков, дает массу поручений, которые не успевают исполняться. К ним все привыкли и только формально отчитываются об их выполнении. А в итоге порядка в частях мало, личный состав обучен посредственно.
