Егор Лигачев - Предостережение
Несколько позже, в мае 1988 года, были решены и другие, уже тактические вопросы: в частности, о смене партийного руководства в Азербайджане, Армении. Для того чтобы провести пленумы ЦК, наметили направить в республики членов Политбюро: меня — в Баку, Яковлева — в Ереван.
Собственно говоря, это было предложение Горбачева, которое все поддержали. Помимо того, решили, что вместе со мной в Баку полетит Разумовский, а вместе с Яковлевым в Ереван — Долгих.
В Азербайджане я познакомился с обстановкой и засел за подготовку выступления. Закончил его часов в одиннадцать вечера — эти рукописные листки и сейчас хранятся в моем архиве, такова многолетняя привычка: выступления пишу от руки и сохраняю оригиналы. Но поскольку ситуация в Баку складывалась непростая, несмотря на поздний час, я решил посоветоваться по телефону с Горбачевым:
— Михаил Сергеевич, хочу согласовать стержень выступления на завтрашнем пленуме.
— Давай…
— В основе будет постановление Политбюро по НКАО. Суть в том, что нельзя решать национальные вопросы путем изменения территориальных границ без согласия республик. Надо сохранять статус-кво. Но добиваться, чтобы законные требования всех национальных групп населения, каждого человека, независимо от того какой он национальности, полностью бы удовлетворялись…
— Да, позиция принципиальная, — одобрил Горбачев. — Желаю успеха.
На следующий день я изложил эту позицию перед участниками пленума ЦК КП Азербайджана. И не сомневался, что точно так же поступил Яковлев в Ереване, поскольку речь шла о принципиальном постановлении Политбюро. Однако когда я ознакомился с выступлением Яковлева на пленуме ЦК КП Армении, то с удивлением обнаружил, что он полностью обошел молчанием проблему ИКАО. Яковлев много говорил о засевших в обществе консерваторах и опасности консерватизма, однако ни разу не произнес даже слов «Нагорный Карабах», не упомянул о твердой позиции центра по вопросу о национально-территориальных границах — словно не существовало ни этого важнейшего документа, ни этой жгучей проблемы.
Стоял май 1988 года.
О памятном для меня заседании Политбюро в начале сентября 1988 года, когда Яковлев докладывал о своей поездке в Литву, я уже писал. Именно к осени мои и его оценки намерений прибалтийских националистов окончательно разошлись. Множество фактов указывало, что идет быстрый процесс становления активных националистических, антисоветских движений.
Яковлев со своей стороны призывал не нервничать, утверждая, что в Прибалтике развиваются нормальные процессы демократизации, свойственные перестройке.
Что же происходило в действительности? Кто оказался прав?
Сегодня, когда многое прояснилось, можно с полной достоверностью начертить «график», согласно которому «неформалы» Прибалтики перевоплотились в «радикалов от национализма», прошли путь от вопроса о республиканском хозрасчете до выхода из СССР. Весь этот период на политическом фронте перестройки шла ожесточенная борьба против настоящих коммунистов, им приклеивали ярлыки консерваторов. А в это же самое время «прорабы», ренегаты и ревизионисты срочно перекрашивались из коммунистов в «национал-демократов», вставляли в петлицы цвета национальной символики, чтобы не остаться в стороне от власти и не потерять своих привилегий.
Смотрите, что получилось. В Латвии, в Эстонии лидерами националистических сил стали бывшие высокопоставленные партийные функционеры. А уж что касается Литвы, то здесь особая «заслуга» в расколе компартии и создании всех условий для расцвета национализма принадлежит бывшему первому секретарю ЦК КП Литвы классическому ликвидатору Бразаускасу.
Националистическая волна в прибалтийских республиках стала особенно быстро нарастать в конце 1989 года после второго Съезда народных депутатов СССР. Всем памятны острейшие дебаты вокруг доклада Яковлева о пакте Молотова — Риббентропа и секретных протоколах к нему. Не буду здесь входить в детали того обсуждения, однако напомню о пророческих словах, звучавших с трибуны. Один из депутатов с горечью воскликнул:
— Что вы делаете? Опомнитесь! Вы же даете зеленый свет развалу Советского Союза!
Нет, не прислушались…
Про взвинченную, скандальную обстановку на втором Съезде народных депутатов СССР я уже писал, она стала предвестием грядущего кризиса перестройки. В том политическом угаре, подогреваемом нашими и зарубежными средствами массовой информации, трудно было рассчитывать на принятие мудрых решений. Что же касается меня, то я, конечно, понимал грозящую опасность. Говорю это вовсе не для оправдания меня как члена высшего партийного руководства. История требует точности, конкретности в оценке действий каждого политика.
А сейчас хочу сказать о том, что примерно до конца 1988 года Горбачев, Яковлев и некоторые другие члены Политбюро просто стеснялись произносить слово «национализм», заменяя его понятием «экстремизм», а слова «интернационализм»,«интернациональная солидарность» совсем исчезли из политического лексикона — это находило отражение и в прессе, в официальных сообщениях о массовых беспорядках. В этом проявлялась тенденция приглушить опасность национализма, исподволь уже начавшего разъедать единство Советского Союза. Я же предпочитал называть вещи своими именами, поскольку видел в нарастающей волне сепаратизма главную опасность для перестройки. А потакание, потворство националистическим элементам считал недопустимым, понимая, что оно обернется горем для миллионов людей.
Партия, зараженная национализмом, — это гибнущая партия, тут сомнений не было. Много раз на заседаниях Политбюро поднимался вопрос о тревожных сообщениях из Прибалтики. Впрочем, они тревожили, конечно, не только меня, но и многих членов Политбюро, их ставили коммунисты на Пленумах ЦК. В результате газета «Правда», наконец, начала публиковать материалы, обнажающие националистическую сущность народных фронтов. Но хорошо помню, какая яростная атака пошла за это на «Правду» и ее тогдашнего главного редактора В.Г. Афанасьева со стороны литовских коммунистов — бывших литовских коммунистов, которые на деле оказались ликвидаторами, националистами.
Обстановка в Прибалтике накалялась, и ЦК КПСС выступил со специальным заявлением. Оно было сделано летом 1989 года под давлением сгущавшихся обстоятельств, когда из прибалтийских республик начали потоком приходить дурные вести о дискриминации некоренного населения, о резком нарастании межнациональной напряженности. То заявление одобрительно, с надеждой восприняли все здоровые силы в Прибалтике, да и не только там: оно ведь могло стать поворотным событием в развитии национальных процессов. Речь шла о том, чтобы устранить наслоения прошлого, дать широкий простор для развития национальных культур и языков, обеспечить полную свободу для национальных традиции и обычаев, учесть законные требования коренного населения. Но в то же время Заявление ЦК КПСС напоминало об опасности национализма, защищало интересы всех народов, населявших Прибалтику. По сути дела это была программа оздоровления политической обстановки, причем программа не абстрактная, не кабинетная — она учитывала сложившиеся к тому времени реалии.
