Анатолий Марченко - Пограничники
— Товарищ Сухов, я вас прошу…
— Иван Александрович, о важности этого вопроса мы с вами уже толковали…
— Это неправильно, товарищ Сергейчук, сделать необходимо вот так… — принимался доказывать, почему его распоряжение правильно.
Особый дар убеждения не врожденное качество коммуниста, а то, что он должен воспитывать в себе, — так считал генерал Гусаров.
Родился Сергей Ильич Гусаров в Москве, на Чистых прудах. Отец был рабочий, машинист, водил поезда. Что-то с ним случилось: то ли несчастный случай в мастерских, то ли в японскую войну голову сложил, а по другим рассказам Илья Гусаров и его жена умерли оба от чахотки. Во всяком случае, мальчишкой лет шести Сережа очутился уже в Смоленске у дяди. Учился даже в гимназиях — губернской, а потом в городе Дорогобуже. В 1916 году, после шестого класса, выбыл, не закончив курса учения, потому что опекун-родственник умер. Раньше чем стать чернорабочим на лесопильном заводе, хлебнул и беспризорщины. Взяла доброго и смышленого подростка на воспитание жалостливая трудовая семья — ее глава работал на лесозаводе Богданова в Смоленске.
Февральская революция застала 16-летнего Сергея подручным рамщика на лесопильном заводе Долгорукова. В октябре хозяин сначала из господина стал гражданином, а вскоре и вовсе исчез с горизонта. А через год, в конце 1918-го, Сергей записался добровольцем в Красную Армию. Попав в 25-й автоброневой отряд Западного фронта, воевал поначалу бойцом, а потом помощником адъютанта отряда против контрреволюции, выкрашенной в одинаковый ненавистный цвет: белогвардейцев, белополяков, белолатышей. С таковой должности впервые оказался в военном госпитале — в одном из боев контузило. После излечения Гусарова направили в 34-ю пограничную бригаду войск ВЧК в Иркутск. Здесь в боях с бандой Шубина снова был ранен и лечился, правда, тоже недолго, потому что по молодости все раны казались легкими и заживали быстро, да и валяться по лазаретам было недосуг.
Война, а потом жестокая борьба с контрреволюцией и бандитизмом не только кидали его, работника ВЧК, в дальние районы республики, но и возвращали в милые смоленские, тверские, белорусские края. В 1922 году в Смоленске красноармеец 19-го Богучарского полка ОГПУ Сергей Гусаров стал членом партии, а вслед за тем и политруком, комиссаром в пограничных отрядах.
В Белоруссии познакомился Сергей с девушкой. Ее отец и мачеха, богобоязненные обитатели местечка, запротестовали против встреч дочери с «красным комиссаром». Отец однажды попытался с помощью палки урезонить непослушную дочь — шрам на ее плече с той поры остался на всю жизнь…
Сергей вспоминал семью, десяток лег назад приютившую его, голодного и холодного юнца. То были настоящие пролетарии, начисто лишенные жалкой национальной ограниченности. Молодой комиссар возмущался и доказывал Дориному отцу, что он не имеет права рассуждать так, будто не было революции.
— А ты увези меня, — сказала Дора Сергею.
— Как увезти? — опешил он. — Как на Кавказе умыкают невест?
Она засмеялась, и Сергей понял, что сделает это — умыкнет, утащит, увезет на коне, уведет за руку, все равно как. Лишь бы вырвать ее из этой болотной жизни маленького местечка.
И увез Сергей Дору. А отец ее десять лет потом не хотел признавать их брак.
После недолгой, годичной учебы Сергея в Высшей пограничной школе Гусаровы оказались в погранотряде на Сахалине.
Сергей целыми днями, а то и неделями пропадал на дальних заставах и в комендатурах, а Дора увлеченно занималась клубной работой, устраивала концерты, лекции, шефские выступления, плясала, пела, о всех заботилась, всех тормошила.
В Даурию на должность помощника начальника маневренной группы по политчасти Сергей Гусаров был направлен весной 1930 года — после конфликта на Китайско-Восточной железной дороге.
На Сахалине было дико, необжито, малолюдно, тут пролегала граница по суше и по морю, да, кроме того, за спиной пограничников крутились хитрые мудрецы — японцы-концессионеры; неизвестно было, что их больше интересует: добыча шпионских данных или промысловая добыча. В общем-то здесь было сравнительно тихо — до боев, как в Даурии, дело не доходило.
До конфликта 1929 года — нападения реакционных белокитайских генералов — взаимоотношения тут были мирные: на сопредельной стороне надеялись на советских пограничников, халатно несли службу, не преследовали нарушителей рубежа. Время от времени командир советского погранотряда садился на коня и ехал к «соседям». Там он увещевал китайских офицеров, чтоб они помнили, что служат на границе, черт побери, и несли охрану — ловили спиртоносов, валютчиков, контрабандистов и прочих, а не дулись в карты и не тянули горячительное…
Потом воинственные китайские генералы спровоцировали пограничный конфликт, в результате которого оказались очень крепко биты.
Сергей Гусаров в должности помполита[8] маневренной группы принял участие в военных действиях на завершающем этапе. Воспользовавшись конфликтом, полезли из всех щелей разномастные кулацкие недобитки. Они лихорадочно готовили восстание в тылу пограничников и регулярных войск Красной Армии, сражавшихся с белокитайцами.
Под команду боевого помполита командование отряда передало один из двух учебных кавалерийских взводов. Приказ гласил следующее: не считаясь с численным превосходством противника, активными наступательными действиями в Сретенском районе атаковать и уничтожить бандитов. Задача была очень нелегкой еще и оттого, что сроки для боевых действий указывались самые минимальные.
Полдня после получения приказа Сергей просидел наедине с картой. Полдня готовил взвод к операции. В район действия банды Литвинова двигались только с наступлением темноты. С рассветом взвод укрылся в лесной чаще. К исходу второй ночи пограничники Гусарова оказались возле вражеского логова, неподалеку от заимки кулака, давшего приют вожаку банды и его присным. Ни одна живая душа не смогла б сообщить бандитам, что пограничники ждут в полуверсте от их «штаба» сигнала к атаке.
Вернулась разведка — бандиты, ничего не подозревая, отдыхали, пьянствовали, даже охранение не позаботились выставить.
Сергею удалось точно разгадать замыслы врагов: они готовились сами нападать, сил у них было немало, и предположить даже не могли, что пограничники сунутся в центр их расположения всего одним конным взводом.
— Что делать, товарищ помполит, с пацанами? — перед самой атакой спросил взводный. — Они с нами хотят на заимку рвануть…
— Не пускать! — ответил Сергей. — Рано им кровь видеть, пусть детьми останутся подольше. Мы без них справимся.
