Валентин Пруссаков - Оккультный мессия и его Рейх
Из слабых элементов никогда не будет создано ничего сильного. Только тогда союз может быть прочен, если в него влились элементы сильные и волевые!
Кроме того, твердая организация может быть создана только тогда, когда инициатива исходит от одного человека, который имеет перед собой одну определенную задачу. Этот человек набрасывает план работы и создает движение. Вокруг него объединяются сочувствующие ему элементы и таким образом сформировывается прочное ядро.
Такое движение является жизнеспособным и может рассчитывать не только на существование, но и на доминирующую роль в своей стране.
Необходимо при этом, чтобы каждый последовавший за движением, сливался с ним всецело, чувствовал себя атомом в одном общем организме.
В случае неудачи судьба такого движения бывает трагична.
Но судьба движения, основанного не на таком принципе, а принципе просто классовой общности, всегда бывает только жалка.
Иными словами, не объединение создает одну волю, а одна воля создает объединение!
Точно также в борьбе побеждает та сторона, которая руководствуется одной определенной идеей.
Так, создание Великой Германской Империи произошло не благодаря ряду благоприятных обстоятельств, а благодаря тому, что Пруссия имела перед собой определенную задачу.
Точно также теперь в Германии победила партия наци, объединенная одной великой идеей, в то время, как другие партии руководствовались соображениями более мелкого характера.
Итак, нужно всегда помнить, что никакое большое достижение не было достоянием коалиции. Оно было всегда фактически триумфом одного человека.
Даже в том случае, когда коалиция достигла успеха, в этом успехе «рылись уже зародыши будущего разъединения на почве взаимной зависти, ревности и т.п.
Что касается национального государства, то оно никогда не может быть создано шаткими объединениями и союзами: для этого нужна твердая железная воля одного человека, сковавшего из массы нечто монолитное.
7. О федерализме
Зимой 1919 года, а еще более того весной 1920 года молодая партия оказалась поставленной лицом к лицу с вопросом, – фактически зародившимся еще в период войны.
В первой части книги я отметил, какую роль в падении Германской империи сыграла пропаганда англичан и французов против нашего правительства. В период 1915–1916 гг. Германия забрасывалась всевозможными пропагандными летучками, памфлетами, брошюрами и т.п. Содержание этой литературы было рассчитано на самые низкие инстинкты толпы и вскоре агитация дала свои плоды.
Ни правительство, ни наше командование, главным образом баварское, не могут снять с себя ответственности за недостаток бдительности и попустительство в отношении этой агитации. Они наоборот считали, что никакая пропаганда не может разрушить единства империи и закрывали на все глаза. Нечего и говорить, что такое отношение к долгу заслуживало самого жестокого наказания.
Ослабление Пруссии отразилось вскоре и на всей Германии. Оно ускорило развал страны и оказало губительное влияние не только на целость всей империи, но и на положение каждой из ее составных частей.
Итак, революция оказалась совершившимся фактом!
Интернационалист еврей Курт Эйзнер стал натравливать Баварию против Пруссии. Раздувая революционное движение в Баварии он, конечно, не думал ни о Баварии, ни о Германии, ни о благе германского народа: он только выполнял свою еврейскую миссию.
Настроение баварского населения было им использовано исключительно для того, чтобы разъединить всю страну. Разваленная Германия, конечно, должна была бы попасть в руки большевиков.
Работа большевистских агитаторов, которые стремились превратить германскую империю в советскую республику, проводилась с большим искусством.
Первоначально в Баварии на стороне Эйзнера было только десять тысяч человек, а на стороне коммунистов – три тысячи. Тогда оба эти лагеря работали самостоятельно. Но потом они сплотились, приобрели новых последователей и создали крупную силу в 100000 человек.
Мне кажется, никогда в моей жизни не брался я за более неблагодарную задачу чем тогда. Настроения против Пруссии были таковы, что каждый пруссак, попадавший на баварский митинг, рисковал жизнью. И тем не менее я выступил против антипрусского движения.
Баварские митинги в те дни кончались каждый раз неизменно демонстрациями против Пруссии.
– Освободиться от Пруссии! – Долой Пруссию! Война Пруссии! – кричала толпа.
Лозунгами баварцев было в те дни:
– «Лучше умереть баварцем, чем оставаться гнить с пруссаками!»
Это была совершенно дикая агитация и я горжусь тем, что наше молодое движение взялось ее искоренить и искоренило медленно, но верно.
Нечего и говорить о том, что агитация против Пруссии фактически не имела ничего общего с так называемым федерализмом.
Для подлинного сторонника федерации бисмарковский принцип единой Германии – не пустая фраза и потому он не может смотреть равнодушно на расчленение Империи. Сепаратистские тенденции не совместимы с федерализмом.
Поэтому с ноябрьской демократией могли пойти только лжефедералисты. Они подняли войну не против старой консервативной Пруссии – являвшейся антиподом этой конституции.
Целью евреев было столкнуть национальные элементы Германии, консервативную Баварию с консервативной Пруссией. И они добились успеха.
Зимой 1918 года в Германии начал зарождаться антисемитизм. Тогда евреи прибегали к своим старым методам. Они быстро влились в демократическое движение и начали сеять смуту.
Подобно тому, как еврей наслаждается политическим столкновением сторон, он наслаждается и религиозной борьбой между христианами.
Когда католик и протестант ссорятся между собой – еврей смеется в рукав.
Ни одна из христианских церквей этого не замечает. А между тем следовало бы заметить опасность этого положения.
В конце-концов для мира совершенно безразлично, победит ли католическая или протестантская церковь. Важно, что идет борьба арийцев между собой и что если арийцы перегрызут друг друга, то торжествовать будет не ариец.
В Америке не отдельные штаты создали США, а США создали эти штаты.
Различные права, которыми пользуются штаты, подчеркивают лишь свойство этого государства, которое построено на принципе соответствия характерным особенностям населения каждой из своих территорий. Таким образом эти права вытекают из общей конституции.
В Германии положение было совершенно иным. Отдельные части империи были суверенными государствами, которые сами сформировали эту империю. Правда нужно отметить, что эти государства не сами пожелали такого объединения: объединены они были Пруссией, которая желала гегемонии над ними.
