Ирина Коткина - Ирина Коткина. Атлантов в Большом театре
Пение — вещь абсолютно непредсказуемая. Как бы ты хорошо себя ни чувствовал, может попасть мокрота на связки и это все, кикс обеспечен. Это те издержки, та опасность, которая преследует каждого певца на протяжении всей карьеры.
— Ну, это естественно.
— Но когда это происходит на сцене, это не естественно, это катастрофа, это Голгофа, это пропасть, это глубины океана. Для человека это страшно, это переживания отчаянные. Отчаянные, вы понимаете! И ничего. Идешь дальше. Надо трудиться, надо зарабатывать на жизнь.
— Какие вокальные проблемы бывают у теноров? Не может найти верхний регистр?
— Бывает так, а бывает — найдет этот верхний регистр, а голос у него не интересный. А бывает, что середины нет — голос блеклый, а когда попадает в головной резонатор, там появляется и краска, и тембр. Но нужно, чтобы голос был одного качества на всем диапазоне.
— А бывает перерасширенный средний регистр, и из-за этого певец не может выйти наверх?
— Конечно. Справиться с этим дефектом можно собиранием звука. Опять же — упражнения на «у», на «е». Бывает, что зажат голос, что горловой тембр. Тогда звук надо вытаскивать через нос, но под контролем. А потом освободиться от этого.
— А бывает от природы поставленный голос?
— Бывает. Но я бы и не знал, что делать с таким студентом: «Вон, через дорогу театр. Вонтам давай и пой». Но иногда даже с идеально поставленным от природы голосом человек, придя в театр, все может растерять. Это у него не за-фиксированно. Это чисто физиологически происходит. А пение — это осознанное состояние, это не река, по которой тебя куда-то несет. Это осознанный, очень конкретный процесс, в очень жестких рамках. Вот эти рамки должны быть как крепостные стены, чтобы из них не выйти. Надо понимать, как петь правильно, и ощутить тот страшный момент, когда ты начинаешь от этого уклоняться.
— А что надо делать тенору, если у него не озвучен нижний регистр.
— Ну, знаете ли, нижний регистр albo есть, albo нет. Это природа. Если природа со временем расширит его диапазон... Ноты нижние не ставят. Хотя я слышал, что женщинам ставят грудь. У женщин голос из трех регистров, а у нас из двух. Опора звука — это опора на дыхание, и его, дыхание, нельзя передавить. Надо, чтобы студент просто сначала привык правильно дышать. Ведь у мужчин от природы неправильное дыхание, а у женщин правильное — диафрагменное.
— У вас есть самое любимое упражнение?
— Это зависит от состояния. У меня сегодня, допустим, лучше отзвучивает голос на «е». Вот я и начинаю засовывать его в нужные места на «e». А потом, попав, попев, начинаю поддавать «о»,«а», «у». А если наиболее благополучно голос отвечает на «о», значит, я начинаю заниматься на «о». Всегда обязателен разогрев, приведение голоса к работе, распевка с вытянутыми губами, с закрытым ртом 10—15 минут.
— У вас перед партиями какие-нибудь специфические распевки есть?
— От состояния зависит. От сиюминутного моего состояния. Причем ощущаешь себя по-разному. Иногда достаточно просто утром размять голос и остаться на этом. А потом во время грима, когда уже пришел на спектакль, попробовать голосом разные места. Или делаешь это где-то часа в 3, чтобы организм окончательно проснулся. Бывали дневные спектакли, когда мне приходилось вставать часов в 7, чтобы организм к этому моменту пробудился. А перед вечерними спектаклями, если я хорошо себя чувствовал, достаточно было попеть спокойно минут 40 днем в 3—4 часа. Или, промолчав весь день, прийти минут на 40 раньше обычного в театр и начать разогреваться. Некоторые певцы так разогреваются, что поют две оперы в один вечер. Мне говорили, что так разогревается Хосе Каррерас. Все это очень индивидуально.
— Многие певцы на верхних нотах очень широко раскрывают рот. Правильно ли это? Есть ли возможность взять верхнюю ноту, не открывая так широко рот?
— Я видал только одного певца, который не открывал на верхних нотах рот широко. Это Козловский. Он имел беспредельной высоты голос, хотя и очень специфический. Я думаю, что природа ему дала возможность так петь, не раскрывая слишком широко рот. Это его манера. Я видел, как он пел на юбилее. Кажется, это был «Запорожец за Дунаем». Я каким-то образом оказался в театре. Я видел его в Ленском, живые съемки по телевидению.
Еще не очень широко открывает рот до ля, си-бемоля Паваротти. У него очень ограниченное открытие рта и очень точное попадание нот. Правда, на крайних верхах и он очень широко открывает рот.
Я думаю, это зависит от индивидуального устройство голосового аппарата. Каждый певец ищет прежде всего легкости, удобства в пении, чтобы не так много тратить певческого труда при достижении верхних нот.
— Есть очень тяжелые тесситурные места в операх, когда певец не успевает сбросить напряжение и связки начинают завязываться узлом. Что тут делать? Как сбрасывать с себя это напряжение?
— У меня были такие моменты. Первый признак — значит, задралось дыхание. А второе — надо убрать звучание голоса на один нюанс. Если ты поешь два форте, надо перейти просто на форте. Если ты поешь просто форте, надо перейти на меццо форте. Сразу. Но как правило, это происходит оттого, что дыхание задралось под связки и ты дыханием лупишь по связкам. От ударов воздушного столба ты начинаешь задыхаться. Нет спокойного помещения для дыхания и звукового столба. Связки начинают краснеть, просто они устали. Вот и все. Надо сбросить дыхание, а чисто практически — надо все тише петь. И еще часто это происходит оттого, что слишком высоко начал петь открыто. Надо раньше закрывать. Предположим, наорался на фа, фа-диезах.
— Если молодому певцу сразу с консерваторской скамьи в театре дают слишком сложные партии, должен ли он за них браться или ему стоит от них отказаться?
— Моя жизнь в театре складывалась так, что я пел то, что находил нужным и что хотел петь. Не считая того начала, когда меня поставили на Альваро или предложили петь Германа. Но это были удачные работы. Герман — вершина, которую всегда хотелось одолеть, Альваро очень итальянская партия. Конечно, желательно в театре начинать с лирического репертуара, чтобы театр смог оценить возможности певца, а певец сам для себя понять, что это такое — быть на сцене. Если молодой певец считает, что партия для него слишком сложна, он должен убедить дирекцию, что это преждевременно для его голоса. А если есть у артиста счастливое сочетание возможностей и средств к исполнению, то просто нужно не исполнять драматические вещи слишком часто, не садиться на драматический репертуар.
— У вас потрясающая кантилена? Как ее добиться?
— Я не могу сказать, что она у меня какая-то там потрясающая. Добивался я ее путем проб, путем плавного, незаметного соединения звуков, слов, из слов фраз, от музыкальной фразы переходил к более широкому музыкальному предложению. Мне кажется, если человек способен контролировать свои недостатки или знает, чего хочет добиться, то он больше должен думать не о том, что он многое может, а о том, что он многого не может.
