Ральф Ингерсолл - Совершенно секретно
Данная мною уничтожающая оценка оборонительной тактики на другой стороне выступа относится к решению высших инстанций, которое лишило американскую Первую армию возможности перейти в наступление и приковало к месту также и Девятую армию. Я выразил в ней презрение к осторожности, дошедшей до таких размеров, что мы, в свою очередь, обвиняли наших союзников в безрассудстве, ибо они отдали дорогу, по которой неприятель мог перейти через Маас, и отдали ее только для того, чтобы выиграть несколько часов на подготовку нескольких холмов к обороне.
Я не хотел бы, чтобы эта уничтожающая оценка отодвинула в тень подвиги полудюжины американских дивизий в боях, вылившихся в затяжную схватку с лучшими войсками, какими только располагали немцы. Отборные дивизии Пятой и Шестой немецких танковых армий непрестанно долбили во фланг Первой армии, находившейся после перемещения в пяти милях к северу от Сен-Вита. Немцы сражались с фанатическим упорством. Когда их отбивали на одной дороге, они переходили на соседнюю и старались прорваться там. Каждая дивизия этого фланга имеет что рассказать.
Рассказам о личном геройстве порою трудно поверить. Я знаю случай, когда командный пункт батальона находился под прикрытием двух малокалиберных противотанковых пушек, легкого танка, полугусеничного броневика и двадцати или тридцати человек из штаба батальона, и на это прикрытие всей своей тяжестью обрушился удар клина немецких танков. Люди оборонялись в двухэтажном здании; на них обвалился сначала верхний этаж, а затем и нижний. Они продолжали держаться в развалинах и, когда вышли из строя все орудия, отбивали танковую атаку ручными ракетными минометами. В конце концов, немцы решили, что наткнулись на превосходящие силы и, потеряв полдюжины танков, отступили, чтобы, перестроившись, поискать другой проход.
Наиболее яркие описания индивидуальных подвигов появились потом в "Старс энд Страйпс", которая в течение нескольких недель была переполнена настолько драматическими рассказами участников и очевидцев, что ни один директор кинокомпании не принял бы такой сценарий ввиду его явного неправдоподобия.
Один солдат-пулеметчик, на которого натолкнулись наступавшие немцы, только накануне прибыл на фронт. Он был из пополнения и пришел на свой пост прямо с корабля. Его пулемет был установлен на гребне холма. Все остальные солдаты его взвода были убиты заградительным артиллерийским огнем, который предшествовал атаке немецкой пехоты. В полном одиночестве он отражал атаку. В течение всей ночи, один, без всякой помощи, он косил немцев с вершины холма и большую часть времени так плакал от ярости и страха, что почти не видел прицела. Когда утром подошло другое американское подразделение, он все еще стоял на посту, пространство впереди было буквально усеяно сотнями убитых и раненых немцев, и он все еще плакал. Он не в состоянии был вынести стоны немцев, подстреленных им за ночь.
Главная бойня была, однако, устроена артиллерией. Американцы сражались, имея непосредственно за спиной огромные склады боеприпасов, скопленных для наступления, которое как раз подготовлялось, когда немцы нанесли удар. Артиллерия бомбардировала немецкие колонны, стреляя часто наудачу, в туман; когда туман рассеялся, одна батарея обнаружила, что она разгромила целую немецкую колонну, даже не подозревая о ее присутствии; у нас было достаточно боеприпасов, чтобы на всякий случай обстреливать дорогу, на которой "могли оказаться" немцы.
Эффективность нашего артиллерийского огня отчасти объяснялась тем, что многие снаряды были снабжены "секретным оружием" — дистанционной радиотрубкой. Это были снаряды с миниатюрным радиопередатчиком в передней части. Они взрывались высоко в воздухе над немцами. Невидимо для глаза антенны спускались вниз, касались земли и говорили взрывчатке: "Ну-ка, угости их как следует!" Наш флот в Тихом океане применял эти трубки при обстреле неприятельских самолетов, так как всякий неразорвавшийся снаряд падал в воду, унося с собой на дно секрет своей конструкции. На континенте мы только сейчас получили разрешение применять радиодистанционные трубки против немцев, и наши склады боеприпасов были переполнены ими. В штабе у нас считали, что лучше было бы обойтись пока без преимуществ, даваемых новым оружием, чтобы немцы не догадались тотчас же сделать то же самое; дело в том, что первым трофеем, захваченным немцами в Арденнах, был полностью укомплектованный склад секретных артиллерийских боеприпасов. Но, насколько известно, они никак не воспользовались своим открытием. Или они не распознали, что захватили нечто не совсем обычное, или их ученые специалисты из отдела артиллерийского снабжения были заняты тогда другим делом.
В то время как атака Брэдли к северу от Бастони положила конец немецкой угрозе, на противоположном фланге Первая армия задала такую трепку атакующему танковому корпусу немцев, что не только истощилась их наступательная способность, но и вообще армии, двинутые Гитлером в Арденны, оказались измотанными и с большим трудом вышли из боя.
Хотя его танки скользили на льду, а его пехота стучала зубами от холода, Паттон все еще мечтал пройти на север весь путь до Сен-Вита и захлопнуть в ловушке немцев, еще стоящих лицом к лицу с Первой армией. Сам Брэдли не питал таких радужных надежд. После четырех изумительных солнечных дней погода снова испортилась. Вместе с тем немцы уже достаточно давно были в Арденнах, чтобы зарыться в окопы на холмах. Быстрое продвижение, даже с относительно свежими войсками, которые продолжала бросать в бой Третья армия, было невозможно. Так что когда Монтгомери перешел на севере к обороне, Брэдли ограничил свои цели, и максимум, чего он хотел, — это выдавить немцев из Арденн, нанеся им такие потери, чтобы обе их танковых армии больше его не тревожили. Эти цели были полностью им достигнуты.
Он полностью достиг своих целей на поле битвы… и чуть не потерпел полного поражения за столом конференции. На конференции же случилось вот что. В мутной арденнской воде англичане хотели выловить рыбку, которая в свое время сорвалась у них с удочки, военно-политическую рыбку, именуемую руководство войной в Европе. Основательны или неосновательны были их соображения, когда они доказывали, что передача Монтгомери американских Первой и Девятой армий — военная необходимость, но в дальнейшем они хотели использовать события по мотивам главным образом политическим.
Не прошло и часа после передачи Первой и Девятой армий под временное командование Монтгомери, как английская печать уже кричала в заголовках и доказывала в передовицах, что Монтгомери надо назначить "командующим сухопутными силами" и притом постоянным, с подчинением ему всех союзных войск на континенте[28]{28}.
